Время иллюзий

— Просто чудо, что он сделал наследником именно тебя. Может, это своего рода компенсация за то, что он заставил вас уехать?

— Вряд ли. Думаю, он поступил так назло семье.

— Прости, что спрашиваю… — неуверенно начала Кэрри, с недавнего времени она испытывала настоятельную потребность узнать о Клэе как можно больше. — Но об этом несчастье… ходило столько слухов… Если не хочешь, можешь не отвечать, но… Что случилось с твоим отцом?

Лицо Клэя мгновенно стало каменным и как будто постарело.

— Даже вдали от родины он продолжал заниматься любимым делом: работать управляющим на небольшой ферме неподалеку от того места, где мы поселились. Название города тебе все равно ничего не скажет. Однажды отец осматривал новую партию скота. Вдруг, наверняка по чьей-то неосторожности, один из амбаров загорелся. Работающие там люди и животные оказались в ловушке. Спасая их, отец сгорел заживо, не успев выбраться наружу.

— Боже мой, Клэй… — прошептала Кэрри, бледнея от ужаса. — Какая жуткая смерть!

— Да. Чтобы не сойти с ума, я старался думать только о том, что так мог поступить лишь настоящий герой, а вот маме всю оставшуюся жизнь снились кошмары, связанные с его смертью. Бессонные ночи и горе подкосили ее, и она угасла за несколько лет. Порой мне казалось, что она сама зовет смерть, чтобы как можно быстрее увидеться с отцом на небесах.

— О, Клэй! Даже не знаю, что сказать. Прости, что заставила тебя вспомнить о потере самых близких людей.

Клэй кивнул, принимая ее извинения, и добавил с улыбкой:

— Известно ли тебе, что на втором этаже особняка располагаются целых двенадцать спален?

— Надеюсь, среди них найдется хотя бы две в приличном состоянии.

— Давай поднимемся наверх и проверим. А потом заглянем в заднюю часть дома, где располагались комнаты слуг и кухня. Насколько я помню, здесь около сорока самых разных помещений!

Осмотрев поместье, они пришли к выводу, что в комнатах очень мало мебели, но она в довольно сносном состоянии. Особенно Кэрри понравилась Большая изумрудная гостиная, названная так из-за внушительных размеров и шикарных старинных обоев насыщенного ярко-зеленого цвета, которые, правда, местами отклеились и висели неопрятными лохмотьями, покрытыми слоем пыли. Роскошь старинных стен и предметов интерьера с одной стороны, а с другой — дух запустения рождали в ней самые противоречивые чувства.

— Итак, с чего собираешься начать? — поинтересовалась Кэрри; ее голос эхом разносился по комнате. — Или ты решил, что обустройством семейного гнездышка займется твоя будущая жена?

— Боюсь, что так, — улыбнулся Клэй. — Я собираюсь приобрести ферму, так что ей придется взять на себя подавляющее большинство дел, связанных с реставрацией поместья.

— Неужели? А могу я узнать, чье это хозяйство?

— Понимаю твое любопытство, но позволь мне умолчать об этом.

— Иначе говоря, ты боишься, что я разболтаю твои планы? — не сумев скрыть досаду, откликнулась она.

— Не в этом дело. Просто всему свое время.

— Конечно, ты не обязан откровенничать с малознакомым человеком.

— Не обижайся, но мы действительно плохо знаем друг друга. Жаль, что в детстве нам не удалось подружиться.

— Значит, сейчас у нас нет никаких шансов стать хорошими друзьями? — спросила она и, испугавшись собственной смелости, поспешила отвести взгляд, притворившись, что ее очень заинтересовала лепнина на потолке гостиной.

— Увы, Каролина. Боюсь, ты не сможешь променять жениха на нашу дружбу.

Укор, сарказм, а главное, уверенность в своей правоте, неожиданно прозвучавшие в его словах и многократно усиленные гулким эхом, не могли не вызвать в ней раздражение вкупе с растерянностью.

— Прошу тебя, не вмешивайся в мои дела! Я и так запуталась.

