Когда мы встретимся вновь

– Черед чего?

– Вашего откровенного признания. – Он поднял бокал. – Несмотря на страшную нелюбовь к этому, я сделал все. Теперь ваш черед.

Памела отрицательно покачала головой:

– Я так не думаю.

– Бросьте, мисс Эффингтон. Ведь вы тоже можете кое-что рассказать мне о себе, и совсем не скандальное. Например, о вашей семье. Как жених, я хотел бы знать не только ваше имя и цвет ваших глаз. Мне кажется, что если бы мы...

– Мой отец, – начала она, перебив его, и в голосе ее, как ему показалось, было смирение, – брат герцога Роксборо. И, как вы уже знаете, Томас, маркиз Хелмсли, – это мой кузен.

– Наши с вами дальние родственники...

– Очень дальние, – поправила его она. – Леди Смайт-Уиндом – это сестра моей матери. Кларисса, леди Овертон, – моя кузина, единственная по материнской линии, она дочь старшей сестры моей матери. Мой отец принадлежит к роду Эффингтонов, а это означает, что в нашей родословной три линии теток и дядей, восемь кузенов и кузин, а также определенное число браков и бесконечное количество дальних родственников. У меня лично два брата и одна сестра. По браку есть еще какие-то очень дальние родственники...

Алексей поднял руку:

– Включая меня.

– Да, еще у моего деда было три брата, которые покинули Англию и отправились искать счастье в Америку. Это было давно, так что теперь родственников и там немало! Их очень много там и здесь, так что я даже счет потеряла. Моя мать знает лучше. Я могу попросить ее удовлетворить ваше любопытство, если хотите.

– Меня интересует все, что относится к вам, мисс Эффингтон, но то, что вы уже мне сказали, я выслушал с удовольствием. Но я надеялся услышать что-то личное, а не генеалогию вашей семьи.

– У меня нет желания...

– Я не прошу вас рассказывать ваши секреты. – Он не удержался и в отчаянии воздел глаза к небу.

«Она оказалась не только умной, но и упрямой. Ну что ж, я тоже такой».

– Я хотел вас получше узнать, а не только вашу семью. Например, какое вы носите имя?

– То, что вам уже знакомо, ваше высочество. – Она посмотрела на него так, будто хотела убедиться, достоин ли он того, чтобы быть с ним откровенной. – Я из семьи Эффингтонов, а это имя принадлежит тем, кто известен своим благородством, откровенностью и упрямством.

– Невероятно! – Алексей изобразил огромное удивление. – Это трудно себе представить.

– Понимаю ваше удивление, – рассмеялась Памела, но тут же стала серьезной. – По правде говоря, ваше высочество, как это ни странно звучит, но я сама решила покинуть Лондон и свою семью, потому что захотела стать такой же, как они. Я понимаю, это не кажется разумным, но я все время чувствовала, что моя семья меня не понимает. Я заметила, что для них все, что бы я ни говорила и ни делала, было абсолютно безразлично. Все как в поговорке: не суй ногу в башмак не своего размера. – Она прищурилась и посмотрела на принца. – Нелегко жить, когда не оправдываешь чьих-то ожиданий, как вы думаете?

– Что-то подобное я уже слышал.

– Ну вот, услышали еще раз. – Она рассмеялась, и он почувствовал легкую дрожь волнения. – Что еще? – Она сказала это быстро и не очень-то приветливо. – Я попросила вас встретиться со мной до прихода всех, потому что мы должны о многом договориться.

– Мы уже кое о чем договорились.

– Мы должны достигнуть компромисса.

– Компромисса? – весело рассмеялся Алексей.

– А как бы вы это назвали?

– Фарс, шарада, пародия, обман, шарлатанство...

– Я предпочитаю называть это компромиссом. – Казалось, Памела была раздражена и обижена. – Во всяком случае, моя тетушка и я согласились, что будет лучше, если никто не узнает, что я такая же владелица этого дома, как и она.

Алексей нахмурился:

– Почему?

– Прежде всего потому, что вы будете гостить в доме вдовствующей леди Смайт-Уиндом, а не...

– Не в доме незамужней молодой женщины? Что ж... – Алексей покачал головой. – У вас, англичан, до абсурда болезненное отношение к правилам приличий, но я готов сделать все так, как вам нужно.

– Я очень признательна вам. Мне кажется, было бы разумней, если бы все были осведомлены о нашем компромиссе. Конечно, кроме тех, кто знает правду...

