Страница 70 из 166
Как и многие иностранные традиции, данный обычай был «неправильно понят» в России, особенно в среде помещичьего дворянства. Ф. И. Кабанов в дневнике «О происшествиях, случившихся во время [пребывания] у Кавказских Минеральных вод 1832 года» сообщает о супругах Терпигоревых. «Терпигорев — отставной майор, хороший христианин и, как видно, хороший хозяин и довольно достаточный помещик Московский и Тульский, прибыл к здешним минеральным водам с женою для поправления, как объяснял, расстроенного своего и жены его здоровья, с которою он, как заверял, живя девять лет, наслаждался удовольствием любви и нежной привязанности к нему оной… Пустились в свет скорым шагом, а как в лучшем-то тоне почитается за великое невежество находиться супругам вместе(курсив мой. — Е.Л.), то жена, как способнейшая тварь к таковым изменениям, пустилась своей дорогой по жизни; и как она была довольно недурна собой, то тотчас прилипло к ней множество обожателей…»{8}.
Во времена Екатерины II считалось «великим невежеством» явиться на бал с мужем. «Правда, потемкинский век миновал для любовников, но не для любви. Теперь дама не краснеет приехать на бал с мужем или поцеловать его в лоб при многих…» — говорит ротмистр Границын в повести А. А. Бестужева-Марлинского «Фрегат "Надежда"»{9}.
Благодаря «модному тону» европейская аристократия радушно принимает в своих салонах «русских барынь», оставивших в России своих мужей, «имена коих служат украшением нашей истории». По словам А И. Михайловского-Данилевского, они «бесславят себя поведением своим за границею». Среди «русских барынь» была и Екатерина Павловна Багратион. Вскоре после супружества она оставила своего легендарного мужа, за которого была выдана против ее желания, и поселилась в Вене. Ее дом был одним из великосветских салонов, где собирались представители аристократии и дипломатический корпус.
Дворянки средней руки не могли позволить себе таких «выпадов»: «…молодая женщина должна быть довольна своей участью, хотя бы ее супругу было под семьдесят лет и хотя бы ей приходилось быть сиделкою, а не женою; если она покажется недовольною и если — Боже упаси! — в числе знакомых ее мужа отыщется какой-нибудь юноша, которого нельзя будет назвать уродом, — общественное мнение отметит ее и возьмет ее под присмотр; при малейшем предлоге молодая женщина будет обвинена в нарушении супружеской верности, и репутация ее будет замарана…»{10}.
В «Ручной книжке для молодых хозяек», вышедшей в свет в 1828 году, помимо кулинарных рецептов и хозяйственных советов, содержится перечень «обязанностей хозяйки к супругу своему»: «Сии обязанности или попечения должны повторяться ежедневно, быть точны, предупредительны. Они относятся к сохранению здоровья, туалету и проч. Заботы и дела, гораздо важнейшие ваших, почтенные хозяйки, обыкновенно не дают хозяину времени о том думать. Нерадение о сих обязанностях с вашей стороны может во многих случаях иметь вредное влияние на супруга. Почему прилежно старайтесь о том и предотвращайте такой вред при самом его начале.
Нужно, чтобы платье его всегда было опрятно, сделано со вкусом и находилось в достаточном числе в шкафах; причем все должно быть располагаемо так, чтоб он потребное ему скоро приискать мог. Особенно запасите для него белья в изобилии, и отдайте служителям приказ чистить его платье и обувь рано поутру.
Ставьте в комнате на туалетном столике чашку с водою, стакан и кладите губку с зубною щеточкой. Зимою, коль скоро он выйдет со двора, согревайте и сушите обувь его у камина. Когда же углубится он в размышления о делах своих, отдаляйте от него слуг, дабы они не нарушали его в том. Тогда все такие о нем попечения ваши вознаградятся вам от него сугубою нежностию, и, следовательно, водворят счастие между вами»{11}.
