Счет на двоих

Однако публичное выражение взаимной привязанности лишь маскировало глубоко сидящие различия.

Дэнни восхищалась Кэтрин Кортни Карлсон, которая предпочитала, чтобы ее называли просто Кейси. Она одновременно завидовала Кейси, жалела ее и возмущалась. Делить комнату с самым сексапильным существом в колледже Бэрнарда было сильным испытанием для тщеславной Дэнни. Как она могла не почувствовать себя "второсортной штучкой", спутником на орбите девчонки, у которой было все?

Что касается женских достоинств, Кейси могла удовлетворить самые взыскательные вкусы. Пышные светлые волосы, классические черты лица, привлекательная стройная фигурка, которую не портили океаны пива и горы жирной пищи. Это было уж слишком. Да к тому же Кейси могла позволить себе бездумно тратить деньги и иметь шикарные вещи (ее мать была известной моделью, что позволило ей часто и с выгодой выходить замуж) — все это снова убеждало Дэнни, как несправедливо устроен этот мир.

Кейси была ужасно избалованна. У нее была своя красная спортивная машина, которая возникла по первому требованию, как и все, чем она владела.

"Возьми мои серьги!" — настаивала Кейси, когда Дэнни принаряжалась на вечеринку.

Или: "Эта вещичка от Диора смотрится на тебе лучше, чем на мне (чистая ложь!). Сделай мне одолжение, надень ее".

Шмотки у нее были великолепные, от лучших модельеров, из самых шикарных магазинов. Слюнки начинали течь от одного взгляда на марку изготовителя.

К тому же она была совсем не дура. "Бабки, красота и мозги", — сказал о ней один парень. Как можно было этому не завидовать?

Конечно, Дэнни не могла поверить в искренность их дружбы. Где же тут равенство? Что могла простая смертная Дэнни предложить взамен?

Как принцесса из волшебной сказки, Кейси была обречена на обожание и восхищение. Ей не нужно было стараться ничего делать: мир и так лежал у ее ног. Хотя Кейси считала, что она совсем не так красива, как ее мать, не так одарена, как ее отец, не так умна, как Дэниель Флетчер…

И так она прибеднялась до бесконечности. Зато с мужчинами Кейси чувствовала себя замечательно. Она жить не могла без того, чтобы ее обожали. "Чокнутая на парнях", — сказала бы о ней Мэри Флетчер.

Мужики с ума сходили от одного ее взгляда. Она очаровательно заглядывала им в глаза, словно хотела сказать: "Ты — самый восхитительный из всех!" Реакция была мгновенной. Кейси могла "снять" любого, выбор был неограничен, и она пользовалась этим, к своему удовольствию. Колумбийский университет находился совсем рядом, а там — мужики, мужики, мужики… Ей и по именам-то их всех не запомнить. Наверное, у Кейси была своя система нумерации.

В их комнате никогда не смолкали телефонные звонки. "Это тебя", — Дэнни не нужно было поднимать телефонную трубку, чтобы в этом убедиться. И когда Кейси не было в комнате, Дэнни начинала чувствовать себя в осаде.

— А вы не знаете, где она может быть?..

— Когда она вернется? Я перезвоню…

— О'кей, скажите ей, что звонил Хэнк из медицинской школы… — это придурок звонил уже в пятнадцатый раз за неделю.

— Это будет уже шестнадцатый гребаный звонок, — подсчитала для него Дэнни.

— Ну и что? А кто вообще со мной говорит?

— Одна идиотка, которая записывает сообщения.

Все звонившие казались ей такими заманчивыми штучками: начинающие писатели, адвокаты, доктора, магистры экономики… Список можно продолжать. Дэнни, которая привыкла к похвалам и поощрениям за старательность в учебе и пытливый ум, начинала в такие минуты чувствовать себя дурнушкой-замарашкой, которую принцы просто игнорируют. Ей оставалось только пускать слюнки за спиной Кейси или довольствоваться объедками со стола более удачливой соседки. Зависть ее стала выплескиваться через край.

Какой бы смазливенькой ни была Кейси, размышляла Дэнни, она — полная дура в выборе мужчин. Если той мужчина понравился, она сразу залезала с ним в койку. А Дэнни считала кровать полем столкновения страстей, обителью любви, местом, где проявляются великие чувства, романтические переживания.

