Жена в нагрузку

— Алекс — второй мой брат по отцу. Я предупреждал вас, что это непростая история.

Эстрелла кивнула головой и потянулась за бокалом. Все это было действительно сложно и, откровенно говоря, ошеломило ее. Люди изменяют друг другу, но, тем не менее, их репутация остается незапятнанной. А она невинно и глупо оказалась вовлечена в отношения с женатым мужчиной и до сих пор считается опозоренной.

Но это Испания. А Испания — страна для мужчин. Поведение Карлоса объясняют просто, мужчина потерял голову из-за капризной и независимой девчонки. А потом бедняга трагически умер.

— Итак, телевизионная компания должна была стать вашей личной собственностью, а не частью корпорации «Алколар».

— Точно. Я хотел, чтобы хоть одна вещь была по-настоящему моей. Не Алколара, не Дарио. Моей. Мой отец предлагал мне часть корпорации «Алколар», но это не то, чего я добиваюсь. Мне хочется доказать моему настоящему отцу, что я тоже что-то умею делать самостоятельно. И, конечно, купив дело Медрано, я получил бы кусочек «старой Испании» — наследие, которое Хуан Алколар ценит даже больше, чем ваш отец. Вот почему я так сильно хотел получить эту телевизионную компанию.

Эстрелла сделала глубокий вздох и распрямила плечи.

Она решилась. Сейчас или никогда.

— А если я скажу вам, что нет необходимости ее терять?

Ну вот, она это сказала, и холодок страха пробежал по ее спине. Как только Рамон признался, что хочет получить эту компанию, она поняла, что должна сказать ему это. Лучшего начала для разговора, объясняющего, зачем она пришла, не могло быть. И все-таки Эстрелла не могла поверить в то, что она произнесла эти слова. И, если судить по выражению лица Рамона, он тоже не мог в это поверить.

— Что? — вымолвил он, и голос выдал его потрясение. — О чем вы говорите?

— Яспрашиваю: если бы вы знали, что есть возможность не терять эту компанию, что бы вы сделали?

— А что именно я должен сделать?

— Ч-что?

Это прозвучало как писк. В горле у Эстреллы пересохло. Ее голосовые связки перехватило, и она не могла найти сил, чтобы ответить Рамону.

— Эстрелла? О чем вы говорите? Почему вы все время говорите загадками? Это просто невозможно! Вы знаете, что случилось. Ваш отец швырнул мне в лицо все бумаги по этой сделке.

— У вас есть возможность заставить его передумать.

— Вы, должно быть, сошли с ума! — презрительно отмел эту идею Рамон. — Он сказал, что не продаст.

— Продаст, но только при одном условии.

К удивлению Эстреллы, ее голос, наконец, вернулся, более сильный и чистый, чем раньше. Она говорила теперь спокойно и уверенно, не смущаясь своих слов.

— При одном условии, — как эхо повторил он. Ї Но, Эстрелла, вы же знаете, какое это было условие. Он хотел…

— Мой отец хотел, чтобы вы женились на мне, — закончила она за него, когда Рамон запнулся. — Он сказал, что продаст вам компанию, только если вы согласитесь жениться на мне.

— И вы хотите сказать, что согласны на это условие?

Она действительно говорит это? Она и правда приготовилась пройти через все это? Она так решила, придя сюда.

Эстрелла собрала все силы, какие у нее остались.

— Вот именно.

— Вы хотите, чтобы я женился на вас?

— Да, хочу.

ГЛАВА ПЯТАЯ

— Рамон, пожалуйста!

Только это Эстрелла и смогла вымолвить. В его глазах она встретила недоверие.

— Это шутка, да?

— Н-нет.

Уверенность, которая переполняла ее еще совсем недавно, сменилась чувством потерянности.

— Я вовсе не шучу.

— Так вы это говорите серьезно?

Рамон вскочил на ноги и быстро заходил по комнате. Звук его шагов на лакированном деревянном полу отдавался нервными отрывистыми ударами в ее сердце.

— Почему, черт возьми, вы предлагаете мне это? Что за сумасшествие…

— Это не сумасшествие. Я все хорошо обдумала.

