Вермахт и оккупация

Хотя активное использование военных органов в качестве инструмента оккупационной власти в занятых странах Западной и Северной Европы в целом не носило таких крайних форм, как в Польше и Югославии, тем не менее вермахт повсюду выступал как неотъемлемый орган фашистского насильственного господства. Не следует забывать также о его роли в экономическом ограблении этих стран.

За счет оккупированных областей повсеместно содержался не только вермахт. Немецкий империализм совместно с монополистическими союзами и гражданскими государственными экономическими органами создал в ходе подготовки Второй мировой войны всеобъемлющую военно-экономическую организацию в лице управления военной промышленности и вооружения Верховного командования вермахта, деятельность которой наряду с решением важных военно-хозяйственных вопросов в интересах вермахта была направлена на оперативное использование военно-хозяйственных и военно-промышленных ресурсов стран, подвергшихся нападению. Специально созданные для этой цели военно-хозяйственные штабы и приданные им специальные технические формирования обычно прямо с боевыми частями проникали в эти страны, чтобы конфисковать важную в военно-хозяйственном отношении продукцию, как, например, дефицитное сырье, специальное оборудование и т. д., организовывать отправку награбленного добра и в последующем вместе с другими военно-хозяйственными органами оккупационного режима использовать в своих интересах военный и военно-промышленный потенциал этих стран. Этот аппарат являлся важной составной частью той общей преступной системы, с помощью которой фашистская Германия уже в первый период войны поработила и ограбила большую часть народов Европы.

Приведенный выше краткий обзор уже дает достаточно оснований для признания того, что германский фашистский империализм при осуществлении своих гегемонистских планов средствами агрессии и оккупации с самого начала выступил как реакционная и грабительская сила и был полон решимости применить любые средства против насильственно порабощенных им народов, лишь бы достичь преследуемых им целей.

Это свидетельствует также о том, что в оккупационной политике находил свое отражение систематический (стабильный) характер государственно-монополистического, фашистского господства германского империализма. В появлении и взаимодействии органов и институтов его оккупационного режима с самого начала выражалось принципиальное соответствие преступных целей и действий его главных сил. Вермахт при этом всей своей деятельностью доказал, что он является не только агрессивным, но также и оккупационным инструментом, а в конечном счете решающей опорой этого режима.

В ходе войны все отчетливее проступали наиболее характерные черты фашистского оккупационного режима во всех порабощенных странах. Однако его человеконенавистнический характер в неслыханных масштабах проявился в преступных действиях на территории СССР в период с лета 1941 по осень 1944 г. Нападение на первое в мире социалистическое государство, оккупация захваченных районов СССР вскрыли наиболее существенные, глубоко реакционные черты германского империализма, присущие ему с момента возникновения и еще более обострившиеся в период господства фашизма: его необузданное стремление к власти и в особенности к экспансии; крайнюю жестокость, с которой он стремился осуществить свои разбойничьи цели, и прежде всего безграничную его ненависть ко всем силам общественного прогресса. В предпринятой им попытке уничтожить главный бастион этих сил особенно наглядно проявилась историческая обреченность его системы господства.

2. Антисоветизм — основа экспансионистской стратегии германского империализма

Антисоветская направленность германского империализма берет свое начало не со времени становления фашистской диктатуры. Она проявилась сразу же после Великой Октябрьской социалистической революции, когда возникло первое в мире социалистическое государство, когда система империализма утратила свою господствующую роль и окончательно вошла в полосу всеобщего кризиса. С этого периода антисоветизм, как главная политическая доктрина агрессивного мирового империализма, претерпев временные изменения, которым была подчинена его политика прежде всего из-за поражения в Первой мировой войне, был превращен реакционными силами в стратегическую линию системы мирового господства.

