Страница 7 из 57
– Его высочество сегодня не принимает, – махнув рукой, сказал Роман.
– Именно это я и сказал незнакомой леди, милорд, но она настаивает. И к тому же, сир, у нее с собой багаж.
– Багаж? – нахмурился Роман.
– А она леди? – справился с усмешкой Дмитрий.
– Очень большой багаж, – добавил Грэм.
Алексей задумался. Насколько он знал, его присутствие в Лондоне мало кому известно, хотя он особенно не прятался. Его вполне могли найти все, кому это понадобилось. Он кивнул дворецкому:
– Пусть войдет.
Дворецкий ушел, а Роман, еле сдерживаясь, спросил:
– Вы уверены, ваше высочество, что поступили разумно?
Алексей пожал плечами:
– Возможно, нет, однако леди со всеми своими пожитками, видимо, бежала из дома. Бежала так же, как и мы.
Дмитрий нахмурился:
– Беженка из Авалонии, может быть?
– Возможно, – согласился Алексей. – А если это так, то мы не можем отвергнуть ее, не сказав ни слова.
Роман недовольно покачал головой:
– И все же, ваше высочество, вы не должны...
– Алексей! – окликнула его высокая темноволосая дама, быстро входящая в комнату. – Милый, дорогой кузен, здравствуй!
Дмитрий быстро вскочил и встал между нею и Алексеем, инстинктивно протянув руку к сабле, которую давно уже не носил.
– Валентина? – Алексей смотрел на нее, не веря своим глазам.
Принцесса Валентина Пружинская, его кузина и постоянная, насколько он помнит, мстительница, Немезида. Меньше всего он ожидал такой встречи. Он недобро прищурился. – Во имя всего святого, что ты здесь делаешь?
– Я здесь, потому что ты здесь, – ответила она с ослепительной улыбкой.
– Позвольте мне выгнать ее, ваше высочество, – промолвил Дмитрий, недобро скривив рот. – Или убить на этом же месте.
– А, всегда преданный капитан Петровский? – покосилась на него Валентина. – Приятно снова видеть вас, такого обаятельного и вежливого.
– При тебе нет сабли, капитан, – холодным голосом напомнил другу Роман, не сводя взгляда с Валентины. – Но, кажется, у нас в доме где-то есть пистолет.
– Держите себя в руках, джентльмены. – Закатив глаза, Валентина взглянула на потолок. – Как понимаю, мы, возможно, переживаем самое неприятное время в нашей истории...
– Самое неприятное время? Самое неприятное? – У Дмитрия от негодования потемнели глаза.
– Я мог бы назвать это время особо опасным, – сказал Алексей и посмотрел в лицо гостье. – Ты же пыталась захватить трон моего отца и призывать народ к революции!
– И потерпела неудачу, в чем могу признаться. Теперь все это в прошлом. – Валентина отмахнулась. – Это уже история, едва ли стоит о ней упоминать.
Алексей со скрипом сжал зубы.
– Ты едва не погубила мою сестру, пытаясь украсть драгоценности, наследство Авалонии.
– Я не собиралась красть его, – оскорбилась Валентина, – а просто хотела вернуть его. Как ты помнишь, эти драгоценности пропали, и на многие годы. А что касается Татьяны, то она не была убита этим и не так уж сильно и долго страдала.
– Я готов задушить ее голыми руками, ваше высочество, – мрачно промолвил Дмитрий, понизив голос.
Алексей словно не слышал его.
– Почему ты здесь? – спросил он гостью.
– Почему? – Она опустила глаза и принялась снимать перчатки.
Делала она это медленно и как-то тщательно, чтобы продлить время и найти нужные слова для ответа.
– Я приехала, чтобы извиниться и исправиться.
– Исправиться? – Роман с недоверием посмотрел на нее.
– Извиниться? – удивился Дмитрий. Алексей нахмурился:
– И ты хочешь, чтобы я тебе поверил?
– Нет. – Она не отрывала глаз от перчаток на своих руках. – По правде говоря, не знаю, как это делается. Кажется, я никогда ни перед кем не извинялась.
Алексей был буквально поражен тем, что его гордая, деспотичная кузина признала свои грехи, а признание далось ей явно нелегко.
– Однако, – продолжила Валентина, глубоко вздохнув и посмотрев на Алексея, – мне очень жаль... всего.
Дмитрий насмешливо ухмыльнулся.
– Всего? – холодно переспросил Алексей.
