Страница 27 из 63
— Вы пользуетесь своим преимуществом, милорд.
— Ума не приложу, в чем оно заключается.
Или скользнуть губами по его губам, чтобы их дыхание смешалось.
— И тем не менее пользуетесь им.
— Вот и хорошо.
— Хорошо?
Или обнять его обеими руками и отдаться объятиям.
— Порой бывает полезно ставить вас в невыгодное положение. Это верный способ заставить вас замолчать.
Кэсси раздраженно вздохнула.
— Вот еще один мой недостаток. Я невероятно болтлива…
— Да-да, знаю. А еще вы упрямы, своевольны и так далее — можно перечислять до бесконечности. — В его глазах засветилась решимость. — Черт побери, мисс Эффингтон… то есть Кассандра… в вас есть что-то такое, что терпеть этот фарс попросту невыносимо!
И он без предупреждения схватил ее в объятия, привлек к себе и завладел ее губами. Его губы были жадными, требовательными и на редкость деспотичными. Он словно ставил на нее свое клеймо. Крепко прижав Кэсси к себе, он склонил голову набок и продлил поцелуй. Его губы имели привкус шампанского и запретных, но притягательных плодов. У Кэсси ослабели колени, поджались пальцы ног в атласных туфельках. Но прерывать поцелуй она решительно не желала — как и думать о грозящих ей скандале и гибели.
Он отстранился и заглянул ей в глаза.
— Простите. — Помедлив минуту и.будто выиграв спор с самим собой, он решительно кивнул, разжал руки и отступил. — Это был верх неприличия.
Кэсси слегка пошатнулась, с трудом восстановила равновесие и перевела дыхание.
— Я не… конечно… но я не…
— Прошу прощения, мисс Эффингтон. — Реджи поправил манжеты. — Я жду пощечины.
— Пощечины? — Она едва держалась на ногах, еле дышала и могла думать лишь об одном — поцелует ли он ее еще раз, а если да, то когда, — а он ждал пощечины? Нет, он не в своем уме.
— Да. Вы же сами говорили: если я вас поцелую, мне грозит пощечина.
— Помню, но…
— Я настаиваю, — перебил он.
— Нет. — Кэсси спрятала руки за спину. — Не хочу.
— Придется.
Она покачала головой: — Спасибо за предложение, но я его не приму.
— Вы обещали ударить меня, и я считаю, что вы вправе это сделать.
— Я передумала.
— Мисс Эффингтон, речь о принципах. — В его голосе послышалась непреклонность. — Я вовсе не желаю, чтобы из-за меня вы поступались ими.
— Но я вам ничего не обещала! — вспыхнула она. — И ни в чем не клялась.
— Да, ни на Библии, ни на крови, но все-таки это было обещание.
— Это вышло случайно.
— Но все-таки вышло.
— Да, но я полагаю…
— Или вы пошутили?
— В тот момент я вполне могла…
— Если нет, тогда исполните обещание. Я оказал бы вам скверную услугу, если бы позволил…
Почти машинально Кэсси шлепнула его затянутой в перчатку ладонью по щеке, глухой звук удара прозвучал в ночной тиши неожиданно резко.
Лорд Беркли шумно вздохнул.
Кэсси зажала рот ладонью.
— Вижу, я был прав, — с расстановкой произнес он. — Весьма болезненный удар.
— О, простите! — в ужасе воскликнула она. Что она натворила? — Сама не верю, что решилась на такое. Не понимаю, что на меня нашло. Прежде мне никогда не случалось раздавать пощечины. Я в жизни никого не ударила!
— Правда? — Лорд Беркли осторожно ощупал щеку. — Могу себе представить, каких вершин вы достигнете, если хорошенько поупражняетесь.
Она сочувственно поморщилась.
— Очень больно? Он вздохнул.
— Да.
— Между прочим, это вы виноваты. — Кэсси стащила перчатки, повесила одну на спинку скамьи, а вторую окунула в фонтан. — Вы меня вынудили.
— Я же не знал, что вы отомстите мне так добросовестно. — Реджи не сводил глаз с мокрой перчатки. — Что вы делаете?
— Сядьте, — велела она, кивнув в сторону скамьи, и выжала перчатку.
— Это еще зачем? — подозрительно осведомился он, но сел. — Хотите вдобавок отлупить меня мокрой перчаткой?
— Не глупите. — Кэсси присела рядом и приложила холодную перчатку к его щеке. — Лучше?
