Страница 12 из 17
После того как мы оговорили расписание занятий (вторник, четверг и суббота, потому что по средам и пятницам я ходил в секцию рукопашного боя – единственный черный маг за всю ее историю), Чарак первым делом пожелал увидеть моего зомби и битых два часа ощупывал Макса, восхищенно причмокивая:
– Великолепная работа! Да будет вам известно, молодой человек, гармонизировать стихийного зомби способен далеко не каждый некромант. Я бы, например, не рискнул ставить свою жизнь на успех подобного опыта. Но получилось просто великолепно! Особенно шерсть.
– О, – я немного смутился (ошейник-то мне сбацали чистильщики), – это шампунь.
Некромант дернул седой бровью:
– Не поделитесь рецептом?
– Без проблем! – Чужого мне не жалко.
Для записи ценных сведений у некроманта с собой была маленькая книжечка, очень напоминающая дядькину тетрадь, сразу с пером и крошечной промокашкой.
– Итак, юноша, – закончив писать, удовлетворенно произнес маг, – как вы представляете себе некромантию?
– Как воздействие магией на тело человека с целью имитации жизни, – послушно отрапортовал я.
Он поморщился:
– Это официальная формулировка. А по сути?
Я тяжело вздохнул. Ну что ему еще от меня надо? Чарак глубокомысленно поднял палец:
– Во-первых, давайте договоримся: воскрешением покойных родственников, разговорами с душами предков и путешествиями на тот свет к мистикам, – некромантия этим не занимается.
Однако! Он меня заинтриговал.
– Есть ли у человека душа и чем она занимается после смерти, об этом мы ничего не знаем. Достоверно известно лишь, что смерть человека (особенно насильственная смерть) оставляет на окружающем отпечаток его сущности и этот отпечаток магия может проявить. Заметьте – не на чем угодно, а на предметах, сопутствовавших смерти, и заметьте – воздействие любой магии. Наполнить жизненные меридианы энергией может и белый, и черный Источник, и даже проявление потустороннего, – тут он кивнул в сторону Макса, – но добиться сколько-нибудь предсказуемого результата может только правильно обученный некромант. Запомните, юноша, спасением умирающих занимаются целители, поднятый вами покойник никогда не будет тем, кто умер, всегда лишь копией, более или менее точной. И жить он будет по другим правилам, нежели настоящий человек, на чем всякие доморощенные повелители мертвых обычно и прокалываются.
Я тут же вспомнил множество характерных историй. Наверное, Чарак знал их все.
– Основное правило звучит банально: «Мертвое – это не живое». Инициированное магией подобие существует вне естественных законов, чтобы удержать его в рамках правильного порядка вещей, необходимо гармонизирующее (или, как вы его обозвали, реанимирующее) проклятие типа того, которым вы регулярно обрабатываете свое создание. Поэтому ваше обучение пойдет в трех направлениях: способность ощутить отпечаток сущности, способность инициировать подобие и способность требуемое удержать.
И мы начали тренироваться в создании этих дрожаще-неустойчивых плетений, столь невесомых, что затраченной на них Силы не хватило бы даже на свечу. Они щекотали нервы, мутили сознание и мгновенно рассыпались, стоило чуть-чуть за ними не углядеть. Впоследствии Чарак стал добавлять к моим плетениям свое, и они так и танцевали в пространстве, пронизывая друг друга, сосуществуя, но не смешиваясь. Это совсем не утомляло, но приводило мысли в такое рассеянное состояние, что четверть часа в конце занятий приходилось уделять исключительно медитации, иначе я просто не смог бы добраться домой.
Даже крепкий самогон меня так не пробирал!
