Страница 4 из 62
Сухопутная экспедиция оказалась более удачной. В целях безопасности ее разделили на две колонны: одна была вверена капитану Фернандо де Ривере, другая — губернатору Нижней Калифорнии дону Гаспару де Портоле, офицеру столь же храброму, сколь и красивому, как говорили о нем современники. Кроме испанских солдат и офицеров в каждой колонне были индейцы, монахи, а также стадо скота. Портолу сопровождал отец Хунеперо Серра, председатель францисканских миссий в Калифорнии.
Ривера без приключений добрался до Сан-Диего 15 мая, а Портола и отец Серра, путь которых оказался не столь гладок, прибыли туда лишь 1 июля. 14-го Портола во главе группы продолжил путь на север, оставив большую часть экспедиции в Сан-Диего, где была организована первая францисканская миссия. Он вышел к заливу Монтерей 2 октября, но не разгадал в открывшейся его взору береговой линии «хороший порт», открытием которого хвастался Вискаино, и направился дальше. Он стремился дойти до Пунта де Лос Рейес и по пути открыл громадный залив, настоящее внутреннее море, соединявшееся с океаном лишь узким проходом. Это был залив Сан-Франциско.
Портола вернулся в Сан-Диего и через два месяца отправился в Монтерей, которым официально завладел 3 июня 1770 года. Под громадным дубом отец Серра отслужил здесь молебен.
Прошло несколько лет. Из Мексики в Монтерей отправилась новая экспедиция. Ее возглавлял смелый путешественник Хуан Батиста де Анса. Вначале он открыл дорогу через гористую местность, сьерру, а потом провел 240 первых колонистов. Из Монтерея он дошел до «порта Нашего Неземного Отца Святого Франциска» (6)и у выхода, на высокой скале, выбрал место для строительства presidio [2], а внутри залива присмотрел уютную бухточку, которой было дано название Иерба Буэна.
Вдоль залива располагались поселения индейцев.
Хроникер калифорнийских экспедиций брат Франциско Палоу рассказывал, что у местных индейцев была светлая кожа, они носили бороды, выщипывали себе брови и ходили «совершенно голыми, как и остальные язычники, но некоторые для защиты от холода надевали небольшую накидку из кожи или из травы, доходившую до талии и оставлявшую открытым то, что особенно следовало бы прикрыть» (7).
В период с 1769 по 1823 год были основаны 23 миссии от Сан-Диего до Сономы, на расстоянии одного дня пути одна от другой. Вокруг некоторых из них образовались pueblos [3]— скромные деревни, заселенные бывшими солдатами и их индейскими женами, и presidios,где размещались небольшие гарнизоны. У каждой миссии были свои поля, огороды, пастбища, на которых трудились новообращенные христиане-индейцы, жившие в ранчериях —небольших поселениях. Францисканцы не только преподавали им основы веры, но и учили возделывать землю, содержать скот, изготовлять мыло, делать из винограда вино, а из зерна хлеб.
Многие офицеры, соблазнившиеся красотой этой страны и мягким климатом, принимали решение остаться здесь по завершении армейской службы. Они получали от правительства землю в аренду, привозили свои семьи и проводили счастливые дни в комфортабельных гасиендах,живя беспечной и веселой жизнью, тогда как аборигены пасли громадные стада, составлявшие их богатство. В самом Монтерее, столице этого края, жили в основном военные да некоторые чиновники.
Французский мореплаватель Ж.-Ф. де Лаперуз высадился в Монтерее в 1786 году. Он пишет: «В Новой Калифорнии нет ни одного местного жителя. Всего несколько солдат, женатых на индейских женщинах, живущих на территории фортов, да конные полицейские, разбросанные группами по различным миссиям, до сих пор единственные представители испанской нации в этой части Америки» (8).
Его мнение о жизни аборигенов в миссиях крайне сурово: индейское население Сан-Карлоса, говорит он, живет в условиях самого отвратительного рабства. К сожалению, апостолическое рвение, которое выказывали францисканские монахи, слишком часто сопровождалось жестокостями. Они не столько убеждали, сколько навязывали свою веру. Лишь немногие восставали против этого, но множество спасалось бегством. Индейцы оказывались не только лишенными своей самобытности и свободы, но и зараженными болезнями белых. Сифилис уносил буквально каждого десятого из населения миссий (9).
