Счет на двоих

— Нам всем троим нужно придумать что-то на Рождество. Какие у тебя пожелания, любимая? — очередной бестактный вопрос.

И таких проколов было несколько. Но Саманта их словно не замечала. Очевидно, она ждала, что мать сама оттягивает главный разговор до праздничного ужина.

Обе, мать и дочь, чувствовали сильное напряжение. Выяснение отношений могло стать катастрофой. Приходилось затыкаться. Легче объяснить маленькой девочке, как дети на свет рождаются, чем добиться понимания, как случилось, что мама с папой разошлись в разные стороны.

Вечером в субботу возникла ситуация для интимного разговора с дочерью. Обстановка была самая подходящая. После ужина (к черту борьбу с калориями!) Сэм была вежливой, хотя чуть-чуть взъерошенной. Она рассказывала о жизни в колледже, говорила о подружках, хвалила ужин… Но все время избегала встретиться взглядом с матерью, игнорировала упоминания об отце. Дэнни ждала удобного момента.

После кофе, решила она, когда догорят свечи. Тогда она приступит к главному. Но Сэм словно чувствовала это настроение матери. Свечи догорели, и она вспорхнула со своего места, стала зевать, готовая укрыться в своей комнате.

— Отличный был ужин. Спасибо, мам.

— Не за что, дорогая! Рада, что тебе понравилось… Но нам надо серьезно поговорить.

Сэм, недовольная, снова опустилась на свой стул, не глядя на мать.

— Когда ты была ребенком, — начала издалека Дэнни, — я часто вскакивала среди ночи вся в слезах. В доме было совсем тихо, ни одного звука. Но я инстинктивно чувствовала: сейчас ты проснешься и начнешь кричать — еще за несколько минут. И, можешь мне поверить, так и случалось. Казалось, во мне какой-то будильник срабатывал. Я чувствовала на расстоянии твое состояние, чего ты захочешь. Настолько мы были друг с другом связаны. Твой отец говорил, что я просто ненормальная. Конечно, это было так много лет назад. Теперь тебе восемнадцать, ты совсем взрослая женщина. Поэтому мы можем уже выразить словами наши чувства. Скажи, как ты относишься к тому, что у нас случилось месяц назад?

Саманта вертела в руках пустую чашку из-под кофе.

— Я не хочу говорить об этом, — глухо сказала она.

— Мне тоже этот разговор не доставляет большого удовольствия, Сэм. Он вызывает только боль. Но от этой темы нам никуда не уйти, — спазм в горле мешал Дэнни говорить. — У твоего отца и у меня были, конечно, различия…

Зазвонил телефон.

— Я подойду, — Саманта кинулась к трубке, как к спасательному кругу.

— Черт с ним! Кто бы ни звонил, потом перезвонит, я скажу… — на другом конце провода раздался незнакомый баритон.

— Можно позвать Саманту, пожалуйста…

— Могу я спросить, кто звонит?

Но, прежде чем Дэнни услышала ответ, Саманта выхватила у нее из рук телефонную трубку.

— Я поговорю из своей комнаты…

Дэнни налила себе виски и стала ждать возвращения дочери.

— Кто это был, любимая? — спросила она Саманту через двадцать минут.

— Друг.

— У твоего друга есть имя?

— У всех есть имя, мама.

— У него приятный голос. Очень мужественный. Он учится с тобой в колледже? — Саманта сделала неопределенный жест рукой, означавший, видимо, положительный ответ. — Ты встречаешься с ним? — осмелела Дэнни. — Он с твоего курса?

— Его зовут Кинг-Конг, и он хочет, чтобы я снялась с ним в следующем фильме. Достаточно?!

— Хорошо, хорошо! — Дэнни замахала руками. — Я ведь просто так спросила. Извини меня… Давай вернемся к нашему разговору?..

— Это ты говорила, я не произнесла ни слова. Весь день ты пыталась понять, что у меня в голове… Что я думаю. Что чувствую. И все такое. Так вот, что я чувствую, это только мое дело. Мое частное дело. Вы считаете, ребята, что только у вас могут быть свои секреты?

— Какие секреты, Сэм? Я стараюсь быть с тобой предельно откровенной…

— Вы с отцом отправили меня в колледж и делали вид, что ничего не происходит плохого, хотя уже тогда знали, что расстанетесь.