В 1799 году была издана «Полезная книжка для женатых и холостых, желающих счастливого супружества», в которой чередуются главы: «Правила для супруги» / «Правила для мужей»; «Супруга в обхождении с другими» / «Супруг в обхождении с другими»; «Жена в домашнем обхождении с мужем» / «Супруг в домашнем обхождении с супругою» и т. д. Нужно отдать должное мастерству автора-переводчика (фамилия на обложке не обозначена), сумевшего по-разному сформулировать одно и то же правило в «женских» и «мужских» главах. Интересно сравнить некоторые «положения» из глав о «домашнем обхождении» супругов:
«Обхождение супруги с своим возлюбленным должно быть живо и весело, однако всегда в мере и воздержании от неистового радования… Оно должно быть сопровождаемо невинными шутками, чистосердечными беседованиями, игрою прямого остроумия, солию растворяемого». / «Муж должен быть всегда бодр и весел и скрывать печаль души своей, ежели обнаружение оной может нанесть вред ему и фамилии… Ему надобно шутить, смеяться, заниматься иногда безделками: только шутки его не должны быть площадные или кабацкие; смех не пьяных бурлаков, и безделки не подлые и не ребячьи».
Обхождение жены «никогда не должно быть унижено до невежливых и неблагопристойных телодвижений и ухваток, а всегда оставаться в тех пределах, кои полагают оному почтение и уважение, которым благовоспитанные люди друг другу обязаны». / «Движения членов его и всякое положение тела должны обнаруживать, что он есть любви достойный, ласковый и благовоспитанный муж…»
«Супруга не будет и завтра обходиться с мужем так же, как сего дня: а стараться быть всегда чем-нибудь новым, как научат тому ее дарования и способности». / Супруг «должен положить себе за правило каждый день являться своей супруге в новом виде, исполненном любви и прелести; здесь разумею я прелести разума и сердца».
Что касается правил «обхождения с другими», здесь появляются уже заметные разногласия. Сравним: «Муж в обхождении с другими женщинами должен всегда(курсив мой. — Е.Л.) несколько быть отдаленным и не так готовым к услуживанию и занятию их, как своей супруги, в присутствии ли то ее, или в отсутствие». / «Жена никогдане должна искать обхождения с посторонними мужчинами, и даже, естьли бы когда родилась в ней наклонность к тому, обязана угнетать оную при самом начале». Или: «Ежели надобноему со многими женщинами обходиться, то должен ко всем равно быть вежлив, ласков и услужлив», / «Когда по стечению обстоятельств надобно ей будет обходиться с мужчинами, тогда надлежитей наряжаться простее обыкновенного, и всякому своему поступку давать такой вид, который бы более удалял от себя, нежели привлекал».
Итак, сравнительный анализ текстов позволяет нам сделать следующий вывод: муж — всегда, жена — никогда; мужу — надобно, жене — надлежит. Не правда ли, и спустя двести лет знакомая многим картина «счастливого супружества»?!
Литература, как считали некоторые «блюстители нравственности», должна была пропагандировать «счастие супружества». М. Н. Загоскин жалуется в письме к Ф. А. Кони: «Последняя моя комедия в стихах была пропущена без всяких помарок в цензуре собственной канцелярии государя императора, а как поступила с ней с.-петербургская цензура Министерства народного просвещения? Она сделала в моей несчастной комедии более пятидесяти помарок и поправок — и каких поправок!., вместо зевающих мужейнапечатано счастливейших мужей. Подлинно, благочестивая цензура: не позволяет мужьям зевать даже тогда, когда им скучно»{12}.
«Добрые нравы господствовали, и не было слышно о разводах или разъездах», — писал Е. Ф. Фон-Брадке. И разводы, и разъезды, конечно, происходили, хотя официальное расторжение брака в то время было делом крайне сложным{13}. Согласно законодательству первой трети XIX века только Святейший синод был наделен полномочиями для разрешения вопросов, связанных с разводом. «Брак мог быть расторгнут лишь при наличии строго оговоренных условий (прелюбодеяние, доказанное свидетелями или собственным признанием, двоеженство или двоемужество, болезнь, делающая брак физически невозможным, безвестное отсутствие, ссылка и лишение прав состояния, покушение на жизнь супруга, монашество). Бывали известны случаи, когда личное вмешательство царя или царицы решало бракоразводное дело в нарушение существующих законов»{14}.