Пока светит солнце!

- Товарищ младший лейтенант, а вы как?! Нешто я вас всех тут брошу?

- Это приказ, боец Шадрин! - успокоившись, Алексей продолжил уже мягче. - Мы тут сколько просидим? Час, два? А этих офицеров кто к нашим приволочёт?

- Так может… мы все? Тихонько, под бережком…

- А если дот реку простреливает? Там все и ляжем…

Коротко протрещал пулемет в башне броневика. Обычный, не крупнокалиберный.

- Что там? - повернулся Ракутин к броневику.

- Финны закопошились, вот я их и шуганул. К крупнокалиберному-то патронов немного, а к этому полно!

Вздохнув, Шадрин вскинул на плечо винтовку и, пригнувшись, выскользнул из ложбинки. Его уход остался незамечен противником: выстрелов со стороны окопов не последовало. На всякий случай, башенный ‘Лахти 33/36’ дал несколько очередей по окопам и доту. Ответные пули взвихрили снег на гребне ложбинки и отзвенели по броне. Выждав пару минут, младший лейтенант приподнялся над гребнем и приложил к глазам бинокль.

Так, первым делом те, что с противотанковыми ружьями - где они?

Ага, вот лежит один стрелок, ружьё рядом валяется - молодец Илья! Второй… нет второго. И это плохо… А это кто?

От леса к окопам продвигались люди - к финнам шло подкрепление.

- Илья! От леса ещё солдаты идут! Врежь-ка им! Нам патроны с собою не тащить!

На этот раз огонь броневика вызвал сильное неудовольствие противника. От башни только искры полетели! Но и финнам на открытом месте было весьма несладко! До окопов они не дошли. Оставив на поле с десяток неподвижных тел, откатились назад. Ну да, днём тут разгуливать - себе дороже. Место открытое, пулемет сверху достаёт далеко. Повернув бинокль в сторону дота, Ракутин аж присвистнул! Пока Илья расправлялся с подкреплением, от дота выдвинулась группа солдат - человек пять. И они уже были совсем близко - метрах в восьмидесяти.

Расстреляв по ним диск из ‘Льюиса’, младший лейтенант уложил троих, прочие бросились назад. Илья свалил ещё одного.

На какой-то момент стрельба затихла. Свесив наружу ноги, на пороге бронемашины сидел Григорий, переснаряжавший пулемётные диски. Вот он разорвал очередную патронную пачку, ссыпал патроны в шапку и прихватил рукою несколько штук.

- Что у нас с патронами?

- Для крупнокалиберного осталось почти три ленты - около двухсот штук. К прочим, - Деревянко заглянул в кабину бронемашины, - ещё около тысячи. Семь гранат. Ну и так… по мелочи… Воевать, в принципе, можно.

- Долго ли? Сколько там, у лахтарей ещё ружей противотанковых есть? Одно вижу, так не факт, что оно единственное было! Лупили-то по нам из двух стволов! И где сейчас второй?

В воздухе пронёсся странный звук - словно где-то заработал мотор, таща что-то неподъёмное. Все на секунду прервали разговор, прислушиваясь. Но звук смолк.

- Перекус у нас какой-нибудь есть? - снова нарушил молчание Ракутин. - Неохота на голодный желудок воевать.

- У нас - нет, - покачал головою Григорий. - А вот в броневике…

Его рука нырнула куда-то внутрь пропахшей порохом кабины.

- Вот!

- Ишь ты! - удивился младший лейтенант. - Шоколад?!

- Ага! Заморский какой-то… не видал я таких вот штучек.

- Английский, - рассмотрев упаковку, сказал Алексей. - По-ихнему написано. Давай, как раз - нам всем по плитке! И Шадрину одна останется.

- Там ещё фляга с водкой есть…

- Откуда знаешь? Пробовал?

- Так… по запаху…

- Из закрытой-то фляги? Ну да ладно… по глотку… по паре глотков!

После перекуса настроение резко повысилось. Эдак и до вечера тут просидеть можно… а что? Место удобное, пехотным оружием их не взять. А вечером можно будет уйти…

Всё-таки странно устроен человек!

Только что над головою свистели пули, и ты, припав щекою к прикладу, огрызался скупыми точными очередями. Казалось бы - какое желание сейчас станет самым важным? Побольше патронов, да поглубже окоп. Ан нет! Сидим и обсуждаем достоинства разных марок шоколада, вот! Плитки оказались разными и теперь, позабыв обо всём, маленький гарнизон увлечённо обменивается мнениями о достоинствах и недостатках и недостатки каждой марки шоколада.