Но Клэй, казалось, не замечал ее состояния: он решил раз и навсегда убедить Кэрри в том, что, став женой Скотта Харпера, она всю жизнь будет ходить по лезвию ножа. Но зачем? Почему он так настойчиво и порой даже бестактно стремится уберечь ее от предстоящего брака? Если не принимать в расчет его невысокое мнение о порядочности и благородстве Скотта, ответа на этот вопрос он пока и сам не знал:

— Мне понятно твое смятение, но закрывать глаза на очевидные факты, по-моему, крайне неразумно. Пойми, Каролина, на карту поставлено прежде всего твое счастье! Разве за него не стоит бороться? И ты готова принести себя в жертву амбициям отца и мнению общества? Неужели Брюс Макневин способен ради собственного удовольствия поступиться чувствами родной дочери? Сомневаюсь.

— Мой отец — сложный человек. С одной стороны, он делает все, чтобы мы с матерью ни в чем не нуждались и жили мирно и спокойно, но гораздо чаще он, в буквальном смысле слова, изводит меня разговорами о правах и обязанностях. И это отнюдь не нравоучения любящего родителя, уверяю тебя… — Она помолчала, собираясь с мыслями. — Что-то подсказывает мне, что тебе можно доверять, наверное, поэтому я так разоткровенничалась.

— Не волнуйся: я умею хранить секреты.

— Позволь задать тебе личный вопрос. Только пойти меня правильно, я не ради себя интересуюсь…

— Откровенность за откровенность. Спрашивай. Хотя подожди… Я, кажется, догадываюсь, о чем ты хочешь меня спросить. Есть ли у меня там, за океаном, девушка, верно?

— Угадал. — Кэрри постаралась, чтобы ее голос звучал непринужденно. — И каков твой ответ?

— До недавнего времени мне катастрофически не хватало времени и денег на романтику, так что моя подружка вскоре после знакомства бросила меня.

— Мне жаль. Ты, наверное, очень ее любил?

— Да, но та жизнь навсегда осталась в прошлом. Теперь я… — начал Клэй и осекся: еще чуть-чуть — и он признался бы ей в своей глубочайшей симпатии, которая в любой момент могла перерасти в серьезное чувство, — занят другими насущными проблемами.

— Значит, те отношения разорваны окончательно?

— Раз и навсегда, — уверенно кивнул он.

Кэрри прошлась по комнате.

— Очень красивый камин! Немного фантазии — и можно представить себе, как чудесно здесь станет после реставрации…

— А на складе в одной ничем не примечательной деревушке хранится еще множество шикарных предметов мебели и безделушек, которые раньше находились здесь.

— Неужели? — Ее карие глаза удивленно распахнулись.

— Несмотря на горе, дед оставался деловым человеком, который не мог позволить, чтобы после его смерти бесценное имущество было разграблено.

— Дядюшка Ангус все предусмотрел. А ты уже был на складе?

— Нет, но у меня есть инвентаризационный лист. И в ближайшее время я собираюсь съездить туда. Хочешь со мной?

— По-моему, Клэй, тебе следует искать невесту, а не устраивать мне познавательные экскурсии.

— Вот мы и обсудим по дороге, что именно должно быть напечатано обо мне в разделе «Знакомства».

— А ты коварен… Как говорит моя мама, «в каждом мужчине однажды просыпается демон».

— Мой демон всегда в узде, ведь я не Харпер…

— Смелое заявление, Клэй. Смотри не споткнись на ровном месте.

— И я прошу тебя о том же. Хватит ждать одобрения и похвалы от кого бы то ни было, задумайся наконец о будущем.

— Поправь меня, если ошибаюсь, но моя личная жизнь тебя не касается! Чего ты вообще ждешь от меня, Клэй Каннингем? — Неожиданно в глазах защипало, и Кэрри поняла, что вот-вот расплачется.

Заметив это, Клэй впервые не на шутку растерялся, даже испугался. Интуиция подсказывала ему, что, если сейчас из этих больших прекрасных карих глаз брызнут слезы, он не выдержит и, взяв Кэрри на руки, непременно поцелует ее — а потом отступать будет уже некуда!

— Почему ты молчишь? В чем дело? — усилием воли взяв себя в руки, продолжала наступать она.

— А тебе не кажется, что ответ очевиден? — вопросом на вопрос ответил он и, помолчав, добавил: — Внезапные слезы — верный признак того, что твой собеседник несчастен, не так ли? Чтобы выбраться из ловушки, в которую ты сама себя загнала, нужно быть смелой и решительной.