Страница 44 из 59
Проститутками становились по разным причинам. Часто рабынь приобретали специально для этих целей. Некоторые сводники воспитывали брошенных детей или детей, которых им продавали. Каждый год несколько тысяч детей и подростков становились предметом купли-продажи. Обычно дети передавались в лупанарии в возрасте четырнадцати лет, но нередко в таких кварталах, как Субура, можно было встретить совсем маленьких детей, вынужденных торговать собой. Часто причиной проституции являлась нищета, и множество проституток, рожденных в обычных семьях, вынуждены были покориться необходимости. Иногда соблазнялись возможностью легкого заработка. Один из персонажей Теренция прослеживает путь такой девицы:
Для других проституция являлась средством получить свободу. Когда хозяин отпускал одну-двух рабынь, они предпочитали, ничего не теряя, зарабатывать на жизнь уже привычным способом. Поскольку вольноотпущенники часто сохраняли «деловые» связи со своим патроном, он получал от предприятия кое-какую прибыль и каждый находил в этом свою выгоду.
Единственным, кто не находил для себя никакой денежной выгоды, был юный повеса, не способный сопротивляться властному зову своей плоти. Зачастую он разорялся или разорял своего отца или друга, содержа куртизанку, — как правило, не испытывавшую к нему никакой благодарности. Харин из «Купца» Плавта откровенно рассказывает свою историю. Ему было едва двадцать весен, когда он влюбился в одну куртизанку, чей хозяин потребовал у него все, чем он обладал. Его отец, прознав об этой связи, попытался воззвать к нему, чтобы он взял себя в руки и не пустил по ветру ради любви красавицы состояние, заработанное непосильным трудом.
Некоторым удавалось приблизиться к куртизанке, подкупив привратницу чашей вина или обманув ее с помощью переодевания; другие проделывали дыру в стене дома. Но самым простым способом добиться ее любви были конечно же деньги. Страбакс в «Грубияне» Плавта воспользовался именем отца для того, чтобы добыть необходимую сумму.
Часто сама куртизанка требовала себе дорогих подарков. Куртизанки латинской комедии отмечены непостоянством, лицемерием и полной бессердечностью. Юный любовник для них всегда предпочтительнее старика, чаще всего слишком жадного:
Диниарх из «Грубияна» говорит то же самое:
Требовалось настоящее искусство лицемерия, чтобы принимать любой подарок как должное. Когда соперник Диниарха дарит их общей любовнице двух рабынь-сириек, она притворно восклицает: «Неужто мало и того тебе, сколько я кормлю служанок?! Ты же сверх того еще мне приводишь целый рой их поедать мой хлеб». Тогда он дарит ей фригийскую накидку, а она заявляет: «За все страданья мне такой ничтожный дар!»
Для куртизанки не важны ни чувство, ни даже красота мужчины. Напротив, она предпочитает некрасивого потому что он щедро платит, чтобы заставить ее забыть о его уродстве. Служанка одной куртизанки из комедии Плавта рассуждает о том, как должна поступать ее хозяйка. По поводу одного из любовников она говорит: «Покуда было что, давал; теперь — ни с чем; у нас то, что он имел; его удел — что мы имели прежде».
И добавляет:
Недостаток нежности тщательно скрывался. Требовалось заронить в душе любовника надежду на будущее счастье. Соответственно, куртизанке необходимо было следить за своим туалетом. То, о чем мы говорили в предыдущей главе относительно римской дамы, верно и в отношении куртизанки, особенно когда она имела дело с щедрым любовником. Хотя иногда афишируемая роскошь была показной и скрывала нужду и тяжелые условия жизни. Публичные женщины выходили на улицу одетыми в коричневую тогу, свидетельствующую об их роде деятельности, но богатые куртизанки соперничали в нарядах с самыми богатыми римлянками. Они должны были быть стройными, хорошо накрашенными, причесанными и усыпанными драгоценностями. Но чрезмерность в их туалетах и макияже отличала их от других женщин. В туниках ярких цветов и экстравагантного покроя, с красными румянами на щеках они уподоблялись тому выдуманному и фантастическому миру, который любили создавать вокруг себя.
Вот как описывает их кокетливое поведение автор одной из комедий:
«Она делает одному знак, а другому бросает взгляд; она любит одного и обнимает другого; ее рука занята с этим, а ногой она толкает того; одному она отдает свое кольцо, а кончиками губ призывает другого; она поет с этим, одновременно выводя пальцем слова для того».
Влюбившись в куртизанку, мужчина попадал в ловушку: его удерживают всеми силами, чтобы заставить истратить состояние. Для этого хороши все средства. Например, можно продемонстрировать внезапную холодность, лишь возбуждающую желание. Или выдумать какую-нибудь ложь, подобно куртизанке из «Грубияна», пытавшейся заставить своего любовника-солдата поверить, что, пока он был в походе, у нее родился от него ребенок. Излюбленным средством также являлось возбуждение ревности. Но едва любовник разорялся, куртизанка отдаляла его от себя, изобретая другую ложь: от невыносимых головных болей до внезапной набожности, требовавшей на некоторое время целомудренного поведения. Это в самом деле было профессиональное искусство.
140
Теренций.Девушка с Андроса, 69–79. Перевод А. Артюшкова.
141
Плавт.Ослы, 178–184.
142
Плавт.Грубиян, 51–58.
143
Плавт.Грубиян, 217–218, 226–236.