— Ничего подобного, Саманта…

— Разве нет?! Ты сказала мне, что у вас просто размолвка и всякую такую лабуду. И сегодня несешь целый день одну лажу. Ты мне ни разу, повторяю, ни разу не сказала, что он живет с другой женщиной. Я узнала это случайно, когда она вечером подняла трубку. Что я вам — пятое колесо в семейной телеге? Лишняя? Ну и замечательно!.. — Саманта боролась с собой, чтобы не расплакаться. — Я это все переживу как-нибудь. Я ведь для тебя все еще маленькая, не так ли? Именно так ты сказала, когда резала торт сегодня вечером. Ты даже произнесла напыщенную речь, как важен этот день рождения. Но если я еще ребенок, значит, я могу делать все, что угодно. Я могу выйти замуж, могу голосовать, могу наняться в армию… И оставьте меня все в покое! У тебя есть свои секреты, у меня — свои. Давай уважать права каждого, мать. — Дэнни с болью отметила это официальное обращение: "мать". Саманта второй раз произнесла его за вечер. — Я больше не твой маленький ребенок!..

С этими словами Саманта выскочила из комнаты, скрылась в своей спальне, хлопнув дверью. Завела на полную громкость стерео.

Вот такой получился задушевный разговор! Планы Дэнни рухнули. Она почувствовала слабость в ногах. "Идиотка!" — скажет она себе позже.

Она думала, что достаточно будет унять свою злость, не касаться в разговоре обстоятельств ухода Теда, и все пойдет на лад. Еще вчера такое поведение казалось ей единственно правильным. Она не хотела мутить воду. Но Сэм все чувствовала и понимала. Лживое поведение матери еще больше озлобило ее.

Сама она дает клиентам умные советы. "Не ругайте своих мужей при детях", например. Но этого мало. Конечно, Саманта уловила ее подлинное настроение.

— Саманта! — Дэнни постучалась в дверь к дочери. — Можем мы поговорить? Я хочу прояснить для тебя кое-что…

Но сколько она ни стучалась, что бы ни говорила, в ответ неизменно повторялось одно:

— Просто оставь меня в покое. Хочу побыть одна!

В воскресенье утром Саманта ушла к отцу, они договорились вместе позавтракать. Там она встретилась "с этой женщиной". Домой Саманта вернулась тихая и задумчивая.

— Я вызову такси и провожу тебя в аэропорт, — сказала Дэнни, надеясь, что расставание не будет таким тягостным.

Но Сэм категорически отказалась:

— Пожалуйста, не надо переигрывать. Я поеду одна.

— Ты уверена? Ты приедешь в День Благодарения?

— Отец сказал, чтобы я не приезжала. Он просил меня приехать на Рождество, — мрачно ответила Саманта.

Он сказал? Он просил? Дэнни лишилась дара речи. И она его слушается? Да что же это такое? Однако ради Саманты она постаралась унять свой гнев. Она пропустила свой поезд…

В понедельник утром Дэнни позвонила Теду в офис.

— Кто звонит? — спросила секретарша.

Дэнни замялась. Она не знала, как представиться после скандала в "Венециано".

— Скажите ему, что звонят по поводу его дочери.

Через минуту Тед сам взял трубку.

— Саманта? Что случилось?..

— Я хотела бы знать, кто дал тебе право давать указания моей дочери?.. — Дэнни произнесла целую тираду.

— Уит Роллинз проинформировал меня, что ты не отвечаешь на его письма, — услышала она вместо ответа.

— Кто такой этот гребаный Уит Роллинз? Твой адвокат? Какое он имеет отношение к нашему разговору? Я говорю о приезде Саманты на День Благодарения!..

— Он послал тебе три письма… восьмого, шестнадцатого и двадцать первого числа. У меня все записано… — Тед говорил спокойным официальным тоном, что взбесило ее еще больше. Дэнни хотелось драки.

— Почему ты настаивал, чтобы Саманта не приезжала домой? Ты прихватил свою шлюху на встречу с дочерью! Тебе плевать на ее чувства! Тебе не придется отмечать День Благодарения в одиночестве перед телевизором! Такие вещи не одному тебе решать!..

— Послушай, Дэнни. Я ни на чем не настаивал, тут нет моей вины. Саманта сама не хочет приезжать домой. Она достаточно взрослая, чтобы принимать самостоятельные решения. Мы увидимся с ней на Рождество. Все остальное, что ты хочешь обсудить со мной, тебе придется говорить теперь Уиту Роллинзу. Общайся с ним. Для этого я его и нанял. Все!