– О нашем притворстве, нашем обмане или нашем...

– Да, да! Обо всем этом. – Она как бы нетерпеливо отмахнулась от этих слов. – Да, это наша ложь, если вам так хочется. И запомните: это не моя идея. Я с самого начала даже не помышляла об этом.

– А сейчас?

– Сейчас, ваше высочество, я думаю... – Она поставила на стол бокал, смущенно улыбаясь.

Похоже, она сама удивилась своим словам.

– Почему бы не сделать так? Я появлюсь в свете как невеста принца, а не как несчастная жертва сплетен.

– Вы полагаете, что все забыли вашу...

– Неосторожность? Ошибку? – Скрестив руки на груди, Памела в упор смотрела на принца Алексея. – Да, я была неосторожна, это была ужасная ошибка. Вот так. Вы теперь довольны?

– Совсем нет. Это, бесспорно, была неосторожность... в какой-то степени. В конце концов, никто еще не сказал, что вы обесчещены. Дело теперь только в том... – он с интересом посмотрел на Памелу, – как назвать эту неосторожность.

– Ваше высочество, я...

– Я имею в виду, насколько возможно ее объяснить...

– Ваше высо...

– Или это настолько очевидно, как сам акт, например?

– Ваше высочество! – Глаза Памелы сверкнули от негодования. – Позвольте мне сказать...

– Нет-нет, мисс Эффингтон. – Алексей поднял руку, успокаивая ее. – Я не заставлю вас подробно объяснять. Мне понятны ваши смущение и нежелание копаться в сомнительном прошлом.

– Сомнительном прошлом? – не выдержала Памела.

– Значит, оно не было сомнительным?

– Нет! – Памела была явно оскорблена. – Это было невероятно глупое решение ради, казалось, прекрасных намерений, но принятое женщиной, не умевшей разумно размышлять...

– Мужчина, о котором речь, видимо, был чертовски хорош собой? – Алексей улыбнулся. – Не то, что я?

– Исключительно хорош! А вы надменны, я сразу это поняла. – Она внезапно повернулась к нему спиной. – Какого цвета у меня глаза, ваше высочество? – неожиданно спросила она.

– Карие, – ответил он не колеблясь. – Хотя это не совсем точно. Пожалуй, скорее цвет темного соболя. Глубокий, теплый, обещающий...

– Достаточно.

– Я выдержал испытание?

Она повернулась к нему.

– Это едва ли можно назвать испытанием. Вы посмотрели мне в глаза лишь минуту назад.

– Да. Но вы-то сами верите в то, что мои слова – это лесть? Или, как вы сказали, это мой обычный прием обольщать? – Приблизившись к девушке, Алексей посмотрел ей в глаза. – Мисс Эффингтон, придуманный нами фарс может оказаться гораздо более серьезным, если вы перестанете мне верить и, что еще хуже, не будете испытывать ко мне никакой симпатии.

– О, ваше высочество! Я боюсь, что вы ничего не поняли. – Она скорбно вздохнула. – Вы мне симпатичны, в этом-то вся и трудность.

Он нахмурился:

– Не вижу никакой трудности.

– Главная цель нашей обманной помолвки, позволяющей мне снова появиться в лондонском свете, – это моя респектабельность. Если я брошусь к вам в объятия или, еще хуже, в вашу постель, это испортит все.

Алексей прищурился:

– Вы полагаете, что это возможно?

– Если все погубить.

– Нет, я имею в виду объятия и, еще лучше, постель?

Памела попыталась улыбнуться.

Он пристально изучал ее. В этой мисс Эффингтон интересно сочетались привлекательность и наивность. Еще какое-то мгновение, и он поймет, что ее сомнительное прошлое – не более чем минутная неосторожность. Она не похожа на тот тип женщин, которые ищут случайных связей.

Он ответил улыбкой на ее улыбку.

– Мисс Эффингтон, вы настоящая загадка!

– Неужели, ваше высочество?

– Мне всегда нравились такие женщины. Я любил их разгадывать.

Их глаза встретились.

– Не думайте, что я вам это позволю.

– Однако, мисс Эффингтон, разве это не главная цель нашей помолвки? – Он уставился на губы Памелы, затем снова посмотрел ей в глаза, уже готовый поцеловать ее. – Чтобы мы лучше узнали друг друга. – Ему ничего не стоило нагнуться и поцеловать ее. – Надо же узнать секреты той, с кем предстоит быть до конца жизни.