Страница 71 из 89
1624 год ознаменовался изобретением гербовой бумаги. Налогообложение достигло к концу века таких высот, что мясное блюдо в амстердамском трактире, еще не дойдя до посетителя, облагалось пятнадцатью разными сборами, а рыба под соусом — тридцатью. Акцизный контроль осуществлялся самым тщательным образом. В Утрехте муниципальный инспектор по налогам на пиво сам со свечой в руке обходил погреба пивоваров и пересчитывал бочки. Каждый бочонок, продававшийся заведением, должен был иметь акцизную печать и заносился в реестр с записью имени и фамилии получателя. В случае нарушения правил инспектор имел право проводить следствие, допрашивая под присягой самого торговца, его жену, детей, слуг и соседей. Проскочить сквозь такую сеть было весьма непросто. Бесчисленные ввозные и дорожные пошлины, плата за право выставлять товар на рынке больно били по товарообмену внутри страны, ухудшая и без того неважное положение на внутреннем рынке, в то время как большая портовая торговля расцветала при относительно невысоких таможенных сборах. {223}
Взимание налогов производилось властями провинций, вносивших определенную часть поступлений в казну Республики. В 1672 году сбор налогов был упорядочен путем создания административной службы. До того времени руководство провинций предоставляло право сбора налогов любому, кто больше за это право заплатит. Договор заключался на короткий срок — три, шесть или двенадцать месяцев. Откупщик нанимал помощников, выплачивая им достаточную сумму, чтобы взимаемые средства в целости поступали в его сундуки. В 1650 году, по свидетельству Париваля, право сбора налога на пиво в Амстердаме было приобретено за 1,5 миллиона. {224} В то время ходил слух, что из этого города ежедневно в казну поступало налогов на 50 тысяч гульденов. В 1665 году общий приток средств достигал около 40 миллионов, из которых 22 выплачивались Голландией, обеспечивая таким образом половину бюджета страны. На Амстердам, в свою очередь, приходилась половина всех поступлений в казну провинции. {225} Управление общими финансами осуществлялось посредством различных исполнительных органов совместно Генеральными штатами и чиновниками от провинциальных властей; употребление же налоговых средств целиком и полностью зависело от согласия провинций, точнее их нотаблей. {226}
Глава XXVI
Коммерция и дух предпринимательства
Нидерландская земля практически бесплодна. За исключением молочных продуктов, то немногое, что удавалось из нее выжать, не могло удовлетворить огромное население. Практически все приходилось ввозить из-за границы — пшеницу, овес, уголь, любое промышленное сырье, от кожи и металлов до шерсти, конопли, красителей, строительного и мачтового леса. По мере роста благосостояния и увеличения спроса усиливалась зависимость Нидерландов от Франции, Германии, Англии, Польши и скандинавских стран — главных поставщиков. {227} Нехватка собственных природных ресурсов повлекла за собой создание обрабатывающей промышленности, продукция которой частично реэкспортировалась, например текстиль и бумага. Судьба, как видно, решила оставить Нидерландам лишь одно поле деятельности, где они должны были по-настоящему раскрыться, — транспорт. В то время когда размаху европейской экономики уже не могли удовлетворять старые внутренние рынки, слабая стандартизация товаров и относительно невысокая скорость сообщения требовали создания крупного распределительного центра. Нидерланды, располагавшие с XV века значительным торговым флотом и расположенные на пересечении морских и речных путей, которые связывали северо-восток и юго-запад, северо-запад и юго-восток Европы, как нельзя лучше отвечали этой цели.
