Радуга любви

— Как скажешь, дорогой! — парировала его сестра.

— Тебя не переспоришь. — Он был рассержен, но не смог сдержать улыбки.

— Для такой малявки она неплохо держит удар, — лениво согласился Тай, внося в спор свою лепту.

— Прости, Тай. Боюсь, это я все начала, — подала голос Трейси, неожиданно мягко и дружелюбно. — Я только хотела пошутить!

Ложь ее была слишком очевидна, но Пейдж решила, что не стоит обращать внимание на неприязнь Трейси.

Зато Дайана расхохоталась в голос:

— Вот и повоевали. Но расплата будет жестокой!

— Ты, что, смерти хочешь? — в бешенстве обернулся Джоэл к сестре.

— Только от смеха! — За словом в карман она не лезла.

— Дети! Дети! Ведите себя прилично, — рассерженно воскликнула Соня Бенедикт. — Хотя, боюсь, вы уже на это не способны. Может быть, это от жары?

— Ладно, я замолкаю. — Дайана тепло улыбнулась матери. — Но минут на десять, не больше!

Пейдж неожиданно рассмеялась низким, заразительным смехом, и Дайана тут же обернулась к ней. Зеленые глаза ее проказливо блестели.

— Ой, вот бы мне так!

На другом конце стола Трейси дернулась, словно пытаясь что-то сказать, но Тай Бенедикт не спеша поднялся с места — воплощение небрежного изящества.

— Надеюсь, вы извините меня, что покидаю вас в первый же вечер, мне нужно переговорить с управляющим, он должен уехать на рассвете, — обратился он к Пейдж и улыбнулся мачехе, выжидательно глядевшей на него. — Я выпью кофе, когда вернусь, Соня. Сварю сам, так что не беспокойся.

— Никакого беспокойства, милый, ты же знаешь!

Пейдж проводила его взглядом. Он был ей чужим, но почему-то казался ближе, чем Джоэл, не спускавший с нее ласковых глаз. За кофе Соня Бенедикт заняла их веселой болтовней. Ей удалось закончить вечер в атмосфере дружелюбия и тепла, хотя порой в глазах ее мелькали недовольные искорки при слишком уж вольных выходках Трейси.

Пейдж безучастно вертела в руках изящный хрустальный бокал, почти физически ощущая неприязнь Трейси. Очень эффектная в сине-зеленом платье, под цвет ее глаз, пытаясь скрыть гнев, всем своим видом девушка выказывала полнейшее равнодушие к последнему увлечению Джоэла. Однако истинные чувства окрасили огнем ее высокие скулы. Они явно горели негодованием.

После обеда Пейдж и Джоэл ускользнули на веранду, чтобы насладиться вечерней прохладой. На пурпуре неба расцвели огромные звезды, белые и сияющие, какими они бывают лишь в пустыне. Прямо над головой у них мерцала Бринга, вечерняя звезда, колдунья, волшебница и хранительница всех любовников. Млечный Путь казался усыпанным маргаритками, а чуть дальше, над холмами, ближе к реке, небо украшал Южный Крест.

Такая прохладная после дневной жары, полная трелей и таинственных звуков, восхитительная ночь подчеркивала царящий вокруг них покой. Откуда-то издалека со свежим ветерком донесся вдруг вой динго, и от их жутких песен у Пейдж по спине побежали мурашки.

Джоэл ободряюще улыбнулся ей.

— Это просто динго охотятся, горожанка… сперва немного пугает, но со временем привыкаешь. — Он искоса взглянул на нее, такую юную, прелестную и такую уверенную в себе.

— Я так по тебе скучал, Пейдж. Боже, как же я скучал!

— Правда, Джоэл? — Золотистый свет из окон, пронизывая тьму, ласкал ее бронзовые волосы, отражался в блестящих глазах, подчеркивал точеную фигурку.

— Больше, чем ты думаешь! — Он подошел к ней сзади, обхватив за узкие плечи. — Пейдж, дорогая, как сильно у тебя бьется сердце! — Рука его скользнула ниже по плечу.

— Джоэл!

— Да? — Голос его стал хриплым, он едва сдерживал себя.

— Джоэл, прошу тебя!

— Ты так прекрасна, это просто чудо. Ты ни на кого не похожа. Ты лучше всех. Пожалуйста, верь мне, я люблю тебя, Пейдж. Это не на час, не на день. Это навсегда. Прошу тебя, милая, помоги мне.

Она попыталась отстраниться, но он не отпускал ее.

— Джоэл! — у нее перехватило дыхание.

Он отступил, ценой огромного усилия, с вызовом, почти враждебно глядя на нее.