- А вот твоя плитка, Илья, горькая! Должно быть - неправильный тебе шоколад достался! Испорченный какой-то…

- Нет, Гриша, - вступается за башнера младший лейтенант. - Это сорт такой - горький шоколад! Его специально так делают! И, чтоб ты знал - стоит он, как бы, и не подороже!

- Да ладно… Что ж там, товарищ командир, с ума все зараз съехали? Шоколад - он сладкий!

- Всякий бывает. Я, к примеру, даже соленый ел!

- Как же так? - удивляется Деревянко. - Солёный… Зачем такой нужен?

- Такой шоколад летчики с собой берут. На тот случай, если собьют или на вынужденную сядешь где-нибудь в глухих местах. Говорят, от соленого шоколада меньше пить хочется.

- И как? Действительно пить неохота?

- Да… как тебе сказать? Не распробовал я. Нам и досталось его всего по чуть-чуть.

- Это где же так?

- Да в Испании. Летчики знакомые принесли, когда мы там одну дату отмечали. Мы вина притащили, а они шоколад и фрукты всякие. Вот я ихний паёк в первый раз и увидел. И, что интересно - плитка там толстая, - раздвинул пальцы младший лейтенант, показывая толщину. - Его и не откусить просто так, твердый! Пришлось штыком колоть на кусочки, да и их не вдруг разгрызёшь! В рот засунул и как леденец его там гоняешь. Летчики говорили, это специально сделано, чтобы сразу много не съесть - а то обожрешься.

- Да рази ж им объесться можно?

- Этим - можно.

- А вино там какое? В смысле, в Испании.

- Всякое есть. И сладкое и кислое. Есть, почти как вода, и густое, на кефир похожее. Струйка, даже на вид, тяжело так льётся… Понятно, что на самом деле, это только кажется. Но когда его пьёшь… - Алексей мечтательно почмокал губами. - Сюда бы его… Хотя, по морозу - водка лучше. А испанцы вино часто пьют, почти и не пьянеют. Мы тоже, наравне со всеми, его там пользовали.

- А какие они, испанцы эти? Я вот в книжке читал, мол, горячие все и зазнаистые, - откликнулся со своего места Илья.

- Да тоже разные они встречаются. Что горячие - так про то верно написано. Как у них коррида, это они так бой быков называют, случается, что и вчерашние противники смотреть приходили. И про войну забывали - прям, как дети малые! Орут, кричат на трибунах! Зрелище… - покачал головою Ракутин. - Так и в бою. Были случаи, что динамитом обвешивались и под танк бросались.

- Надо же…

- Да… и там бойцы неслабые попадаются. Хотя, надо отдать должное, не только испанцы. Там, кстати говоря, и наши воевали. В смысле - русские. Но не из СССР. Многие из них во Франции жили и на войну эту сами явились, никто их не зазывал. Всё у них имелось, дом, деньги и жизнь хорошая. А вот пришли…

- Белые?

- Разные. Бывшие белые тоже встречались.

- И как они?

- Да, нормальные с виду мужики. Опытные и в бою злые - это не отнять. И с нами общались вполне себе ровно. Никто на нас бочку не катил и не злобствовал. А уж какие среди них спецы попадались… - поцокал языком младший лейтенант, - полковник наш уж как их только к нам в отряд не зазывал! Был там один дядька - Дедом его звали. Так он взрывник был - каких поискать! На кухне, наверное, взрывчатку соорудить мог! Такие штуки изобретал - просто волосы дыбом! Он ещё с царских времён специалист, снаряды да мины морские разряжал. В империалистическую его во Францию послали, что-то они там с союзниками тогда вместе делали. А опосля войны, Дед в ихнем Иностранном легионе воевал. Между прочим, до капитана дошёл, а это у них непросто! Неохотно они такие чины дают, ежели не француз.

- И что с ним стало?

- Не знаю. Нас раньше отозвали, он там и остался. Погиб, должно быть… уж слишком его франкисты не любили. Да и было за что…

- Надо же… - покачал головою Деревянко. - Интересный человек получается у вас, товарищ командир. Всё, говорите, у него имелось - а воевать пошёл! И добро бы - свой дом защищать, а то в чужую страну!