В противоположность своим собратьям — жителям больших равнин — калифорнийские индейцы отнюдь не были воинственными. Отец Мигель Венегас описывал их как народ «мягкий и добрый», совершенно лишенный каких-либо амбиций. «Их самое большое желание, — пишет он, — найти себе пищу на сегодня, без того чтобы слишком устать, и не думать о пище завтрашней». Они «ненавидят работу, и жизнь их проходит в постоянном безделье» (10). При францисканцах их жизнь стала проходить в молитвах и трудах. Хотя французский путешественник г-н Сент-Эман писал о том, что францисканцы «жили в изобилии за счет труда аборигенов, суля им блага милосердия и христианских откровений» (11); документы, оставленные мексиканцами, обличают францисканцев: индейцы этих миссий были рабами, их били кнутом за малейшую провинность и ошибку.
Ветер революции
Однако американская революция снова растревожила Испанию. Суверенитет Соединенных Штатов в начале XIX века был признан во всем мире, и можно было не сомневаться, что американцы вскоре начнут теснить испанцев. В 1789 году первый американский корабль появился близ калифорнийского побережья. Английские и французские корабли вошли в его порты. С начала XIX века бостонские охотники на тюленей, морских котиков и китобои регулярно посещали калифорнийское побережье. Между пришлыми и местными шла бойкая торговля шкурами и салом, несмотря на формальный запрет мадридского правительства. Возвращаясь домой, бостонские промысловики взахлеб рассказывали о богатой Калифорнии, и немало смельчаков отправлялось в благодатный край. Когда в 1823 году был открыт горный перевал в Сьерра-Неваде, началась американская миграция. В числе первых переселенцев были трапперы [4], в том числе знаменитый Джидидайя Стронг Смит, агент Пушной Компании скалистых гор. За ними последовали канадские французы из Компании Гудзонова залива. Пушной зверь был здесь в изобилии; индейцы дружелюбны. Некоторые трапперы решили остаться. На севере Калифорнии обосновались русские, занявшиеся охотой на котиков. Вскоре на холме, господствующем над Йерба Буэной, уже процветала небольшая колония. Испанцы выступили с протестом, оставшимся без последствий.
Звезда Испании как великой морской державы к этому времени уже закатилась. Ветер революции, пронесшийся по странам Латинской Америки в начале века, обрушил эту империю. В 1821 году от Испании окончательно отделилась Мексика, а в 1825-м калифорнийцы согласились с присоединением их провинции к Мексиканской республике. Но в Калифорнии господствовала полная анархия. За время недолгой автономии калифорнийцы успели вдохнуть воздух свободы. Они открыли свои порты для иностранной торговли, повысили налоги на импорт и экспорт, создали вооруженные силы. Приказы Мехико принимались калифорнийцами далеко не безоговорочно.
Во всех миссиях, а особенно в северных, росло недовольство аборигенов. В феврале 1824 года взбунтовались новообращенные христиане Пуриссима Консепсьон, Санта-Инеса и Санта-Барбары, уставшие от жестокостей испанцев. В 1829 году потребовалось не менее сотни солдат, вооруженных мушкетами и пушками, чтобы разбить силы индейского вождя Эстанислао, бежавшего из миссии Сан-Хосе и собравшего вокруг себя как новообращенных, так и «независимых дикарей».
Одним из последствий провозглашения новой Мексиканской республики стало закрытие калифорнийских миссий. Мексиканская конституция 1824 года предоставила гражданство обращенным в христианство индейцам. Под давлением либеральных и антиклерикальных элементов правительство Мехико, хотя и с некоторым опозданием, приняло решение об изъятии у многочисленных «святых отцов» их земли. Половина наделов должна была быть отдана индейцам, а другая — уступлена местным землевладельцам или новым колонистам. Но предоставленные самим себе индейцы быстро вернулись к прежней жизни. Если в 1830 году число новообращенных достигало 24 634 человек, то в 1840-м их оставалось не более 6 тысяч. К 1846 году были полностью ликвидированы все миссии.