Мой милый доктор

Горячие слезы брызнули из ее глаз. Щедрое сердце доктора Бэннинга явно поставило под угрозу содержимое его кошелька, даже если он и процветает. Надо отметить: у него к тому же явно хороший вкус.

Кит быстро приняла душ, вымыла голову и нарядилась в новую одежду, не переставая удивляться, как точно доктор подобрал размеры и цвет. Короткие вьющиеся волосы, даже мокрые, были непослушными. Когда она красила губы, выбранной им розовой перламутровой помадой, ее руки дрожали.

Как хорошо, доктор Бэннинг знает человеческую натуру! Снабдив ее таким гардеробом, он, хотя бы частично, вернул ей чувство собственного достоинства. Он все понимает. Его не вывело из равновесия даже то, что она до сих пор не объяснила своего эксцентричного поведения. Кит решила поблагодарить его в последний раз и отправиться навстречу неизвестности.

Она застелила постель, сложила пижаму и халат и поспешила в кухню. Когда она появилась в дверях, он повернулся, поднял на нее свои невероятно синие глаза и окинул ее оценивающим взглядом. Она снова не смогла прочесть его мыслей.

— Какое изумительное преображение, мисс Митчел! — воскликнул он.

Глава вторая

Кит вскинула голову, вызывающе выставив вперед нежный, округлый подбородок.

— Я перед вами в долгу. — Ее хрипловатый голос чуть дрожал. — Одежда замечательная. Прекрасно подходит. Обещаю возместить расходы, как только сумею. В данных обстоятельствах я считаю самым разумным немедленно уйти. Пока вы совсем не увязли в моих делах.

Он ничего не ответил, и она занервничала еще больше.

— Я прочла газету и сразу поняла, что рано или поздно таксист сообщит в полицию о вчерашнем происшествии. Если я уйду, вы без проблем сможете отвечать на их вопросы.

Его затянувшееся молчание обескураживало ее.

— Я… мне очень жаль, доктор Бэннинг, что я впутала вас в свои неприятности. Поставила, в общем-то, в ужасное положение. Иногда мне кажется, что уж лучше бы мне умереть, — шепотом закончила она.

— Не смейте так говорить! Это не выход, — резко ответил он, едва сдерживая гнев. — Думаю, вы можете начать возвращать мне долг с того, что объясните, наконец, в чем дело, что пожирает вас живьем. А я пока, состряпаю что-нибудь на обед.

— Но ведь чем дольше я остаюсь здесь…

— Хочу обратить ваше внимание, если вы еще не заметили, — прервал он, — что ночью выпало много снега. Вполне вероятно, таксист и не слушал новостей, у него достаточно работы: немногие захотят сами сесть за руль в такую погоду. И я сомневаюсь, что он свяжет фотографию серьезного инженера в очках и пиджаке с преследуемым лебедем, которого подобрал прошлым вечером. Даже я недоумевал, пока не обследовал вас.

— Неужели у меня все так здорово получилось?

В его глазах зажглись непонятные огоньки.

— Если бы таксист увидел вас сейчас, то ни за что не узнал бы. Конечно, если он сверхъестественно проницателен, то на него может снизойти озарение. Через месяц или два. Тогда он, вероятно, сообщит о вчерашнем инциденте в полицию. Но убежден, что в данный момент только я один знаю, где вы находитесь. И поскольку сейчас вы — главная забота штата Юта, думаю, я имею право получить ответ на некоторые вопросы.

Опустившись на стул, Кит смотрела, как доктор ставит мясо в духовку. Закрывая дверцу, он бросил на гостью пронизывающий взгляд.

— Вчера вечером я имел дело с женщиной, шарахающейся от собственной тени. Почему бы не начать с этого?

— Х-хорошо. — Кит судорожно вздохнула. — Месяца два назад я вошла в свой кабинет и нашла на столе записку. Простую записку, напечатанную на машинке: «Я слежу за тобой, Кит Митчел, настанет день, когда я с тобой разделаюсь». — Голос ее продолжал дрожать, и она ничего не могла с этим поделать.

— Вас зовут Кит?

— Только самые близкие друзья.

— Продолжайте.

— Сначала я приняла это за шутку. В «Стрэджи-Корп» мало женщин, и те секретарши, а не инженеры. Поскольку мужчины, работающие со мной над одними и теми же проектами, часто поддразнивают меня, я не очень расстроилась, и выбросила записку в мусорную корзинку. Два дня спустя я нашла такую же записку в деловом ежедневнике на своем столе. Тут уже я стала расспрашивать коллег, не знают ли они чего-нибудь об этих записках, может быть, что-нибудь заметили. Ответ был один: «нет». Джереми предположил, что это некий завистник, которого обошли по службе, и посоветовал забыть об угрозах. Я постаралась забыть, но случилось нечто гораздо худшее.

