Кабаны города Каннута

Бледная Эле жестом приказала всем замереть. Уходить некуда. Остается затаиться и переждать.

Корабль летел к причалу. Слаженно работали двенадцать пар весел. Вновь запел медью горн. Пираты атаковали, открыто, нагло и уверенно. Даше казалось, что она различает стоящие на высоком носу корабля фигуры людей. Весла все чаще взбивали лунное отражение в темной речной воде. Сейчас корабль с разгону врежется в старые сваи пристани, затрещит корпус, захрустят, разлетаясь доски обшивки и брусья настила.

Лорд Дагда сидел не шевелясь. За его спиной застыли шестеро груагов с копьями наперевес. Рядом с лордом-регентом выпрямился дородный воин. Цепь в его руках натянулась, удерживая юного колдуна на коленях у ног господина. На краю причала лежало мертвое тело пирата Лео. Мертвец тоже ждал.

Даша кинула жалобный взгляд на лохматого. Сейчас что-то будет. Они все самоубийцы. Неужели они не чувствуют? Костяк мрачно улыбнулся, придвинул к себе дротик. Даша уцепилась за рукоять своего кинжала. Сразу стало чуть легче.

В тишине плеск весел разносился над простором реки. Уже был слышен яростный отсчет кормчего. Оглушительно запел горн. В зов меди вплелся гневный крик человека стоящего на носу корабля. Уже видны были его черные волосы, распахнутый ворот белой сорочки.

– Пора, – сказал лорд Дагда, и коротко коснулся плеча коленопреклоненного юноши. Юный колдун покорно поднес к лицу сложенные чашей ладони, дунул…. Показалось, что он вздумал молиться, но нет, – с ладоней сорвалось лиловое облачко, увеличиваясь в размерах, поплыло к кораблю. В следующий миг корабль влетел в цветной туман. Но чуть раньше раздался двойной щелчок, – с бортов судна слетели длинные стрелы, и, оставляя хвосты искр, устремились к Плавучей башне.

Лорд Дагда вскрикнул. Он успел привстать, но, выпущенные с расстояния в пятьдесят шагов, метательные снаряды уже достигли цели. Прицел одного эвфитона оказался занижен и первая фаларика, неуклюжая от массивного контейнера, укрепленного позади зазубренного наконечника, нырнула под пристань, ударила в сваю. Второй снаряд, рассыпая искры, просвистел выше, едва не задев одного из груагов, и угодил в стену башни.

Взрывы не были оглушительно громкими, но клубы яркого огня, так напомнившие Даше объемную вспышку когда-то виденного по телевизору напалма, скользнули до небес. Закрывая лицо, девушка отшатнулась от окна. Откатился в глубь башни Костяк. Эле, рявкнув – «Не смотреть на колдовство!», отшвырнула в сторону полукровку.

Жалобно зазвенели, лопаясь, цветные витражи окон. Багровые клубы огня за окнами со вздохом опали. Внизу громко трещало пламя. Даша поползла на четвереньках к окну. Эле попыталась ухватить девчонку за ногу, но не успела.

Внизу было темно. От поднявшегося до небес пламени почти не осталось следа. Тускло горели проломленные доски пристани, тлела одежда на разбросанных телах, горели клочки ткани, разлетевшиеся вдоль кромки берега. Качался, дымя и шипя, мусор на темной воде. Тлела одежда на медленно уходящем в реку груаге, и в этом слабом свете Даша разглядела, как страшно изуродован высокий дарк. Череп, полностью скальпированный, лишенный и кожи и ушей, сочился черной кровью. Груаг молча осел в воду и исчез. Теперь, кроме шипения огня и тихого плеска волн, ничто не нарушало ночную тишину.

– Я думал, башня развалится, – потрясенно прохрипел Мин.

– Заткнись, – пробормотала Эле. – Чтобы они посдыхали, эти колдуны.

Вид у бывшей Перчатки был не менее потрясенный, чем у полукровки.

– Что там, Даша? – прошептал Костяк.

Девушка почувствовала, что он подползает сзади и прошептала, морщась от лезущего в башню дыма:

– Ничего там нет. Кажется, все умерли.

Теперь лохматый и Даша уже вместе смотрели на развернувшийся бортом к берегу пиратский корабль. До пристани он так и не дошел и теперь его медленно тянуло течение. С трудом можно было разглядеть лиловую дымку, мерцающую среди снастей. Торчали погруженные в воду весла. Какой-то человек свисал над бортом, безвольно обнимая весло. Даше показалось, что человек слабо шевельнулся, но больше этого не повторилось.

