Страница 16 из 46
— А это что за громада? — спросил я.
— Авианосец «Фьюриес», — отвечал мальчик.
Огромные серые корабли стояли на якоре с зачехленными орудиями. Рядом с ними дрейфовали дозорные катера, казавшиеся совсем крохотными на фоне высоко вздымавшихся стальных бортов. Линкоры оставались неподвижными, лишь в углублениях возле мостиков то и дело вспыхивали сигнальные огни. Казалось, будто корабли ведут какую-то непонятную для непосвященных беседу.
На меня это зрелище произвело устрашающее впечатление. Хотя в настоящий момент стальные великаны находились в полусонном, умиротворенном состоянии, но меня не покидало ощущение, будто они в любой миг могут проснуться. Сама мысль о том, что тысячи тонн смертоносной стали собраны в одном месте и расставлены в боевом порядке, вызывала нервную дрожь. Линкоры казались мне членами могущественного (и очень опасного!) клана, собравшегося в сумерках обсудить зловещие планы. Ишь как перемигиваются! Не иначе, как обмениваются условными сигналами: «Ты готов? Я готов…» Мне еще только предстояло узнать, что боевые корабли на стоянке не несут в себе никакой угрозы. И разговоры между ними ведутся вполне мирные. Например, такие:
— Пообедаем сегодня вечером?
— СПУ! (что означает «С превеликим удовольствием»).
Или же наоборот:
— ННМ! (то есть «Никак не могу»).
— А вот и наша лодка, — послышался голос моего провожатого.
Небольшой быстроходный катер доставил нас к гигантской серой громаде «Импенитрейбла». Поднявшись по забортному трапу на палубу, я первым делом отвесил легкий поклон в сторону шканцев — отсалютовал несуществующему кресту (так меня научил мой друг-моряк) и лишь затем обернулся в сторону молодого морского офицера с подзорной трубой под мышкой. Я сразу разглядел в нем вахтенного, в чьи обязанности входило присматривать за мной.
Хочу пояснить, что шканцами называется обширное пространство на корме судна, усеянное швартовыми тумбами и другими выступающими преградами. В это время суток шканцы представляли собой весьма оживленное место. Здесь собралось множество офицеров, упражнявшихся в небезызвестном искусстве «прогулки по палубе».
На деле это означало, что они парами расхаживали взад и вперед, скрестив руки за спиной или держа их в карманах синих кителей. Отличительной особенностью являлся быстрый темп ходьбы и полная синхронность на поворотах. При нашем появлении вахтенный командир прервал свою прогулку и направился в мою сторону.
— Я коммандер, — представился он после приветственного рукопожатия. — Давайте заглянем в офицерскую кают-компанию. Вы будете жить в каюте номер одиннадцать.
Так началось мое знакомство с необычным и захватывающим миром военного корабля «Импенитрейбл».
Я прошел в офицерскую кают-компанию, которая одновременно служила и столовой для старшего офицерского состава. Это оказалось угловое помещение, расположенное под шлюпочной палубой. Распахивающиеся двери (на манер салунных) отделяли «предбанник» от собственно обеденной залы. Сейчас здесь сновали облаченные в белые кители слуги, которые накрывали на стол.
В каюте царила оживленная, приподнятая атмосфера, обычно предшествующая совместной трапезе. На первый взгляд все выглядело, как в рядовом, не слишком роскошном пансионе. Но стоило поднять взгляд вверх, и мощные перекладины, поддерживавшие низкий белый потолок (который, по сути, являлся стальной палубой), напоминали, что мы находимся на военном корабле. Большая часть офицеров сидела в креслах, развлекаясь тем, что в десятый раз читали и перечитывали старые газеты и журналы. И то сказать, на корабле не слишком много возможностей повеселиться в свободное от службы время. Правда, были и такие, кто расхаживал по каюте, наслаждаясь одной из немногих привилегий морских офицеров, — я имею в виду великолепный розовый джин по некоммерческим ценам.
Мое неожиданное появление внесло некоторое оживление, последовал ритуал взаимных представлений.