Но с этой стороны положение семи провинций было далеко не равным. За исключением ганзейского города Гронингена, который оставался центром обмена крупных партий товара, северная часть страны — Фрисландия, Оммеланден, Дрента и Оверэйссель — занималась в основном скотоводством и торфяными разработками. Такое же положение существовало и в Хелдере. Земледелие в разоренных войной так называемых Землях Генеральных штатов к югу от Хертогенбоса частично уступило место скотоводству. {228} Экономическая деятельность концентрировалась в приморских провинциях — Зеландии и особенно Голландии, то есть той части страны, которая географически наилучшим образом приспособлена для ведения исключительно морской торговли. На гребне успеха голландцы и зеландцы смотрели на континентальные провинции как на обузу, что накладывало свой отпечаток на проводимую ими политику. Являясь по существу экономическим двигателем страны, Голландия располагала такими крупными промышленными центрами, как Лейден, Делфт, Гарлем и Зандам. Но ее призванием по-прежнему оставалась торговля. Амстердам, будучи, в свою очередь, локомотивом Голландии, существовал только за счет коммерции. Первым освоив северные моря, он настолько обошел своих соперников — Мидделбург и Роттердам, что этот отрыв сохранялся на протяжении всего столетия.
Находясь в относительной изоляции от континента из-за непроходимых лесов и болот, которая нарушалась лишь с юго-востока речным сообщением, Нидерланды были более доступны с моря, хотя все равно, вдоль их песчаных берегов, по водам с предательскими мелями и сильными отливами вело только три судоходных пути — через устья Шельды и Мааса; Зёйдер-Зе между Тесселским проливом и сужением Эй или по Вли. Вдоль этих водных дорог выросло немало портов, но в глазах англичан или французов природные условия от этого не стали лучше — мелководье, узкие проходы и беспрестанная угроза песчаных наносов. {229}
Но несмотря на необходимость значительных затрат на техническое обслуживание, эти порты обеспечивали безопасность навигации, и трезвомыслящие голландцы XVI века умели оценивать реальные преимущества, не заботясь об идеале. Например, порт Амстердама {230} Эй шириной около пол-лье в верхней части города образует превосходную гавань, но попасть в нее можно не иначе как пройдя 120 километров по водам с опасным рельефом дна, которые переходят в юго-восточной оконечности Зёйдер-Зе в Пампусский залив, где накапливаются песчаные наносы, против которых так и не смогли придумать действенных средств борьбы.
Продолжающееся образование песчаных мелей в Пампусском заливе вызывало на протяжении века растущие трудности для передвижения судов. В 1690 году для прохода самых больших кораблей потребовалось установить подъемную систему — две плоскодонные баржи, затопленные так, что их борта едва показывались над водой, подводились вплотную к судну справа и слева. К корпусу последнего крепились поперечные балки, окованные железом, края которых опирались о баржи. Затем из тех выкачивалась вода так, что, всплывая, они приподнимали судно при прохождении опасного места.
На некотором расстоянии от набережной в Эй выдавались длинные преграды из свай, стянутых досками и образующих ряд доков. Именно туда заходили большие корабли. Груз спускался на шлюпки, доставлявшие его на берег. Все главные торговые и морские службы располагались в двух зданиях на входе в порт. В пригороде, в направлении Пампусского залива, стоял на сваях один из магазинов Ост-Индской компании, к которому суда могли подойти вплотную. Здесь же, на островках, соединенных мостами, работали канатные мастерские, якорные кузнецы и плотницкие артели. К концу века на подобных предприятиях трудилось более 1300 человек, вкалывавших с 4 часов утра до 6 вечера. Дальше, на Эй, на тех же неизменных сваях громоздилось здание Адмиралтейства, в котором располагался также арсенал. Его окружали доки, где в полной и постоянной боевой готовности находилось 50 военных кораблей. Жизнь в порту не затихала даже к исходу дня. Ожье, проплывая через Зёйдер-Зе ночью 23 июля 1636 года, видел, как море было покрыто огнями судов, державших курс на Амстердам. {231} К августу возвращался флот из индийских колоний — двадцать самых больших по тем временам кораблей, которые, говорят, перевозили по двести тонн золота. В апреле уходил в плавание балтийский флот, насчитывавший до двухсот судов. Амстердамский порт был больше ориентирован на Дальний Восток и северные моря, чем на Средиземноморье. Определенная специализация проявлялась и у других нидерландских портов. Города на Зёйдер-Зе отправляли свои торговые или рыболовецкие флотилии в Северную Атлантику. Роттердам осуществлял значительную долю перевозок между Нидерландами, Францией и Англией. По утверждению Париваля, он своими глазами видел выход из порта Брилля до 400 судов. {232}