Страница 20 из 96
Триглавизвестен из нескольких источников: «Жизнеописания» немецкого епископа Оттона Бамбергского (ок. 1060—1139), занимавшегося обращением в христианство славян-поморян, а также от историков Герборда и Эбона. В городе Щецине (на территории современной Польши) Отгоном было уничтожено капище «божества, которое имело на одном туловище три головы и называлось Триглавом».
Идол Триглава стоял на одном из трех священных холмов. Это было «трехглавое изваяние, у которого глаза и уста закрыты золотой повязкой. Как объясняют жрецы идолов, главный бог имеет три головы, потому что надзирает за тремя царствами, то есть небом, землей и преисподней, а лицо закрывает повязкой, поскольку грехи людей скрывает, словно не видя и не говоря о них».
Имелся у Триглава и священный вороной конь, использовавшийся при гадании подобно коню Свентовита. Капище Триглава отличалось большими художественными достоинствами, будучи украшено внутри и снаружи скульптурами, изображавшими людей, птиц и зверей. «Краски внешних изображений никакая непогода, снег или дождь не могли затемнить или смыть, таково было мастерство художников».
Уничтожив капище, Оттон Бамбергский отправил головы Триглава в Рим в качестве доказательства своих миссионерских успехов.
Яровит (Геровит), как предполагается, был богом войны в славянском поселении Вологощи (Вольгаст) на территории нынешней Германии. В храме его были развешаны знамена. На стене висел также большой позолоченный щит, который в мирное время сдвигать с места запрещалось. На войне же его проносили перед войском.
С Яровитом некоторые авторы отождествляют известный у восточных славян образ Ярилы, связанный с весенними магическими обрядами (по М. Фасмеру, яра — весна, ярый — жаркий, горячий). Однако верно ли это, или перед нами лишь созвучие имен, судить сложно. Во всяком случае, есть данные, что Яровит властвовал над плодами земными, а значит, как языческое божество мог иметь отношение не только к военным действиям, но и к аграрному циклу.
Интереснее же всего то, что у восточных славян в отличие от западных не обнаруживается бога войны, подобного Свентовиту или Яровиту (помимо чисто предположительного отношения к военным человеческим делам бога грома и молний Перуна). Еще раз приходится отметить, что, по имеющимся данным, восточные славяне-язычники предстают мирными земледельцами и скотоводами, которые ходили на войну преимущественно в порядке обороны от соседей (византийцев, хазар и т. п.) — обороны, переходящей в небезуспешное контрнаступление. Именно такими обычно выглядят даже легендарные походы Олега и Святослава времен Киевской Руси.
Сварог— божество огня, которое реконструируется исследователями гипотетически на том основании, что племенами лютичей и ратарей почитался некий Сварожич(эта исторически реально засвидетельствованная фигура обычно истолковывается как «сын Сварога»). Как писал, например, Л. Нидерле, у балтийских славян «Сварожич, а тем самым и Сварог засвидетельствованы с древних времен. По свидетельству Титмара, он почитался в Радогосте — Ретре наряду с другими богами»[119]. Далее Л. Нидерле еще раз подчеркивает, что «не подлежит сомнению» «существование Сварожича, а тем самым (курсив мой. — Ю.М.) Сварога»[120].
В работах некоторых авторов встречаются еще имена таких предполагаемых языческих божеств, как Чернобог, Черноголов, Пров и др. Однако эти фигуры уже сугубо гипотетичны.
ПРИНЯТИЕ ХРИСТИАНСТВА СЛАВЯНАМИ. ЕГО СЛЕДСТВИЯ
Православие и к атолицизм. Деятельность Кирилла
и Мефодия. Славянский ал фавит. Церковнославянский язык.
Принятие христ ианства на Руси. Первые русские
православные подви жники. Раскол в славянском мире
на кат олическую и православную части,
его культурно-исторические следствия
Исконными врагами западных славян-язычников были немцы и датчане. Став католиками, немцы и датчане уже в качестве благословляемых римским папой крестоносцевпродолжили антиславянскую экспансию под благим претекстом крещения язычников в христианство.
Крестоносцы столь старательно «крестили» ненавистных славян, что несколько племен просто уничтожили — в хрониках, ведшихся католическими авторами, от них сохранились лишь названия.
Однако в славянских землях действовали и греческие миссионеры. На территории Чехии в IX в. существовало славянское княжество Великая Моравия. И вот в 863 г. моравский князь Ростислав обратился к византийскому императору с весьма характерной просьбой. Сам он был уже крещен (в 1994 г. канонизирован в качестве святого равноапостольного князя Ростислава Великоморавского). Теперь же святой князь просил Византию послать христианского епископа и проповедников к своему народу.
В Константинополе, несомненно, поняли, что князя Ростислава не устраивают немецкиеепископы; по всей видимости, поняли и причину этого[121]. Однако разделение христианской церкви на католическую и православную еще не произошло, и Моравия числилась под церковным управлением не Константинополя, а Рима.
Патриарх Фотий оказался в затруднительном положении. В конце концов Византия послала в Моравию и Паннонию не епископа, а братьев-миссионеров Константина (Кирилла) и Мефодия, не имевших какого-либо официального статуса. В послании к князю патриарх писал, что направляет к нему философа, которому были Богом явлены «письмена» на славянском языке, т. е. Константина (Кирилла).
Как весьма содержательно выразился И.В. Ягич, «Уже первый акт, занесенный на страницы славянской культурной истории под именем Константина Философа,вопрос его, заданный византийскому императору о том, имеются ли у моравских славян свои буквы, представляет — вопрос филологический.На деле Константин был первым славянским филологом в полном смысле слова. Ведь он составил: 1-е для славян особое письмо, 2-е установил правописание, 3-е сделал первые переводы с греческого языка на церковнославянский»[122].
Придя в Моравию через Болгарию, братья начали проповедовать славянам на славянском солунском диалекте, который сами знали с детства и который был вполне понятен местному населению. Константин и Мефодий также перевели на славянский язык некоторые священные христианские тексты вышеупомянутыми «письменами». Видимо, это была глаголица: алфавит, известный ныне под названием «кириллица», заметно моложе и, скорее всего, разработан впоследствии кем-то из их учеников в Болгарии (вероятно, Климентом Охридским)[123].
Н.И. Толстой указывал: «Для выяснения вопроса об этническом самосознании славян небезынтересна и проблема происхождения глаголицы. <...> Исключительность глаголицы, ее принципиальная независимость от греческого и латинского письма могут быть восприняты как демонстрация славянской культурной автономии, или самобытности, отдельности по отношению к другим этносам, обладавшим письменностью, в первую очередь к греческому (византийского периода) и немецкому (франкскому)», — отмечая, что «область распространения глаголицы со временем ограничилась довольно узким ареалом — хорватским северодалматинским побережьем с Истрией и прилегающими к побережью территориями. Там она, как известно, сохранялась почти до наших дней»[124].
Напомним, что немецкие священники служили в Моравии и Паннонии на латинском языке, славянам совершенно непонятном. У Константина и Мефодия, начавших служить по-славянски, появились последователи, но в большинстве своем местные священники «латинского обряда» вступили в борьбу с ними, обвиняя братьев в использовании «неосвященного» языка и даже в искажении учения о Святом Духе.
Латинские патеры упирали на то, надпись на кресте Господнем сделана на трех языках — еврейском, латинском и греческом, а следовательно, лишь эти языки могут использоваться в христианском богослужении[125]. Братья возражали латинянам, что «трехъязычная ересь» безосновательна и вредна.