Прощаясь навсегда

Ей пришла на ум странная, абсурдная догадка. Догадка, которую можно подтвердить или опровергнуть, оставив ключ у себя.

Нелл была готова поделиться своими мыслями с Даном, но в прошлый раз было неподходящее время. В прошлый раз надо было дать ему выговориться, излить свою печаль и боль. Он сбивчиво рассказал ей о несчастном случае, после которого его мать ушла из дома, о долгих месяцах в больнице, когда он молился, чтобы она пришла его навестить. О дедушке и бабушке, которые помогли ему выжить.

Я сказала ему, что твердо верю: любящие нас люди в действительности никогда не покидают нас, вспоминала Нелл, стоя под струями воды. Рассказала о маме с папой, которые пришли со мной попрощаться.

Он спросил, попрощался ли со мной Эдам. Я покачала головой. В тот вечер мне не хотелось говорить об Эдаме.

Потом Нелл отправилась на кухню.

— Посмотрим, что у тебя есть, — сказала она. И вскоре прибавила с улыбкой: — Ты, видно, не из тех холостяков, что любят готовить.

Она нашла яйца, сыр, помидор и приготовила омлет, тосты и кофе. Ближе к полуночи Дан вышел с ней на улицу и посадил в такси.

Дома ее ждало сообщение на автоответчике:

«Нелл, я, кажется, забыл поблагодарить тебя за то, что ты пришла. Я чувствовал себя так, словно снова стал ребенком, и дверь в больничную палату открылась, и вошла прекрасная женщина, которую я любил. Я знаю, что ужасно нервничал, рассказывая о своей жизни, и обещаю больше не мучить тебя разговорами. Просто я очень благодарен тебе за то, что ты вошла в мою жизнь».

В полдень Дан Майнор вошел в здание отдела медицинской экспертизы на пересечении 13-й улицы и Первой авеню. Мак ждал его в приемной.

Он пожал Дану руку.

— Мне очень жаль, что так вышло. Нелл была потрясена. Уверен, она тебе сама все скажет.

— Она уже сказала. Нелл приходила ко мне вечером. — Губы Дана тронула слабая улыбка. — Сначала она заявила, что у меня в холодильнике шаром покати, а потом сделала мне ужин.

— Это похоже на Нелл, — заметил Корнелиус Макдермот. Он кивком показал на соседнюю дверь. — Для тебя приготовили дело твоей матери, можешь с ним ознакомиться.

В папке лежала фотография Куинни. Как она исхудала, подумал Дан, должно быть, у нее была анемия. Смерть наложила на ее лицо печать спокойствия.

— Ее единственной особой приметой были шрамы на ладонях, — сказал служащий. — Врач сказал, что это шрамы от ожогов.

К делу была приложена копия любительского снимка, который Дан носил с собой.

— А где сам снимок? — спросил Дан.

— Хранится как вещественное доказательство.

— Доказательство! Доказательство чего?

— Не расстраивайся, — начал утешать его Мак. — Она наверняка не хотела спалить этот дом, но девятого сентября было на редкость холодно. Наверное, Куинни положила в камин то, что попалось под руку, подожгла и поднялась наверх, в ванную. Дымоход был закрыт, и через несколько минут дом превратился в ад.

— Моя мать не разжигала камина, — уверенно возразил Дан. — И сейчас я объясню почему.

Медсестра постучалась в приоткрытую дверь.

— Миссис Джонсон, к вам пришли.

Нелл вошла вслед за ней.

Рода Джонсон лежала, откинувшись на подушки. Когда они вошли, она открыла глаза.

— Нелл Макдермот? — Это был вопрос.

— Да. — Нелл поразилась перемене, происшедшей с миссис Джонсон с ее последнего визита.

— Я хочу попросить вас об одном одолжении. Уинифред всегда приносила мне кофейный кекс из булочной в километре отсюда. Вы не смогли бы мне его купить? Я не могу есть здешней пищи. Она безвкусная.

— Я с удовольствием сделаю это, миссис Джонсон. — Нелл пододвинула стул к кровати. — Сегодня вам не слишком хорошо, верно?

— Со мной все в порядке. Но здешний персонал не обращает на меня внимания.

— Мне так не показалось. Сестра, которая меня привела, попросила меня приехать. А та дама на прошлой неделе…

— Я говорю не о них, а о тех, кто убирает и обслуживает номер. Они обращаются со мной не так, как раньше, когда Уинифред совала им двадцатидолларовые бумажки.

