Страница 43 из 52
Негаснущая надежда на то, что в один прекрасный день мама полюбит меня и моих дочек, заставила меня снова ей позвонить. Когда она услышала, что я рассталась с Джоном, она бросила трубку, сказав напоследок, что я сама во всем виновата, а он тут ни при чем. Чего и следовало ожидать. Как будто я не знала, что она так и скажет. Я окончательно убедилась, что могу рассчитывать только на себя.
Спустя несколько дней после того, как Джон окончательно съехал, я увидела по телевизору передачу, изменившую мою жизнь. Она называлась «Такова жизнь», и в ней ведущая Эстер Рантзен рассказывала о зависимости, которую могут вызвать препараты, выписанные врачами, и о том, как тяжело бросить их принимать. Это был сигнал тревоги. К тому времени я уже двадцать четыре года принимала антидепрессанты, большую часть этих лет я была как в тумане, ничего не соображая, словно голову мою наполняли опилки. Может, мои отношения с мужчинами были обречены на провал из-за моей поврежденной психики и из-за зависимости от транквилизаторов. А может, мужчины, которых я выбирала, просто не понимали меня. Не знаю. Но я поклялась, что брак с Джоном останется моей последней неудачей на семейном фронте. Нужно было менять жизнь и делать это самой. Я должна была перестать принимать все наркотические препараты, чего бы мне это не стоило. Тогда все ошибки будут только моими.
Съемочной группе передачи «Такова жизнь» для участия в опросе требовались добровольцы. Создатели передачи обещали выслать им буклеты с советами о том, как завязать с наркотическими препаратами. Я послала заявку и не пожалела. Проштудировав присланную литературу и твердо решив не отступать ни перед чем, я отправилась к своему врачу. К моему удивлению, прием вел другой доктор. Я рассказала ему, что его предшественник прописал мне антидепрессанты и сказал, что я буду вынуждена принимать их до конца жизни. А также сообщила, что собираюсь перестать принимать какие бы то ни было лекарства и что мне нужна профессиональная помощь. Это был мой последний шанс. Доктор не очень верил в мой успех, но пообещал наблюдать меня все то время, что я буду пытаться избавиться от зависимости, предупредив, что бросить будет нелегко. Выходит, врачи прекрасно знали о том, что все эти препараты вызывают зависимость! Почему же меня не предупредили?!
Я глотала огромное количество успокоительных препаратов и антидепрессантов и теперь прекрасно понимала, что нельзя просто перестать их принимать, нужно постепенно сокращать дозу. В противном случае начнется ломка. С помощью буклетов, полученных от создателей передачи «Такова жизнь», я смогла составить график снижения доз. Специалисты также советовали честно сказать детям о своих намерениях. Так я и сделала. Мелисса и Люси меня поддержали всецело. Я так ими гордилась! Они совсем не испугались, наоборот, дали мне много ценных советов и обещали помогать во всем. Я знала, что происходит, когда пытаешься завязать с наркотическими препаратами, и могла лишь надеяться, что дочки не будут шокированы тем, что увидят.
Как только я снизила дозу, мне сразу стало хуже. Я почувствовала слабость во всем теле, по спине то и дело пробегал озноб, ноги и руки сводили судороги. Однажды вечером, примерно через неделю после того, как я начала «бросать», у меня началась паника, я стала бегать по дому из комнаты в комнату, не в силах внятно объяснить, что меня пугает и от чего я бегу. Пот с меня лил ручьями. Мне стало так плохо, что я позвонила подруге.
– Похоже, я умираю! – кричала я в трубку. – Больше не могу! Я выпью эти чертовы таблетки!
Этого мне хотелось меньше всего, но страх и физический дискомфорт были невыносимы.
– Кэсси, ты справишься, – сказала подруга, примчавшаяся сразу же после звонка. – Ты сама знаешь, что у тебя все получится. Я верю в тебя. Мы справимся.
Ее слова, ее присутствие очень мне помогли тогда. Я вся дрожала, но она обнимала меня, и наконец я, истощенная, уснула в ее объятиях.
Это была первая из многих истерик. Через пару дней я снова уменьшила дозу, и у меня закружилась голова и начались галлюцинации. Мне чудилось, что черные скользкие слизняки лезут изо всех щелей и ползают по стенам. Это было ужасно. Я так напугалась, что стала дергаться всем телом. Мне казалось, я схожу с ума. Я думала, что умираю.