Наверное, странный эффект занятиями не ограничивался, потому что и за пределами полигона я пребывал в нехарактерно благостном для черного мага настроении. Никто и ничто не могло вывести меня из равновесия. Решительно все казалось правильным и целесообразным. С раннего утра и до позднего вечера я находился в движении – университет, «Биокин», разносортные консультации и бесконечные тренировки, но это не раздражало и не утомляло. Вечером сон приходил мгновенно, стоило только лечь в постель. Ракшат бурчал что-то относительно осторожности и сомнительных практик, но я искренне не понимал его намеков. Мистер Даркон вызвал меня для разговора, долго изучал мою безмятежную физиономию, а потом плюнул и велел куда-то идти. Я ушел. Декан алхимиков осторожно уточнил относительно готовности моей дипломной работы, словил получасовую лекцию о перспективах модифицированных микроорганизмов (Полак от зависти удавился бы), но сумел меня заткнуть и выставить за дверь. Это был единственный раз, когда я немного огорчился. Если существует какой-то способ привести черного в типичное для белых состояние, то это был как раз он – ощущение дрожащей неустойчивости преследовало меня постоянно.
Редкие моменты пробуждения были мучительны, как ледяной душ. Каждое воскресенье, совершив над собой титаническое усилие, я отправлялся на встречу со старшим координатором, и тот же самый полигон, который три раза в неделю служил мне для занятий с некромантом, превращался в филиал инквизиции. Скажем прямо, с наставниками у меня был явный перебор. Я не говорил? Давешний капрал оказался первым учителем Сатала (то-то мне стиль знакомым показался), а по званию – полковником (сволочь в погонах!), причем главой регионального отдела устранения. Главный чистильщик обожал лично встречать молодое пополнение и поучать новичков, вероятно, потому, что все прочие за подобное обращение не преминули бы набить ему морду и вообще страшно отомстить. Две родственные души слились в экстазе, и теперь они на пару гоняли меня по всему полигону (разве что не с гиком), следуя какой-то своей «особой программе». Я потел и прыгал, понимая, что для борьбы с нежитями подобная премудрость ни разу не нужна: все эти мгновенно выхватываемые щиты, подвешенные плетения и отклонение стихий важны только для противоборства с другим магом. И на фига? Может, Сатал мечтает вырастить в Редстоне собственную армию? О, идея!! Мне надо настучать на старшего координатора, и все мои проблемы решатся! Знать бы только кому.
К концу занятий от блаженной созерцательности не оставалось даже пыли.
Я мрачно разглядывал прожженные в двух местах штаны, понимая, что в таком виде на занятия с некромантом идти нельзя. До изумления педантичный старик ничего не скажет, но смотреть будет косо. Придется покупать еще один комплект рабочей одежды.
– Надо быть готовым ко всему! – назидательно заметил Сатал. Он был свеж и бодр, словно и не швырялся проклятиями битых два часа почти без перерыва.
Да что ему сделается-то, уроду!
– Мы закончили изучение классического атакующего комплекса, – продолжал развивать мысль старший координатор, – но это не значит, что твой противник будет действовать по учебнику. На следующем занятии мы подробно остановимся на том, какие нюансы привносит в защиту и нападение использование амулетов.
Я обреченно вздохнул:
– Учитель, скажите честно, мы собираемся воевать с Каштадаром?
Сатал довольно хохотнул.
– Деточка, – он определенно был в хорошем настроении, – ты думаешь решительно не о том. Если у Ингерники появится внешний враг, вся эта премудрость тебе не потребуется: на войне победителя определяет тупая мощь. Но в мирное время, будучи сотрудником НЗАМИПС, ты в любой момент можешь столкнуться с вероломным нападением какой-нибудь асоциальной личности. Я не имею в виду чокнутых белых придурков. Ты думаешь, почему надзору никто не решается возражать? Репутация! А репутацию надо поддерживать.
– Вы намекаете на дуэль?
Мнимый инструктор гнусно заржал. Сатал покосился на него и осуждающе покачал головой:
– Дуэлью это назовут, если ты победишь. Реально все происходит внезапно, непредсказуемо и без особых причин, потому что, нападая, черные не колеблются, психов много и каждого из них кто-то должен укротить. Думаешь, все так спокойно относятся к Оковам Избавления? Ни фига! Большинство буянит, хотя точно знает, что получит по шеям.