«Торпс», «Ганни», «Скули» и «Молодой Мясник» — вот лишь некоторые имена из тех, что мне запомнились.
В рукопожатиях, которыми мы обменялись с новыми знакомыми, ощущалась некая холодность. Я перехватил несколько ироничных взглядов и понял, что мне предстоит испытание. В ближайшие дни за мной будут наблюдать и лишь потом решат, достоин ли я доверия. Теперь от моего поведения зависит, признают ли меня стоящим парнем или же я буду вынужден удалиться с клеймом дешевки. Другими словами, я снова окунулся в старую добрую атмосферу школы для мальчиков.
— Куда вас поместили? — поинтересовался один из офицеров.
— Не знаю.
— Каюта номер одиннадцать, Честити-аллей, — ответил за меня коммандер.
Именно так звучал мой адрес на военном корабле «Импенитрейбл».
После нескольких бокалов розового джина (на мой взгляд, довольно легкого и безобидного напитка) меня предупредили, чтобы я подготовился к ответственной встрече со «Шкипером». Как выяснилось, имелся в виду капитана судна, и таким образом я впервые узнал о заоблачном, богоподобном статусе этого человека, безраздельно царящем на любом из кораблей ВМС Великобритании.
Если исходить из иерархии сухопутных войск, можно предположить, что коммандер гораздо выше по чину, чем капитан. Согласитесь, само слово «коммандер» — тот, кто командует — звучит куда как внушительно! Однако достаточно провести всего несколько минут на военном корабле, чтобы осознать ошибочность подобного умозаключения. Каждый коммандер проводит свои дни в страхе, что ему так и не удастся выбиться в капитаны. Что все его труды не будут оценены по достоинству (а лорды адмиралтейства славятся своей неблагодарностью), и однажды он получит роковое письмо, в котором его вежливо оповестят, что «к сожалению, для него не нашлось корабля, а посему ему надлежит отправиться в отставку в должности коммандера». Это будет означать крах всей жизни! Невеселая перспектива — выйти «на гражданку» с мизерной пенсией, не имея за душой ничего, кроме хороших манер. Особенно, если учесть, что нынешние финансовые воротилы вообще предпочитают обходиться без всяких манер.
Можно без преувеличения сказать, что капитан военного корабля — это Бог и король в одном лице. Даже странно, что некое человеческое существо способно обладать такой властью в ограниченном пространстве отдельно взятого судна. Капитан не только всемогущ, но и недосягаем. Зияющая пропасть отделяет его даже от кают-компании старших офицеров (не говоря уж о рядовых матросах). Капитан, конечно, может заглянуть сюда, чтобы опрокинуть стаканчик хереса, но тем самым он повергнет в ступор всех присутствующих. Ибо большую часть времени «Шкипер» обитает в собственных эмпиреях, недоступных для простых смертных. На входе в капитанские покои до сих пор стоят вооруженные часовые — обычай, оставшийся с тех времен, когда морских офицеров действительно требовалось охранять от посягательств со стороны «нижней палубы».
Я удостоился чести побывать в этом святилище и могу засвидетельствовать, что апартаменты капитана корабля, скорее, напоминают роскошный номер в отеле «Баркли».
Они располагаются на корме судна и помимо собственно каюты включают в себя отдельную ванную комнату и огромную столовую. Обстановку данного помещения оживляла веселенькая обивка стульев (традиционный английский ситец), а также рояль и гравюры на стенах с изображением известных морских сражений.
Капитан поприветствовал меня и выразил надежду, что я достаточно удобно устроился на борту его корабля.
Мы немного побеседовали о Трафальгарской битве, после чего коммандер поднялся со своего места. Я понял, что наша аудиенция подошла к концу, и последовал примеру.
— Надеюсь, мы с вами как-нибудь пообедаем вместе, — сказал капитан на прощание.
Я вышел на палубу с таким чувством, с каким, должно быть, Моисей спускался с горы Синай.
— А что насчет галстука, — шепотом спросил я у коммандера. — Белый или черный?
— Простите, не понял?
— Ну, что надевать на этот обед?
— Ах, вот вы о чем… Фрак, конечно! — серьезно ответил коммандер.