Ломка сопровождалась такими проблемами, как запоры и несварение желудка. Я пила травяные настои, но они не помогали. Я не могла спать из-за озноба и приступов тошноты. Сокращение дозы одного из препаратов привело к тому, что у меня свело все мышцы. Все тело было очень напряжено. Я с трудом могла разомкнуть челюсти. Мне было очень страшно. К тому же все мое нижнее белье было выпачкано каким-то желтыми липкими выделениями. Это было отвратительно, мое тело словно не принадлежало мне больше. Я мылась в ванной часами, но так и не могла отмыться дочиста.
Все эти ужасы заставили меня снова вспомнить, как я страдала в руках дяди Билла. Воспоминания были яркими, я словно вновь переживала некоторые моменты из детства – как убегала от Билла в ванную, запиралась и долго, чуть не до крови терла там, где он меня трогал, особенно между ног. Да, я давно уже была взрослой женщиной, но чувствовала себя совсем как тогда, воспоминания о том времени преследовали меня. Память – великая сила.
Периодически я впадала в панику, у меня случались истерики, и я бегала по дому, рыдая и выкрикивая бессвязные реплики, пока наконец, обессиленная, не падала на пол без чувств. Иногда мне удавалось уснуть, но вскоре я все равно просыпалась от непонятного страха. Мне казалось, стены надвигаются на меня, я задыхалась, не могла нормально дышать. Я мечтала, чтобы все это кончилось.
Я не могла нормально есть и сильно похудела. Мелисса и Люси приносили мне малину или шоколад, чтобы я поела хоть немного. Мелисса выполняла всю работу по дому, а Люси постоянно была рядом, подбадривала меня. Всюду в доме были развешены маленькие записки: «Мы тебя любим» или же «Мама, мы верим, что ты справишься». Какие же чудесные у меня дочки!
В рождественскую ночь я маялась и не могла заснуть, как вдруг у меня начался самый сильный приступ паники, какой я когда-либо испытывала. Галлюцинации были ужасны: мне казалось, на полу в лужах крови валяются мертвые тела. Воспоминания о том, как Билл насиловал меня, вставали у меня перед глазами, я не могла от них избавиться. Я билась головой о стену спальни, чтобы перестать видеть эти ужасные сцены. Потом выскочила из дома и побежала к подруге, которая жила в нескольких кварталах от меня. Страх лишил меня чувства реальности. Прохожие странно смотрели на меня, но мне было наплевать. Тут я наткнулась на соседку.
– Кэсси, с тобой все в порядке? – спросила она озабоченно, оглядывая меня с головы до ног. – Довольно странный наряд для улицы.
Ее слова немного отрезвили меня. Я оглядела себя и поняла, что шла по улице в тапочках и ночной рубашке. Грязная, с нечесаными волосами, я, наверное, казалась встречным людям сумасшедшей.
Обняв меня за плечи, соседка отвела меня домой, где я рухнула на пол и зарыдала.
Так я промучилась почти восемнадцать месяцев, постепенно снижая дозу препаратов. Бессонница сменялась кошмарами, на смену кошмарам приходили приступы паники. Мне стало казаться, что это уже никогда не кончится. Из-за кошмаров я стала бояться ложиться в постель и ночи напролет сидела в кресле. Иногда я целыми днями не подходила к телефону и никому не открывала дверь.
Чем существеннее я сокращала дозу, тем отчетливее понимала, что уверенность в себе у меня полностью отсутствует. Пока принимала таблетки, я внешне ничем не отличалась от остальных. Я могла выходить из дома и работать. Никто и не подозревал, что у меня проблемы. Да я и сама не подозревала, пока не попыталась завязать с антидепрессантами.
Была и светлая сторона. Я почувствовала себя по-новому. Мне доставляли наслаждение вкус еды, запах цветов, аромат духов, новые неведомые ощущения.
Отчетливее всего мне запомнился один трогательный эпизод. Я играла с собакой в саду и вдруг рассмеялась. Вслух. Дочки чуть в обморок не упали и уставились на меня. Я не понимала, почему они так пристально на меня смотрят. Видимо, я сделала нечто такое, что их напугало.