– Как такую жуть боги допускают? – прошептала над ухом Эле.

– Это не жуть, – машинально пробормотала Даша. – Это напалм или огнемет. Хотя, тогда всё обязательно должно продолжать гореть. Значит, какие-то другие снаряды. Я плохо разбираюсь.

– Ты такое видела? – пораженно прошептал Костяк.

– Э-э… на картинке. Если бы огнемет – мы бы в башне заживо сгорели, – неуверенно пояснила девушка.

– Заживо не надо, – забеспокоился Мин. – Лучше после смерти. Эле, нам теперь выйти можно?

– Ш-ш, – бывшая Перчатка ухватила его за лапу.

Все услышали шорох за стеной – лучники, бывшие на башне, спускались вниз.

– Думаю, война после гибели этого старого хрыча притащившегося из Калатера не закончится, – прошептала Эле, и потянулась за луком.

Даше казалось, что смертей на эту ночь вполне предостаточно, но хозяйка была права – войны просто так не кончаются.

Сверху было видно, как лучники пораженно замерли среди тел на пристани. Эле осторожно открыла люк.

– Я первый, – воинственно заявил Мин, встряхивая тяжелым копьем.

Эле посмотрела на него и кивнула:

– Ты первый, Костя за тобой. Спускайтесь тихо. Я попробую подстрелить их сверху. Аша, сиди здесь и не шевелись.

Все трое исчезли, и Даше немедленно стало страшно. Ой, лучше бы с ними пошла. Девушка лежала у окна, смотрела, как топчутся среди трупов напуганные лучники. Разбросанные очажки пламени постепенно затухали, и над полуразрушенной пристанью сгущалась темнота. Присевший над телом груага лучник, вдруг вздрогнул и повалился в ноги дарка. Между лопаток солдата глубоко засела стрела. Напарник товарища оглянулся, не понял, и попятился к двери башни. Там что-то завозилось, донесся едва слышный хрип. Через несколько мгновений на пристани появился полукровка, задрал голову вверх и победно поднял копье.

– Бах-бах, и все мертвые, – Мин тщательно вытирал полированное острие копья. – Неужели человеческие войны всегда такими будут?

– Тогда нам лучше самим побыстрее повесится, – с чувством сказала Эле. – Ладно, до чужих мертвых нам дела нет. Как уходить будем – через замок, или сразу вдоль берега?

– Через замок, – быстро сказал Костяк. – Попутно заберем мешки. К тому же не все на реке мертвые, – парень показал на огонек, вспыхивающий на борту большого пиратского корабля, так и не двинувшегося с места во время мгновенного боя.

– Да, уже не в первый раз сигналят, – кивнула Эле. – Только, чтобы там Дагда ни говорил, а нас они не видят. Иначе догадались бы, что сигналить некому. Всё, уходим отсюда.

– Эле, а эти? – Костяк показал на трупы. – Вдруг Дагда жив. Надо бы…. Из-за него всё началось.

– Или из-за пиратов, – сердито сказала Эле. – Я и трети не поняла о чем они между собой болтали. Все сплошь гады. Жизни из-за них никакой. Хотите – проверяйте. Я не охотница среди мертвяков лазить.

– Я проверю, – извиняющимся тоном сказал лохматый. – Нужно же будет рассказать.

– Проверяй, – дернула носом хозяйка. – И кошельки не забудь собрать. Чего уж там – военная добыча.

– Я не за серебро, – сказал Костяк и шагнул на покосившийся настил. Даша пошла следом. Эле только вслед посмотрела, ничего не сказала.

– Дашечка, ты зачем? – прошептал лохматый, перешагивая через кажущееся непомерно длинным тело груага. – Вымажешься и вообще…

– Я уже вымазалась, дальше некуда. А если вообще – если ты кого из них добьешь, я плакать не стану. Мне Вас-Васа разделывать было куда жальче, чем на этих побитых уродов смотреть. А на лорда Дагда я взглянуть должна, все-таки соотечественник.

– Суровая ты стала, – пробормотал Костяк, огибая пролом в пристани. – Это, наверное, хорошо. Вот только, если бы ты одна-единственная в наши края пожаловала, совсем бы отлично было.

– Я не по собственной воле, – прошептала Даша. – Может быть, и они сюда случайно попали.