— Немного.
— Я не хотела.
— А я не думал, что вы отважитесь, — пробормотал он.
— Я тоже. — Она вздохнула. Фонари светили неярко, но даже в тусклом свете на щеке Реджи был заметен красный отпечаток ладони, который, несомненно, со временем исчез бы и без холодной воды. Тем не менее Кэсси старательно прикладывала перчатку к лицу пострадавшего, сидя рядом с ним. — Мне так стыдно…
— И поделом. — Реджи нахмурился — Кстати, пощечину я получил впервые.
— Впервые? — удивилась она. — А я думала, человек с вашей репутацией давным-давно привык к пощечинам.
— Ошибаетесь. — Уголки его губ невольно дрогнули в улыбке. — Опять ошибаетесь.
— Я никогда не принадлежала к числу женщин, которые на невинный поцелуй отвечают пощечиной.
Он вскинул бровь.
— Невинный?
Кровь прихлынула к щекам Кэсси, но она попыталась не думать об этом.
— Раньше я не придерживалась таких строгих правил. Сказать по правде, именно от меня все вокруг ждали проказ, выходок и скандалов.
— Понимаю. Потому что вы всегда говорили то, что думали.
Она кивнула:
— Да, а еще я была более порывистой и предприимчивой, чем Делия. Ее считали тихоней.
— В тихом омуте черти водятся, — напомнил Реджи.
— Наверное, тихони рано или поздно удивляют всех только потому, что за ними следят не так пристально, следовательно, и шансов у них хоть отбавляй, — шутливо предположила Кэсси. — А вы что-то слышали о моей сестре?
— Так, обычные сплетни. Если правильно помню, она неожиданно сочеталась браком с неким скандально известным…
— Пресловутым, — с улыбкой вставила Кэсси.
— Пресловутым бароном, который вскоре после женитьбы умер, а потом, нарушив все правила, с неприличной поспешностью вышла за Сент-Стивенса. Правильно?
— Почти. — Пожалуй, мокрая перчатка Реджи уже не требовалась, тем более нагревшаяся от тепла щеки, но Кэсси по-прежнему прикладывала ее к пострадавшему месту. — С тех пор я стала осторожнее в поступках.
— Вы решили, что выходки сестры отразятся на вас и неизбежно будут иметь плачевные последствия? Но ваша сестра не кажется мне убитой горем.
— Правильно, — рассмеялась Кэсси. — Делия блаженно счастлива.
— Итак, она совершила неблаговидный поступок, сделала то, что все вокруг считали неприличным и скандальным, и тем не менее ее жизнь сложилась удачно?
— Я понимаю, к чему вы клоните. — Кэсси отдернула руку, но Реджи успел перехватить ее.
— Продолжайте, — негромко попросил он.
— Ни за что не поверю, что вам до сих пор больно. Тем более что я была в перчатке — значит, она смягчила удар.
Увы, мисс Эффингтон. — Он улыбнулся. — Но теперь боль пройдет сама собой. — Он отнял у нее влажную перчатку, повесил на спинку скамьи рядом с сухой и сжал в ладонях обе руки Кэсси.
— Милорд, не думаю, что…
— Мисс Эффингтон, я… — Он смотрел ей в глаза.
— Я слушаю. — Ей казалось, что сейчас она услышит нечто очень важное. Может быть, даже признание… но в чем? В чувствах? В намерениях? Нет, этого ей лучше не слышать.
Он придвинулся ближе.
— Сам не верю, что я…
— Что? — Ее захватило нетерпение. По крайней мере так ей казалось.
— Так сказать, я… — Его губы очутились совсем рядом с ее губами. Стоит шевельнуться, и…
— Да? — выдохнула она.
Минута тянулась бесконечно. Затаив дыхание, Кэсси ждала, когда ее собеседник скажет что-нибудь, а еще лучше — снова поцелует ее. И вдруг поняла, что ждет нового поцелуя. Больше чем когда-либо. Ей нет дела до репутации лорда Беркли — главное, каков он сейчас, с ней.
— Да?
— Я… — В его глазах отражались мириады неразличимых чувств. Наконец он тяжело вздохнул. — Я считаю, что нам надо установить срок исполнения условий пари.
— Да, а я… — Она вдруг выпрямилась и уставилась на него: — Что?!
— Говорю, надо определить срок исполнения условий пари, — повторил он с учтивой улыбкой, а Кэсси задумалась, сильную ли боль может причинить удар голой ладонью.