Страница 6 из 23
Бронте разозлилась на него за слова, которых он не произнес.
— Как бы то ни было, вам не нужно беспокоиться. Или вы женаты?
— Женат? Нет. Но шафером на свадьбе был. — Его глаза изучали ее. Аристократическое лицо, так трогательно гордое, грива длинных, вьющихся на жаре шелковистых волос. — На сегодняшний день я — убежденный холостяк. Мне нужно кое-чего достичь, прежде чем я буду готов сделать предложение женщине.
— Правда? — Бронте подняла брови. — Я удивляюсь, что у вас за плечами еще нет определенных достижений.
Как ни странно, она в самом деле была удивлена.
— Должен вас разочаровать. У меня есть диплом юриста.
— Почему же вы не практикуете?
— Как предприниматель я могу зарабатывать намного больше, — невозмутимо отозвался Стивен.
Бронте почувствовала, что не может удержаться от гримасы.
— Ненавижу мужчин, у которых в жизни главная цель — делать деньги. Если уж вы так предприимчивы, может быть, организуете мне чашку кофе? Как я ни люблю Гилли, пить ее обжаренный дома кофе не могу. У него вкус, как у ила со дна пруда. Кстати, не стоит доставать яйца из коробки. Они так лучше сохранятся, если уж нет специальной решетки. А куда делись куры Гилли?
Он пожал широкими плечами — с неожиданным изяществом.
— По-моему, все должно быть ясно. — Он послушно стал убирать яйца в коробку. — Несладко приходится курам там, где водятся змеи. Тем более когда курятник завалился. Вот вам одна из причин, по которым мы с бригадой надежных рабочих взялись за кое-какие переделки.
— Так вы святой! — Бронте помахала ему, выходя в прихожую. — Святой Стефан. Не помню, что там с ним случилось [18].
ГЛАВА ВТОРАЯ
— Ну, и что ты думаешь о Стивене? осведомилась Гилли, с интересом всматриваясь в лицо Бронте.
— А что я должна о нем думать? — невозмутимо парировала Бронте.
— Выкладывай, хулиганка! — Гилли стиснула ее руку. Сейчас они пили кофе на кухне. Гилли приехала домой минут десять назад, и до сих пор разговор шел о консультации окулиста. Болезнь не поддается излечению, но с некоторыми ее симптомами, слава богу, можно справиться. — А этот не так хорош, как мой!
Гилли поднесла чашку с крепким напитком к слегка крючковатому носу, понюхала и неодобрительно посмотрела на чашку.
Бронте не могла не рассмеяться.
— Это только доказывает, что у тебя луженый желудок. Хороший итальянский кофе. Я его как следует помолола.
— Я полагаю, Стивен-то о тебе думает, — произнесла Гилли тоном, не характерным для женщины, у которой обычно не находится доброго слова для мужчины. — Наверное, я ему сказала, что ты не любишь мой домашний кофе. Он, во всяком случае, внимателен ко мне.
Бронте, несколько удивленная, отставила почти пустую чашку. Вот она, Гилли, перед ней, такая любимая. Морщинистое, загорелое лицо с широкими скулами. Брови Гилли все еще черны как смоль, они составляют резкий контраст ее белоснежным волосам, которые она обычно собирает в густой пучок. Весьма, о, весьма незаурядное лицо, подумала Бронте.
— Ты в него влюбилась? — поддразнила она старушку.
Неожиданно для Бронте старая женщина ответила со вздохом:
— Бронте, девочка моя, как же поздно я осознала, что зря растратила свою жизнь. Когда-то я обожглась на молоке, и не нужно было дуть на воду, гнать от себя мужчин.
— То-то я вижу, что тебе нравится жить отшельницей. — Сейчас Бронте смотрела на свою старую тетку, словно та пожаловалась ей на неудачную попытку восхождения на Эверест. — Как-никак тебя почитают в этих краях.
— И есть за что! Спорить тут не о чем, — усмехнулась Гилли. — Или не я вылечила те страшные язвы на ногах у Хетти Бэннистер, когда ее доктор отступился? Да я вылечила не один десяток людей от псориаза, экземы... Да что там перечислять! У меня есть домашние средства от любых болезней. — Гилли наклонилась, чтобы прихлопнуть комара, который опрометчиво опустился на ее щиколотку. — Надеюсь, ты-то уединения не ищешь?
Бронте поморщилась.
— Надо было бы, наверное, раз уж я отказалась от любви всей жизни за месяц до алтаря.
— Но ты же не жалеешь об этом, любовь моя?