— Так, значит, ты меня не любишь? Ты передумала? — Голос у него дрогнул, словно упрекая ее за равнодушие. Лицо его помрачнело и повзрослело.

Ситуация была взрывоопасной.

— Джоэл, прошу тебя, так нечестно. Ты же пригласил меня в Кумбалу не для того, чтобы просто переспать со мной. — Она запиналась, не зная, как объяснить ему. — Я так не могу, Джоэл. Прости, прости меня… — Она попыталась отстраниться, пораженная его страстью и тем, что не могла ответить на нее.

— Ничего, ничего! — Он прижался щекой к ее волосам. — Это я должен просить прощения. Просто я никогда прежде не испытывал таких чувств. Разве я виноват, что хочу любить тебя? Ты такая прелестная, такая очаровательная. Не говори, что это не так. Поцелуй меня, Пейдж, ну пожалуйста. Пейдж, прошу тебя, ради Бога, поцелуй меня сама.

Она потянулась к нему в каком-то странном недоумении, с нежностью, почти… сочувственно. Джоэл резко нагнулся к ней, побелевшими пальцами впился в ее плечи, притягивая девушку к себе. Как утопающий, который тянется за глотком свежего воздуха.

— Пейдж, у нас так мало времени… Боже, любовь моя, ты словно шелк! — Голос его был настойчивым, хриплым от желания. — Я же небезразличен тебе, правда? Ответь мне, Пейдж!

Она прильнула к нему, ощущая смутную тревогу при мысли, что кто-то может увидеть их на веранде.

— Конечно, ты небезразличен мне, Джоэл, — сказала она мягко. — Ты же сам знаешь!

— Ничего я не знаю! Хотел бы, но не знаю. Но скажу тебе одно, детка: я тебя никогда не отпущу. Никогда. Ни к кому.

Наступило долгое молчание. Пейдж казалось, будто она стоит на краю пропасти, а рядом — чужой человек с безумными горящими глазами.

Она что-то слабо, протестующе забормотала.

— Не бойся, любимая, — нежно сказал он, вновь становясь самим собой. — Я не собираюсь делать глупостей. Просто из-за тебя я сам не свой! Пойми меня.

Отступать ей было некуда. Она подняла на него глаза, потом взглянула куда-то вдаль, затем вновь на него — в полном отчаянии.

Он ласково провел рукой по ее волосам.

— В твоих глазах тень, Рыжик! Почему?

Она прижала рукой жилку, трепещущую на горле.

— Я должна объяснить тебе, Джоэл, — сказала она осторожно. — У меня своя голова на плечах.

— И что это должно означать? — спросил он отрывисто.

В глазах ее внезапно вспыхнул гнев.

— Это означает, что у меня есть права. И мои желания — они также имеют для меня значение, Джоэл.

Он скользнул взглядом по ее нежному лицу, по тонким плечам и изящной груди.

— Конечно! Но попытайся понять и меня, дорогая. Я в ужаснейшем состоянии. Я так хочу тебя! Ты нужна мне, будь я проклят, если смогу жить без тебя!

Она не сводила глаз с его лица, покрытого золотистым загаром, и вдруг подумала, что, пожалуй, он говорит правду.

Он взял ее лицо в свои ладони бережно и нежно.

— Выходи за меня замуж, Пейдж! — Она не шевельнулась, не кивнула, но и не отпрянула, и он нашел ее губы. — И не подбирай причин для отказа, их все равно не существует. — Поцелуй стал жестким, как наказание. — Я дам тебе все, о чем ты только пожелаешь. Рано или поздно я стану очень богатым человеком. — Он вдруг встряхнул ее: — Если бы ты любила меня, ты бы сразу сказала да. Продаю себя, словно залежалый товар! Если б ты только знала, сколько девиц… — От раздражения он не смог даже договорить.

— Пожалуйста, Джоэл, я лишь прошу дать мне немного времени.

— Ну как ты не можешь понять, что я не в силах больше ждать! Ты так прекрасна и в то же время так жестока. Ты не хочешь ничем поступиться.

Во рту ее появился привкус меди. Джоэл не смирится с поражением, с самого детства он ни в чем не знал отказа. То, о чем она раньше подозревала, стало ей теперь совершенно ясно.

— Выходит, хочу я того или нет, приехав в Кумбалу, я взяла на себя определенные обязательства? — Она развела руками, принимая это как данность.

Грусть в ее голосе отрезвила его.

— Не смей так говорить! Никогда! Боже, такое впечатление, будто я чем-то оскорбил тебя. Ты очень странная девушка, Пейдж, но я люблю тебя.