Страница 63 из 74
Что уж говорить о простых людях, лишенных щита скептицизма, дарованного образованием. По рассказам того же Сен-Симона, во время осады Намюра сухая и солнечная погода неожиданно сменилась проливным дождем. Это произошло в день святого Медарда, покровителя крестьян (8 июня). По приметам, погода, выпавшая на этот день, сохраняется в течение еще сорока дней. Дождь в самом деле зарядил надолго. Солдаты от отчаяния бранили святого и выискивали его изображения, чтобы порвать и сжечь.
Возможно, что жизнь воина, полная роковых случайностей, невероятных совпадений и необъяснимых происшествий, оказывала влияние на психику и порой производила переворот в сознании. Нередки случаи, когда бывшие военные становились священниками. Но королевские мушкетеры оставались солдатами даже тогда, когда избирали себе духовную карьеру и делали своим оружием слово Божие.
Мы уже писали о мушкетере, который стал монахом, чтобы облегчать страдания раненых, а затем сошел с ума. Вот еще один пример хоть и менее трагичной, но столь же бурной и скоротечной жизни.
Жан Бодуэн (1662-1698) родился в Нанте, учился в коллеже, затем поступил в королевские мушкетеры, но вскоре отказался от военной карьеры, начал изучать богословие и в двадцать три года стал священником. Он готовил себя к миссионерской деятельности и собирался ехать в Китай, однако монсеньор де Лаваль, епископ Квебека, уговорил его поехать в Акадию. Молодой священник отправился в Порт-Рояль и рьяно взялся за дело по всему побережью залива Фанди, при случае участвуя в вылазках индейцев против англичан в Новой Англии. Увлекшись, он в некоторых своих решениях вышел за рамки духовной сферы, покусившись на прерогативы губернатора; его вызвали для объяснений в Версаль. Но весной 1696 года он вернулся в Акадию вместе с новым губернатором, который должен был устроить военный поход против англичан. Аббат Бодуэн сопровождал его в качестве военного капеллана и эксперта по стране. Он участвовал в завоевании Ньюфаундленда и других земель и на протяжении всего похода вел подробный дневник. Испытания войны серьезно подорвали его здоровье; он вернулся в свою миссию в заливе Фанди совершенно обессилевшим и умер в неполных тридцать шесть лет.
Старший сын де Тревиля рано постригся в монахи и стал аббатом аббатства Монтьеранде. Зато жизнь Жермена Франсуа Пуллена де Сен-Фуа являет собой прямо противоположный пример: он поступил в мушкетеры прямо по выходе из иезуитской семинарии в Ренне, «стремясь увенчать себя двойными лаврами – Аполлона и Марса». Сен-Фуа прослужил в мушкетерах до тридцати шести лет и отличился во время войны за Польское наследство, в сражении при Гасталла в 1734 году.
В конце жизни многие титулованные военачальники и придворные, сделавшие головокружительную карьеру, обретшие славу и богатство, задумывались о спасении своей души и оканчивали дни в молитвах, жертвуя церквям и монастырям. Среди бывших королевских мушкетеров такие примеры крайне редки, возможно, они считали себя чистыми перед Богом, поскольку верно служили своему королю. Рассказывают, что маршал де Грамон, находясь на смертном одре, отказывался собороваться. Врач стал его убеждать, что болезнь в самом деле серьезная, он перед нею бессилен, и напомнил, что во время прошлой болезни, гораздо менее опасной, герцог причастился Святых Даров. «Вы же сами говорите, что жить мне осталось немного, – возразил на это Грамон. – Зачем же притворяться?»
МУШКЕТЕРЫ В ОТСТАВКЕ
Работа внушает ужас лишь слабым душам.
Отдыхать! Разве у нас нет для отдыха целой вечности?
Службу в мушкетерских ротах одни воспринимали как обязательную ступеньку военной карьеры или трамплин, позволяющий перепрыгнуть через несколько ступенек на этой лестнице, другие связывали с ней всю свою жизнь: ветераны рот не снимали мушкетерских плащей по тридцать, а то и по пятьдесят лет, как гасконец Лоран де Требон, командор ордена Людовика Святого. Луи де Форбен и Анри де Офей, капитан-лейтенанты первой и второй мушкетерских рот, умерли на своем посту, причем последний – в весьма почтенном возрасте, уже за восемьдесят.