Кейси готова была трахаться с кем угодно, плевать она хотела на любовь, и каждый раз оказывалось, что сексуальный партнер оказался мистером Ошибкой. В ненасытном переборе Кейси не было равных.

Кейси приводила за собой в их комнатку толпу разнокалиберных мужиков и, подчиняясь только ей одной понятному инстинкту, выбирала из них самые неожиданные варианты. Даже Дон Жуан не мог бы поспорить с ней похотливостью. То это оказывался скрытый педрила, то женатик с кучей отпрысков, то немытый студент-радикал, который утверждал, что освобождение женщин нужно начинать с их задницы, и Кейси тут же ложилась под него. Какие она находила в них достоинства, только ей было ведомо.

— Я влюбилась, — вдруг объявляла Кейси в маниакальной экзальтации наутро после ночи, проведенной с очередным придурком. — Я так счастлива! Я просто умираю от любви!

Проходило немного времени, и Гэлахада сменял Луис, он становился центром вселенной и мужчиной месяца.

За те годы, что они прожили вместе в одной комнате, Кейси сделала не меньше трех абортов и шести искусственных выкидышей.

— Я благодарна Всевышнему, что не беременею от одного взгляда на мужчину, — болтала Кейси. — А ведь это могло бы стать научным феноменом, и после моей смерти мое тело передали бы на хранение в Гарвардскую медицинскую школу.

"Почему бы нет! — злилась Дэнни. — У каждого свое отклонение".

Но внешне она оставалась заботливой старшей сестрой.

— Почему ты не предохраняешься, как все нормальные бабы? Помнишь старый девиз девочек-скаутов: "Всегда готовы!"?

— Я никогда не была скаутом, — отвечала Кейси. — Нет большого или малого секса. Стоит ли предохраняться, если чувствуешь, что по-настоящему влюбилась?

— Ты можешь влюбляться сколько угодно, но при этом предохраняться. Это же нормальная самозащита!

Но Кейси спорила, говоря, что использование контрацептивных средств убивает волшебство любви, мешает спонтанному проявлению чувств.

— Когда-нибудь и ты, Дэнни, встретишь такого парня, что улетишь, потеряешь осторожность, отдашься страсти… Вот тогда-то мы с тобой поговорим! Я тебе обещаю. А пока просто поверь мне. Ты еще узнаешь. Ты ведь единственная подруга, с кем я могу говорить об этом. Я бы пропала без тебя. Я верю тебе, Дэнни. Ты нужна мне. Понимаешь?

Дэнни не верила ей и не понимала Кейси.

И все же они были по-своему близки, как дружат две девушки, вырвавшиеся из-под родительской опеки и поселившиеся в одной комнате на несколько лет учебы.

Любому в таком возрасте нужно понимание ближнего, того, перед кем можно покрасоваться, с кем можно поделиться сокровенными проблемами, как бы многое ни разделяло таких людей. Кейси пробудила в Дэнни желание быть сексуально привлекательной, подстегнула жажду соперничества.

Возможно, Кейси и была красивее, богаче, пользовалась большим спросом у мужчин и вся прочая свистопляска. Зато мудрости и силы духа у Дэнни было на двоих.

Как-то одним февральским полднем, когда они учились еще на младшем курсе, позвонила Кейси и попросила об одолжении. По ее прерывистому дыханию, жеманному шепоту и томным ноткам понятно было, чем она там занимается.

— Будь лапушкой, Дэнни, помоги мне — вопрос жизни и смерти. Я договорилась встретиться через двадцать минут с одним парнем, его зовут Тед Слоун. Мы должны были пойти на концерт "Скинкс". Ну вот, а тут… сама понимаешь… — В трубке были слышны сдавленные смешки, Кейси старалась закрыть рукой мембрану, но и так ясно было, что она не одна. — Я не могу пойти, но я дала слово. Понимаешь? Можно было бы перезвонить и передоговориться, но я потеряла номер телефона…

Кейси хотела, чтобы Дэнни отправилась на место встречи и объяснила Теду — конечно, не то, что она сейчас в постели с другим парнем, а отсутствие Кейси какой-нибудь правдоподобной причиной. У нее не было возражений, чтобы Дэнни пошла с Тедом на концерт.