— Ваша дочь была щедрой.

— Думаете, у них есть хоть немного сострадания? — Рода Джонсон начала всхлипывать. — Чему тут удивляться… люди думают только о себе. Я прожила сорок два года в той квартире, а владелец дома хочет вытряхнуть меня в две недели. У меня там одежда, ценный фарфор моей матери…

— Миссис Джонсон, позвольте, я выйду ненадолго спросить кое о чем сестру, — сказала Нелл.

Меньше чем через пять минут она вернулась.

— Хорошие новости, — сообщила она. — Так я и думала. Вы можете перевезти сюда свои вещи. Почему бы на следующей неделе нам не съездить к вам домой. Вы отберете то, что вам дорого, а я организую перевозку.

Рода Джонсон подозрительно смотрела на нее.

— Почему вы это делаете?

— Потому что мне жаль, что вы потеряли дочь.

— Возможно, вам кажется, что вы передо мной в долгу. Если бы она осталась у Уолтерса и Арсдейла, она была бы жива! — Из глаз Роды Джонсон хлынули слезы. — Я так скучаю по Уинифред. Она не всегда могла приехать среди недели, но по субботам всегда меня навещала, всегда. В последний раз я видела ее вечером, накануне ее гибели.

— Тогда это было вечером в четверг, две недели назад, — сказала Нелл. — Вы хорошо провели с ней время?

— Она была немного расстроена. Сказала, что хотела зайти в банк, но опоздала.

Нелл не задумываясь задала следующий вопрос.

— Вы помните, когда она приехала?

— Вскоре после пяти. Я помню это, потому что, когда она пришла, я как раз ужинала. Я всегда ем в пять.

Банки закрываются в четыре, подумала Нелл. Уинифред вполне могла успеть зайти в банк на Манхэттене.

Рода Джонсон вытерла глаза.

— Ну, хватит болтать. Мне недолго уже осталось. У меня никудышное сердце. Я часто спрашивала Уинифред, что она будет делать, если со мной что-то случится. Вы знаете, что она отвечала?

Нелл молчала.

— Она отвечала, что бросит работу и первым же самолетом улетит куда глаза глядят. Похоже, это она так шутила. — Рода Джонсон вздохнула.

Булочная была в десяти минутах езды от приюта. Нелл купила кофейный кекс, потом немного постояла на тротуаре. Неподалеку возвышалось здание банка. Почему не попробовать? — подумала она.

Нелл подъехала к банку, припарковалась и вошла внутрь. Над окошком в дальнем конце зала висела металлическая табличка: СЕЙФЫ ДЛЯ ХРАНЕНИЯ ЦЕННОСТЕЙ.

Нелл подошла поближе и открыла висевшую на плече сумочку. Вынула оттуда маленький бумажный конверт, открыла зажим, и ключ соскользнул на стойку. Клерк улыбнулся и протянул бланк для подписи.

— Мне нужно поговорить с менеджером, — сказала Нелл.

Арлин Баррон была красивой негритянкой сорока с небольшим лет.

— Этот ключ фигурирует в расследовании преступления, — объяснила Нелл. — Мне нужно позвонить окружному прокурору Манхэттена.

Склафани и Бреннана не было на месте, но она оставила для них сообщение.

— Они наверняка приедут сюда с разрешением на обыск, — сказала Нелл. — Будет ли это нарушением банковской тайны, если вы сообщите мне, на чье имя зарегистрирован сейф?

— Даже не знаю… — замялась Баррон.

— Является ли Гарри Рейнолдс совладельцем сейфа?

— Я не могу предоставить вам эту информацию, — произнесла Арлин Баррон, едва заметно кивнув.

— Понимаю. Пожалуйста, ответьте мне еще на один вопрос. Открывал ли кто-нибудь сейф после девятого июня?

— Мы не храним подобных сведений.

— Тогда, если кто-то вдруг попытается воспользоваться сейфом до приезда полиции, постарайтесь этому воспрепятствовать. Если сейф еще не обчищен, там могут содержаться важные улики против убийцы нескольких человек.

В приемной Тринадцатого участка Склафани с Бреннаном увидели Мака и Дана Майнора.

— Гляди-ка, — сказал Бреннан своему напарнику. — Конгрессмен Макдермот. Интересно, что он здесь делает?