Далеко не каждому мушкетеру Господь отмерил мафусаилов век; многие погибали во цвете лет, другие были вынуждены отказаться от служения Марсу и до конца жизни залечивать полученные раны. Эрюоль Луи де Монтале, капитан первой роты мушкетеров, умер от ран, полученных при Кастельнодари; д'Артаньян погиб под Маастрихтом; мушкетер Жан Клод де Кердрель, раненный при Рамильи, был комиссован по состоянию здоровья, женился, обзавелся двумя детьми и умер в сорок семь лет.
Редко мушкетеры выходили в отставку добровольно – как правило, если считали себя обойденными или обиженными. После смерти д'Артаньяна на его должность претендовал поручик мушкетеров Жан Луи Кастерас де Ларивьер, представитель древнего и знатного гасконского рода, восходящего к арагонской аристократии, но ему отказали. Тогда он ушел из мушкетеров, получив в качестве компенсации большое денежное вознаграждение.
Случай де Тревиля вообще уникален: Мазарини отправил его в отставку, упразднив роту королевских мушкетеров. Военная карьера энергичного гасконца закончилась, когда ему не было и сорока семи лет. Гордец отказался от компенсаций, предоставленных ему Мазарини, и не откликнулся на призывы фрондеров. В конечном счете он согласился стать губернатором Фуа и посвятил себя своему родовому владению: выстроил замок и расширил свое имение в баронстве Тарде. (Кстати, замок графа де Тревиля, построенный в 1660-1663 годах на месте бывшей дворянской усадьбы, был создан по чертежам знаменитого архитектора Жюля Ардуэна Мансара или его ученика.) В 1667 году его назначили генерал-лейтенантом, но это был лишь почетный титул. Боевой капитан неожиданно оказался сутягой и склочником: он увяз в невероятных тяжбах с соседями, тратя на них весь свой боевой задор. Раздраженные его претензиями, жители области Суль взбунтовались, но для них дело кончилось плохо: бунт подавили, зачинщиков перебили, повстанцы лишились своего вождя Матала в сражении под Молеоном.
Вообще, как правило, бывшие мушкетеры не были созданы для того, чтобы становиться помещиками и вести хозяйство, иначе бы они вообще не избрали для себя военную карьеру. Для пылких кадетов, отправлявшихся в Париж в погоне за славой, не было ничего хуже, чем вернуться в Гасконь и прозябать в своем имении. Но со временем, с возрастом, с опытом представления о жизни менялись; понаблюдав вблизи жизнь двора и высшей знати, полную интриг, взаимных «подсиживаний» и дрязг, мушкетеры возвращались в родные края, чтобы провести остаток своих дней в покое, посвятив их семье и детям, и оставить по себе добрую память. Так поступил, например, Анри д'Арамиц.
Поль де Кастельмор, старший брат д'Артаньяна, покинул роту королевских мушкетеров в 1640 году, став лейтенантом французской гвардии, был неоднократно ранен, а три года спустя получил чин капитана гвардии. Перед ним открывалась возможность блестящей карьеры, однако Поль, которому тогда исполнилось всего тридцать четыре года, предпочел гарнизонной жизни деревенскую. Он мечтал поднять Кастельмор из руин, считая это своим долгом старшего в роду (его отец к тому времени совершенно разорился и умер). Еще в 1637 году он получил от Людовика XIII патент на должность капитана-лесничего в лесах Гаскони, теперь же продал свою гвардейскую должность и удалился в свои земли, где местные жители стали называть его «господин маркиз». В 1665 году Людовик XIV пожаловал ему почетный титул губернатора крепости Брегансон в Провансе, а в мае 1667 года Поль стал губернатором городка Наварранс на реке Олорон и оставался на этом посту до самой смерти, а умер он в возрасте девяноста четырех лет. Он был очень богат и славился благотворительностью.