— Кто такой Джереми?

— Мой шеф. — Кит так разволновалась, что не могла сидеть и вскочила. — Я живу одна в кооперативном доме, с хорошей охраной, в хорошем районе. Я нашла еще одну записку, заткнутую в угол зеркала на моем туалетном столике. Можете представить, как это встревожило меня. Тем более что к угрозе была добавлена строчка: «Твои дни сочтены».

— Надеюсь, вы позвонили в полицию?

— Вообще-то, я позвонила своей сестре Лоре. Она и Росс Хантер, ее муж, тут же приехали. Я объяснила, что произошло, и Росс позвонил в полицию.

Доктор Бэннинг застыл с сырой картофелиной в руке, прислонившись спиной к рабочему столу.

— Как отреагировали полицейские?

— Полицейские решили, что это шутка кого-то из моего близкого окружения. Они пришли к тому же мнению, что и мой босс: завистливый сослуживец. Но начали расследование, и я стала спокойнее. Однако неделю спустя, когда я обнаружила еще одну записку в кармане рабочего халата, мой страх усилился. А еще через две недели я нашла аналогичную записку в кармане делового костюма, висевшего в шкафу в моей квартире. Офицер, ведущий мое дело, не находил объяснения, и к расследованию привлекли еще нескольких человек. Когда я рассказала Лоре, она и Росс настояли, чтобы я на некоторое время переехала к ним. Я так и сделала. Мне очень не хотелось нарушать их размеренную жизнь, однако я была им благодарна, потому что, кроме сестры и зятя, у меня никого нет. Росс договорился с полицией о моей защите.

— Переехав к сестре, вы продолжали получать угрозы?

— Да. Одна пришла по почте.

— Такая же?

— Всегда одно и то же. Три дня спустя еще одну нашли в газете, оставленной у парадной двери. — Кит затрясла головой. — Когда это случилось, я сказала Джереми, что должна взять отпуск за свой счет. А если он считает необходимым уволить меня, я не возражаю. Джереми пошел мне навстречу и заверил, что мое место будет меня ждать. Он видел, что эти угрозы вытворяют со мной, как это сказывается на моей работе. Но, несмотря на полицейскую защиту, угрозы не прекращались.

— Что показала экспертиза?

Кит пожала плечами.

— Абсолютно ничего. Полицейские зашли в тупик. Они больше не могли охранять меня круглосуточно. Я оставалась у сестры и вообще перестала выходить из дома.

— А угрозы продолжались?

— Да. — Ее нижняя губа задрожала. — Еще одну записку прикрепили кнопками к двери черного хода. Я очень испугалась. Если бы в тот момент Лоры и Росса не было дома, не знаю, что бы я натворила. Росс пришел в ярость и потребовал усилить полицейскую охрану. Проблема еще в том, что моя сестра никак не придет в себя после потери ребенка. У нее случился выкидыш, и она все еще находится на грани нервного срыва, и Росс тоже.

— Неужели полиция не использовала служебных собак?

— Использовала. Но как только появились собаки, угрозы прекратились. Ни одной за три недели. Ничего. Полицейские сказали, что это душевнобольной. Вероятно, ему надоело, и он сдался. Я очень надеялась, что они правы… До прошлого вечера…

Бэннинг закончил чистить картошку и сел за стол напротив Кит.

— И что случилось вчера?

— Росс решил, что мне вредно сидеть взаперти… что всем нам необходимо развлечься. Он купил билеты в театр и настоял, чтобы мы пошли. Я понимаю, он отчаянно старался взбодрить меня и Лору… доказать нам, что сам перестал тревожиться. Он даже отказался от собак. Его оптимизм придал мне мужества, и, поскольку я обожаю балет, мне хотелось поверить, что кошмар закончился… что я могу снова начать жить. — Обхватив себя руками, Кит прошлась по кухне, потом продолжила: — В антракте они вышли поболтать с друзьями, а я стала листать программку и нашла еще одну записку… — Там было сказано: «Сегодня вечером, Кит Митчел». — Она подняла голову и посмотрела ему в глаза. — Ни разу за всю мою жизнь мне не было так страшно. Мой преследователь находился рядом, среди публики, и следил за мной. Я потеряла голову от страха.