– Не хочу обманывать вас, но у меня теперь нет причины для этого. И все, что я когда-нибудь делала, я делала ради моей страны. Всю свою жизнь я верила в то, что я и моя семья могли бы править Авалонией лучше, чем ты и твоя родня.
– И это она считает извинением? – промолвил Дмитрий, обращаясь к Роману.
– Да, – рассердилась Валентина, недобро прищурившись, – это мое объяснение. Я буду просить прощения за свое... мнение. Если бы я тогда преуспела, сейчас мы жили бы каждый в своем доме.
– Если бы все вышло по-твоему, все закончилось бы кровавым побоищем. Россия все равно бы захватила Авалонию, а множество людей погибло бы. Страна была бы разорена, – холодно и спокойно рассуждал Алексей.
Валентина долго молчала, а потом, горестно вздохнув, наконец-то сказала:
– Возможно.
– Ты действительно допускаешь то, что можешь ошибаться? – вопросительно вскинув брови, спросил Алексей.
– Изгнание, кузен, дает нам время подумать. Я никогда не задумывалась над тем, что такое хорошо, а что такое плохо, когда предпринимала что-либо, но я всегда думала о благе моей родины, – сверкнула глазами Валентина. – Авалония – это моя душа и душа моего отца. Однако он оказался слабым и не смог бросить вызов вашей семье. Но что не было дано моему отцу, дано мне.
Алексей долго смотрел на нее. Она даже показалась ему искренней, но он все равно уже не смог бы ей поверить никогда.
Причин разлада и вражды между их семьями больше не было, враждовать незачем, но Валентина ничего не достигнет своими извинениями.
– Зачем ты здесь? – снова спросил он.
– Я подумала, что пришло время убрать ту трещину, что пролегла между нами. Мы же единая семья. В конце концов, и нас-то осталось не так уж много. Но если мы не связаны по крови, то нас хотя бы объединяет общая потеря. Я также думаю... то есть я чувствую... вернее, я мечтаю... – Тут она умолкла, очевидно, не находя нужных слов.
– Что? – с любопытством спросил Алексей.
Она улыбнулась, и их взгляды встретились.
– Мне некуда идти, кроме как сюда.
– Конечно, – пробормотал Роман.
– Ха-ха! – самодовольно усмехнулся Дмитрий. – Я так и подозревал.
Валентина подчеркнуто проигнорировала его.
– У меня мало денег. Я уже дважды овдовела...
– И кто же в этом виноват? – не удержавшись, мрачно буркнул Дмитрий.
Уже давно ходили слухи о том, что смерть как первого, так и второго мужа Валентины на ее совести. Оба джентльмена ушли в мир иной, прожив в браке с Валентиной не более полутора лет, и оба владели немалым состоянием.
Валентина бросила на Дмитрия взгляд, способный уничтожить человека, но тот даже не дрогнул.
– Кузен, Алексей, ваше... – тут Валентина на мгновение закрыла глаза, словно собиралась с силами, и наконец произнесла: – высочество! Полагаясь на ваше милосердие, как гражданка Авалонии и член вашей семьи, я прошу приюта. Точнее, убежища.
– Убежища? – Алексей с удивлением посмотрел на нее и не удержался от смеха. – Вот этого я не могу тебе предложить. Здесь же не храм, в котором можно приютить, да и я не суверен, владеющий страной.
– Наверное, «убежище» не совсем удачное слово, – спохватилась Валентина, подходя к нему поближе. – Все, что мне нужно, Алексей, так это крыша над головой. Мой образ жизни не позволил мне приобрести друзей. Ты и есть моя единственная семья, позволь мне остаться... – она с презрением покосилась на Дмитрия, – в твоем доме. Я еще могу быть тебе полезна. Я ведь хорошая хозяйка, а у тебя нет жены. Значит, я могу на званых обедах...
– Я не собираюсь устраивать званые обеды, – решительно возразил Алексей.
Не скрывая удивления, Валентина переспросила:
– Но почему?
– Его высочество пока не желает выходить в свет, – решительно вмешался Роман. – Он предпочитает в данный момент одиночество, хочет поразмышлять о будущем.
– Это несерьезно, – возразила Валентина. – Для всего мира ты все еще принц Авалонии, глава королевского дома Пружинских. Ты несешь определенную ответственность, во всяком случае общественную. Твой долг – появляться в свете. Хотя бы для того, чтобы показать всем, что мы разбиты, но не сломлены. Кроме того, бывая в свете, можно установить множество полезных контактов...