Ничто лучше не подтверждает это определение, чем тот факт, что немецкие империалисты и милитаристы первыми совершили открытую агрессию против молодого Советского государства. Если революционное развитие в России они рассматривали сначала как предлог для своей экспансии на Востоке и стремились достичь победного мира военным путем на Западе, то это же революционное развитие в России, с другой стороны, явилось мощным импульсом для трудящихся всех стран, и в особенности Германии. В существовании молодого Советского государства германские милитаристы вскоре увидели серьезную преграду на пути упрочения их господства как внутри страны, так и за ее пределами. В попытках покончить с советской властью с помощью военной интервенции, предпринятых германским империализмом сначала — в период с января 1917 по 1919 г. — самостоятельно, а затем путем сделки со своими прежними империалистическими военными противниками, нашли свое выражение все крепнущие взаимосвязи их политических и военных целей. Симптоматичным в этом плане явилось заседание кайзеровского совета 13 февраля 1918 г. в Бад-Хомбурге, где политические и военные руководители Германии обсуждали вопрос о возобновлении военных акций против Советской России после того, как они спровоцировали срыв немецко-советских переговоров о мире. Здесь было совершенно ясно сказано, что, для того чтобы осуществить аннексионистские планы на Востоке, нужно, как выразился государственный секретарь фон Кульман, ликвидировать силой оружия «очаги революционной заразы» [38].

Преследуя эти цели, господствующие круги Германии навязали молодому Советскому государству разбойничий мир в Брест-Литовске, по которому Россия должна была лишиться наиболее богатых хлебом областей с 60 млн населения, почти всех источников нефти и около 80 % производства угля и металла. Более того, нарушая взятые на себя обязательства, проводя преследующие совершенно ясную цель политические махинации, кайзеровские войска заняли Украину, Донбасс, Крым и проникли на Кавказ. Они оккупировали почти всю Прибалтику и в апреле 1918 г. направили экспедиционный корпус в Финляндию.

Движущей силой этой агрессивной политики, отмеченной крайней необузданностью и жестокостью, в первую очередь были немецкие монополии и высшее военное руководство. Их требования на переговорах в Бресте о мире значительно превосходили притязания, которые определялись целями войны 1914 г. на Востоке. Они заключались в том, чтобы овладеть важнейшими источниками сырья и промышленными районами России, а затем всю страну и ее рабочую силу, избегая каких-либо ограничений, сделать объектом эксплуатации в интересах германского финансового капитала [39]. Еще более далеко идущие требования предъявили, в частности, руководящие представители немецких военно-промышленных концернов в своей «восточной программе» в мае 1918 г., когда весеннее наступление на Западе создавало, как им казалось, многообещающие радужные перспективы приближения «победного мира».

Наряду с другими предложениями они настоятельно рекомендовали имперскому правительству удерживать под постоянной военной оккупацией также Финляндию и побережье в районе Мурманска [40].

Окончание Первой мировой войны отнюдь не означало прекращения антисоветской агрессии правящими кругами Германии.

Они надеялись в определенной мере осуществить свои далеко идущие цели на Востоке, сохранив по крайней мере часть захваченного в качестве залога, опираясь на широкую поддержку империалистической интервенции против Советской России, заслужить благосклонность со стороны своих бывших противников на Западе. В 1919 г. с помощью добровольческого корпуса и других воинских частей, укомплектованных наемниками, они вновь развернули агрессивные действия в Прибалтике, чтобы, как это позже официально признавалось, «задушить опасность большевизма в самом его зародыше» и «начиная с Востока, вновь восстановить поверженное на землю отечество» (иными словами, мощь германского империализма и милитаризма. — Примеч. автора).

38

См. Abschrift des Protokolls der Kronratssitzung. In: Militarismus gegen Sowjetmacht 1917–1919. Das Fiasko der ersten antisowjetischen Aggression des deutschen Militarismus, hrsg, von einem Autorenkollektiv des Instituts fur Deutsche Militargeschichte, Berlin, 1967, S. 215.

39

См. Deutschland im ersten Weltkrieg, Bd. 3, Berlin 1969, S. 102 ff. Siehe auch G. Rosenfeld, SowjetruBland und Deutschland 1917–1922, Berlin 1960, S. 89 ff.

40

Cm. A. Nоrden, Zwischen Berlin und Moskau. Zur Geschichte der deutsch-sowjetischen Beziehungen, Berlin, 1954, S. 128 ff.