Рискуя и любя

Одного недостаточно. Ниема присутствовала при обсуждении плана и знала, сколько именно зарядов, по подсчетам Далласа, необходимо поставить, чтобы разрушить завод до основания.

— Хади?

— На месте. Ничем не могу вам помочь, ребята.

— Потихоньку начинай отходить. — Голос Далласа звучал ровно. — Сайд, заряжай все снаряды.

Воцарилось молчание, потом раздался голос Сайда:

— Готово.

— Теперь бросай рюкзак со взрывчаткой под бочку и беги что есть мочи. Я буду тебя прикрывать. У нас пять секунд, чтобы выбраться отсюда, прежде чем я нажму на кнопку.

— Черт! Мог бы дать и шесть секунд, — пробормотал Сайд.

— Готовься. — Даллас был по-прежнему спокоен. — Пошел!

Глава 2

Из передатчика вырвалось сухое стаккато перестрелки. Ниема отпрянула, как будто пули попали в нее, и зажала рот ладонью, чтобы не закричать. Такер резко обернулся к ней, но он напрасно волновался: Ниема застыла, словно окаменев, и не издала ни звука.

Тишину разорвал вопль ярости.

— О черт! Сайд убит.

— Отходи, — приказал Такер, но его слова заглушили выстрелы.

И тут из передатчика донесся звук, от которого у Ниемы все оборвалось внутри, — хриплый стон боли, за которым снова последовали выстрелы и стук падения.

— А… черт. — Ниема с трудом узнала голос Далласа, звучавший еле слышно.

— Хади! — рявкнул Такер в микрофон. — Даллас ранен. Скорее на помощь…

— Нет, — с трудом вымолвил Даллас.

— Держись, дружище, я сейчас… — откликнулся Хади.

— Спасайся сам… Я ранен в живот.

У Ниемы потемнело в глазах. Усилием воли она справилась с шоком: из легких словно выкачали весь воздух, засосало под ложечкой. Ранен в живот. Даже если бы это случилось с ним в Штатах рядом с травматологической клиникой, то и тогда его состояние оценивалось бы как крайне тяжелое. А здесь, в пустынных холодных горах, без медицинской помощи подобное ранение смертельно. Она понимала это — рассудком. Но сердце ее отказывалось принять страшную правду.

Послышались приближающиеся выстрелы. Даллас продолжал отстреливаться, задерживая нападавших.

— Босс… — прозвучал в звенящей тишине хижины его слабый шепот.

— Я здесь. — Такер не сводил глаз с лица Ниемы.

— Она… Ниема слышит меня?

Должно быть, Даллас начал терять сознание, потому что иначе вряд ли бы он спросил об этом: ему прекрасно известно, что Ниема все слышит, поскольку переговоры по радиопередатчику ведутся при ней.

Такер, не отводя взгляда от ее лица, твердо ответил:

— Нет.

Снова выстрелы. Затем прерывистое, хриплое дыхание Далласа.

— Хорошо. Я… у меня с собой детонатор. Нельзя допустить, чтобы они улизнули вместе с этой… гадостью.

— Нельзя, — согласился Такер. Голос его звучал мягко, негромко.

— Позаботься… позаботься о ней.

Лицо Такера превратилось в неподвижную маску.

— Позабочусь. — Он помолчал и промолвил:

— Взрывай.

Взрыв потряс лачугу, с потолка посыпались комья земли, дверь чуть не вылетела из проема. Не успел еще затихнуть гул, как Такер сорвал с головы наушники и отшвырнул их в сторону. Затем подхватил молоток и принялся разбивать радиопередатчик; хотя модель у того устаревшая, он исправно работает, а по плану они не имеют права оставлять ничего, что может быть потом использовано. На уничтожение радио ушло не больше минуты.

Покончив с этим, Такер пересадил Ниему с рюкзаков и стал их заново упаковывать, рассовывая провизию в три мешка. Ниема оцепенело стояла посреди лачуги, не в силах двинуться с места. Она чувствовала, что грудь ей раздирает ноющая боль, словно сердце ее разорвалось на части, но осознавала это как в тумане.

Такер сунул ей в руки куртку. Ниема тупо перевела на нее взгляд, не понимая, что делать с ней. Тогда он молча накинул на нее куртку, продев ей руки в рукава, как ребенку, застегнул молнию и спрятал ее волосы под воротник. Затем надел ей на руки перчатки, а на голову меховую шапку.