Темные глаза Гилли прищурились, изучая лицо Бронте. Она вставила в старую оправу очков новые линзы.
— Прежде всего я жалею, что связалась с ним, — призналась Бронте.
Гилли с сочувствием и любовью смотрела на свою внучатую племянницу.
— Тебя на каждом шагу подталкивала твоя мать. Чудо, что ты не сломалась. Ты всегда стремилась ей угодить.
— Она мне мать, вот и все. — Бронте поставила локти на стол и опустила подбородок на ладони. — А ты мне — настоящая бабушка. Гилли, не знаю, что бы я без тебя делала. Ты — мой ангел-хранитель.
— И буду, жизнью клянусь! — яростно воскликнула Гилли. — И не в том дело, что ты должна выйти замуж за прекрасного принца. Ты же не слишком расстроилась?
— Гилли, это был ад, — просто сказала Бронте. - Клянусь тебе, второго такого испытания я не выдержу. Мне приходилось считаться со вспышками ярости Миранды (употребление слова «мама» уже давно было запрещено Мирандой) и Карла; иногда они набрасывались вдвоем. Третья мировая война, честное слово. Миранда говорила: только дуры выходят замуж по любви. Женщина выходит замуж, чтобы обеспечить себя.
— Не она ли должна была позаботиться о тебе? — Гилли попыталась взять себя в руки и быть объективной. — Замужество. Обеспеченность. Для них оба эти слова означали одно и то же. Что ж, тебе понадобилось мужество, чтобы благополучно выпутаться из этой ловушки. У нас высокий процент самоубийств!
— Ты мне правду сказала насчет своих глаз?
Бронте поспешила переменить тему на более актуальную для нее. Она до смерти устала от мыслей о собственных травмах.
— Разумеется, — ответила Гилли и выпрямилась, как подъемный кран. — Обычная проверка давления. Никаких симптомов глаукомы. Вообще-то глаукома — болезнь наследственная, а у нас в семье ее не было, насколько я знаю. У меня бывают какие-то вспышки в правом глазу, но беспокоиться не о чем. Я уже сказала тебе, с такими симптомами можно справиться. Я буду ездить к этому врачу раз в шесть месяцев. Как-никак, я старушка крепкая. Такие как я доживают до ста лет. Ну, я-то столько скрипеть не намерена, все равно жизнь идет под гору. Давай-ка прогуляемся, пока солнце не село. Стивен здесь творил чудеса. Я чертовски рада, что у меня есть этот парень.
— Я уже вижу. — Бронте прокляла себя за вспышку ревности. — Только не мог же он делать все это ни за что? Работа тут немаленькая. Кажется, он мне говорил, что у него была бригада рабочих?
— Они с крокодилового питомника, — небрежно бросила Гилли через плечо, уже направляясь на веранду.
— С крокодилового питомника? Крокодиловый питомник? — Бронте передернула плечами. — У него что, собственный питомник?
— Могу тебе сказать, что у него есть кое-какой бизнес, — ответила Гилли, спускаясь по ступенькам. — Туристов привлекают крокодилы и вообще рептилии. Особенно они нравятся японцам. Наш знаменитый крокодильщик ведет свои дела поблизости от Брисбена. У Чики Морана дело было хорошо поставлено, но сейчас он, как ты знаешь, лишился партнера.
— Крокодил, наверно, сожрал?
— Думаю, он своего старого крокодила колол слишком часто, — сказала Гилли. — Как бы то ни было, Стивен здесь ни при чем.
— И слава богу!
Бронте приложила руку к груди. Она на своем веку повидала много крокодилов, и все-таки при виде их у нее темнело в глазах от страха.
— Стивен ведет деловую сторону предприятия, — продолжала Гилли и поднесла к носу пряно пахнущую гардению. — Он знаком с вопросами охраны природы и умеет общаться с людьми.
— Он что, ненормальный? — ядовито осведомилась Бронте.
— Что ты имеешь в виду? — бросила Гилли так резко, что Бронте показалось, будто она получила пощечину. — Стивен не состязается с крокодилами, если ты это хотела сказать. Я сказала тебе: он этой стороны дела вообще не касается. Они с Чикой планируют расширить ферму и сделать там что-то вроде зоопарка. Им придется вложить большие деньги.
18
Стефан, приверженец учения двенадцати апостолов, был обвинен священниками из синагоги в богохульстве и забит камнями. Расправу над ним одобрил Савл, будущий апостол Павел. Гибель Стефана стала сигналом для широких гонений на христиан (Деян. 6 -7). Стефан почитается церковью как мученик.