Отчаяние заставило ее решиться произнести эти слова. Рамон замолчал и уставился на нее. Ей надо быть с ним на равных и смотреть ему прямо в глаза, а не снизу вверх. Поэтому Эстрелла заставила себя встать и сделать пару шагов ему навстречу.

— Это не сумасшествие, Рамон! Это должно сработать — вы получите вашу телевизионную компанию, а я…

— Вот именно этого я и не понимаю. Что получите вы?

— Свободу.

Одно простое слово, но как много оно значило для Эстреллы.

— Свободу?

— Да. Вы видели моего отца, он отчаялся выдать меня замуж, чтобы восстановить доброе имя семьи, которое, как он считает, я запятнала.

— Кажется, вы, неплохо расправлялись с женихами. Вы ведь отказывали каждому, кто просил вашей руки.

— Но вы не знаете всего.

Ее ноги внезапно ослабели. Она шагнула назад к большому кожаному креслу у камина и присела на подлокотник.

— Вы же не видите, что происходит, когда мы остаемся с отцом вдвоем. Мне приходится выслушивать долгие нотации, мириться с его яростью, когда он говорит, сколько неприятностей я ему приношу и как позорю семью. Я всячески пыталась образумить его, уговорить оставить меня в покое. Он не унимается и по-прежнему пытается выдать меня замуж, предлагая деньги этим мужчинам, чтобы они сделали мне предложение. Вы бы только видели их, когда они приходят предлагать мне руку и сердце. Как мерзко они разглядывают меня, словно я скаковая лошадь на аукционе. И думают, стоит ли предложенная им сумма женитьбы на женщине со столь ужасной репутацией. Я так устала от подобных сцен, Рамон. Это слишком унизительно.

— Тогда сделайте что-нибудь.

— Вот я и хочу сделать.

Эстрелла попыталась улыбнуться, но черты ее лица не смягчились.

— Я хочу раз и навсегда прекратить все эти брачные игры. А единственный способ добиться этого — поступить так, как этого хочет мой отец. Если я выйду замуж, и у меня появится кольцо на пальце, а вдобавок заслуживающее уважения имя, то люди, наконец-то, забудут о моем прошлом. И главное — отец оставит меня в покое.

— Но у вас не будет жизни в этом настоящем.

— Понимаю. Неужели вы считаете, что я об этом не подумала? Эта мысль крутилась в моей голове постоянно, мне уже даже стало казаться, что я схожу с ума. Вы думаете, я не пыталась найти другое решение?

— Но почему я?

— Я вам говорила, что…

Но Рамон хотел большего. Эстрелла видела это по его лицу. Но не была уверена, что может ему сказать всю правду сейчас.

— Я говорила, что… — повторила Эстрелла безнадежно.

— Скажите еще раз.

Рамон двинулся в сторону Эстреллы. Он наклонился над ней, положив одну руку на высокую спинку кресла, другую на подлокотник, где она сидела. Попав в этот капкан, она не могла теперь пошевельнуться.

Рамон стоял так близко, что она чувствовала тепло его кожи, и ее ноздри затрепетали от лимонного запаха мужской туалетной воды.

Его бедра находились рядом с коленями Эстреллы. Она с трудом сдерживалась, чтобы не прикоснуться к нему.

В этот момент Рамон взял Эстреллу за подбородок и приподнял ее голову резким движением.

А это уже гораздо хуже. Потому что если сейчас она посмотрит вверх, то утонет в серебряных озерах его глаз. Или увидит прекрасные чувственные губы, которые целовали ее только один раз, и которые она никак с тех пор не могла забыть. Этот поцелуй свел ее с ума от желания, и это сильное, горячее желание возникло теперь вновь только от одного воспоминания.

— Объясните мне, что вы получите от этого! Ї приказал Рамон.

Жесткий, резкий тон подействовал на Эстреллу, словно ушат холодный воды. Все ее романтические грезы тотчас рассеялись.

— Я же говорила — свободу. Я получу свободу.

— И этого достаточно, чтобы привязать себя браком к первому встречному?

— Во-первых, не к первому встречному, а к десятому. А во-вторых, этот встречный — вы.

Рамон со свистом выдохнул, было видно, что он пытается взять себя в руки.

— А почему я? Я уже спрашивал об этом и буду снова задавать этот вопрос, пока не получу ответа. Почему я?