Вслед за тем он натянул на себя свитер и куртку. Когда Такер натягивал перчатки, снаружи послышался тихий свист, и он тут же погасил свет. Хади тихо проскользнул в дверь, и Такер снова включил фонарик.

Даже в неясном свете лампочки лицо Хади выглядело мертвенно-бледным. Он бросил быстрый взгляд в сторону Ниемы.

— Проклятие… — начал было он, но Такер знаком приказал ему замолчать.

— Не сейчас. Надо поскорее уходить. — С этими словами он сунул в руки Хади один из рюкзаков, а другие два повесил себе на плечи. Подхватив ружье, он взял Ниему за руку и вывел ее в темноту.

Их транспорт, старенький «рено», приказал долго жить в первую же ночь, и все попытки Такера починить сломанную ось оказались тщетным и. Хади с тревогой поглядывал на Ниему. За два дня пути она ни разу не выказала признаков усталости, шагая вместе с ними как робот, несмотря на то что Такер взял быстрый темп. Она отвечала, когда ее о чем-то спрашивали, ела, когда Такер давал ей еду, пила, когда ей давали воду. А вот спать она не могла. Она послушно укладывалась, когда Такер приказывал ей спать, но продолжала молча лежать с открытыми глазами, лицо ее осунулось от бессонницы, под глазами залегли тени. Оба они, и Хади, и Такер, понимали, что долго она так не протянет.

— Что ты собираешься делать? — спросил Хади Такера, понизив голос. — Разделимся, как предполагали сначала, или будем держаться вместе? Тебе потребуется помощь, чтобы ее вывести.

— Мы разделимся, — твердо произнес Такер. — Так безопаснее. Женщина, путешествующая с двумя мужчинами, вызовет больше подозрений, чем супружеская пара.

Они продвигались на северо-запад через самую населенную часть Ирана, но это был единственный путь к Турции, конечной цели их путешествия. Ирак находился на западе, Афганистан и Пакистан — на востоке, бывшие республики Советского Союза — на северо-востоке, Каспийское море — на севере, а Персидский залив — на юге, отделенный неприветливой пустыней. Таким образом, Турция представлялась единственно приемлемым вариантом. В течение всего пути Ниеме придется носить традиционную чадру женщин-мусульманок.

Они решили идти сначала под прикрытием ночи, чтобы их не обнаружили, хотя вполне возможно, что Сайда и Далласа посчитали главными «террористами». Не исключено и другое, думал Такер: весть о них не успела выйти за пределы завода. Предприятие было расположено в уединенном месте, а телефонная линия там всего одна. Даллас успел нажать кнопку детонатора прежде, чем кто-либо из грузчиков взял телефонную трубку.

Завод превратился в груду развалин. Такер удостоверился в этом лично, оставив Ниему под бдительным и заботливым присмотром Хади. Даллас, как всегда, выполнил свою работу безупречно: что не разрушил взрыв, спалил пожар.

Когда Такер вернулся, Ниема впервые обратилась к нему сама. Она прямо посмотрела ему в лицо своими бездонными черными глазами и с надеждой в голосе спросила:

— Вы его нашли?

Он удивился, но виду не подал.

— Нет.

— А… его тело…

Нет, она не тешит себя надеждой, что Даллас спасся, а всего лишь хочет его похоронить.

— Ниема., ничего не осталось. — Он произнес это как можно мягче, понимая, что вряд ли ему удастся облегчить очередной удар судьбы. До этого момента она держалась мужественно, как настоящий солдат, но теперь выглядела такой слабой и беззащитной.

Ничего не осталось. Он видел, как его слова больно резанули ее, как она вздрогнула словно от удара. С тех пор она больше ни о чем не спрашивала и даже не просила пить. Сам он отличался завидной выносливостью и мог долгое время обходиться без питья и еды, поэтому решил, что на себя в этом случае ему полагаться не стоит. Он установил следующий режим: каждые два часа давал ей пить, а каждые четыре часа устраивал привал и заставлял ее есть. Впрочем, заставлять ее не приходилось: она покорно принимала все, что он ей давал.

Теперь пришло время разделиться, как и планировалось вначале, но, вместо того чтобы путешествовать дальше с Далласом, Ниема останется с ним, а Хади придется выбираться самостоятельно.