Крутая парочка

— Все равно все знали, что это сделал Верма! Этот парень — убийца, а жертвой был один из нас. Мы не могли позволить ему выйти сухим из воды!

— И ты еще смеешь притворяться, будто действовал в интересах правосудия?! Ты старался только ради своей карьеры!

— Будто ты никогда ради нее не старалась! — нахмурился Спрингер.

— Я никогда не подтасовывала улики. Тебе хоть раз приходило в голову, что Верма, возможно, не убивал Кертиса — ВИЧ-инфицированного гея-полицейского, который за пять лет трижды менял напарников по патрулированию и подал официальную жалобу на преследования?

— Когда я взял его с поличным за убийство Франца? Нет.

— Как бы не так, Спрингер, — вмешался Каслтон. — Франца взял с поличным Бобби Кервин. Тебя там и близко не было.

Спрингер выпятил челюсть:

— Это просто риторическая фигура. Верма совершил идентичное убийство и бог знает сколько ограблений. Почему я должен был думать, что он не убивал Кертиса?

— Потому что у тебя не было никаких доказательств, — заметил Типпен.

Спрингер сердито уставился на него:

— Чего ради я стал бы подозревать другого копа? Мы говорили со всеми бывшими напарниками Кертиса и не услышали ничего подозрительно…

— Значит, вы толком не слушали, — перебила Лиска. — Последний напарник Кертиса, Энгл, сказал мне, что, по его мнению, между Кертисом и Рубелом что-то произошло. Он не говорил тебе это, когда ты расследовал убийство Кертиса?

— Мало ли что он говорил?! Посмотри на Рубела! Разве он похож на гомика? Да и зачем ему было убивать Кертиса? Они уже давно не патрулировали вместе.

— Из-за ВИЧ-инфекции, тупица! Если Кертис заразил Рубела неизлечимой смертельной болезнью, я бы назвала это мотивом.

Спрингер запыхтел, но не произнес ни слова.

— Тебе не показалось странным, что спустя пару месяцев после убийства Кертиса Дерек Рубел внезапно стал напарником копа, который манипулировал с уликами в этом деле? — настаивала Лиска.

Спрингер покраснел и дрожал от злости, но держал себя в руках. Он помнил, как накануне Лиска ворвалась к нему в дом, и боялся ее.

— Люди все время получают новые назначения. Кроме того, тогда дело уже было закрыто.

— Конечно, закрыто! Потому что ты повесил это преступление на того, кто его не совершал, — пусть даже он совершил точно такое же. А Огден крепко держал тебя на крючке: он мог в любую минуту сдать тебя БВД. Конечно, ему бы тоже не поздоровилось, но тебе бы это стоило куда больше. Поэтому, когда Огдену и Рубелу понадобилось алиби на вечер четверга, ему было достаточно снять трубку и набрать твой номер.

— Огден мог испортить мне жизнь!

— Продажные копы сами портят себе жизнь. — Лиска вспомнила, как Аманда Сейвард сказала ей то же самое, когда она приходила в БВД после обнаружения тела Энди Фэллона. Казалось, это было год назад. — А тебя не волнует то, что они сделали с Кеном Ибсеном?

Спрингер промолчал и отвернулся. Он не мог не сознавать, что кто-то едва не поплатился своей жизнью за его трусость.

— Хорошо бы ты приволок свою задницу в больницу и посмотрел на Кена Ибсена, когда его будут обследовать врачи, — продолжала Лиска. — Жаль, что он пока не может ничего рассказать, а я не могу извлечь из его мозга воспоминания о том, что с ним сделали эти ублюдки, и имплантировать их в твой мозг. Чтобы ты заново переживал все это каждый день твоей никчемной жизни.

— Я очень сожалею… — промямлил Спрингер.

— Еще бы!

Ковач подошел к ним и взял Лиску за руку:

— Пошли, Динь. Они скоро прибудут. Давай спрячемся и устроим им сюрприз.

Он повел ее в кладовую Спрингера — узкое помещение с полками, уставленными консервами и посудой. Лиска прислонилась к полкам с одной стороны от двери, а Ковач — с другой.

— Ты добралась до них, Динь, — тихо сказал Ковач.

— Добралась, но еще не поймала. Я хочу увидеть их в наручниках.

— Тогда, может быть, не стоит изводить парня, который помогает тебе надеть их на эту парочку?

— Он заслуживает и худшего.

— Кэл заслуживает именно того, что ты сказала, — каждый день представлять себе избиение Ибсена. А мы уж позаботимся, чтобы его карьера на этом закончилась и сам он отправился за решетку.

— Они угрожали моим мальчикам, Сэм! — Лиска снова вздрогнула при этом воспоминании. — Я всю неделю ломала себе голову над тем, какой гомофоб стал бы превращать гея в кровавое месиво. Ведь каждый из них смертельно боится СПИДа. Они думают, что могут им заразиться через туалетное сиденье, через рукопожатие, даже через воздух. Мне стало ясно, что это мог сделать только человек, совершенно неосведомленный о степени риска или уже зараженный. Потом я увидела Рубела в медцентре…

— Выходит, Рубел ненавидел Кертиса не потому, что тот был геем? Он убил его из мести — за то, что Кертис его заразил? — Ковач покачал головой. — Никогда бы не подумал, что можно так замаскироваться.

— Представь себе. А Огден подтасовал улику против Верма, чтобы защитить Рубела, так как они — любовники.

— Кем бы они ни были, они плохие парни, Динь. И ты добралась до них. — Ковач протянул руку и коснулся ее плеча. — Я горжусь тобой, малышка.

— Спасибо, — Лиска отвернулась и закусила губу. — Как ты думаешь, Спрингер может заставить их признаться, что они убили Энди Фэллона?

— Возможно. Если они это сделали.

В кладовую просунул голову Типпен.

— Гости прибыли! Все по местам!

Лиска вынула револьвер и проверила его. Ковач сделал то же самое. Они должны были оставаться на месте, пока Кэл Спрингер будет пытаться выудить из Огдена и Рубела признание, записав его на кассету.

Когда те скажут достаточно, чтобы можно было предъявить им обвинение, ловушка захлопнется. А тем временем полицейские машины из офиса шерифа прибудут на подмогу.

В дверь позвонили. Послышались голоса, но Лиска не могла разобрать слов. Она представляла себе, как Спрингер здоровается с гостями, приглашает их войти, заверяет, что он на их стороне. Внезапно голоса смолкли, послышались звуки какой-то возни, потом раздался крик Спрингера, который оборвал выстрел.

— Черт! — Ковач выскочил из кладовки. Лиска бросилась за ним.

— Полиция! Ни с места! — крикнул Каслтон. Прозвучали еще три выстрела. Пригнувшись, Ковач устремился в гостиную, а Лиска побежала к двери, выходящей на подъездную аллею.

Рубел и Огден с револьверами в руках мчались к грузовику Рубела, они успели пробежать футов десять.

— Рубел! — крикнула Лиска, выстрелила и нырнула за дверь.

В ответ прогремели два выстрела, причем одна пуля угодила в дверную панель. Откуда-то раздались еще три выстрела, кто-то закричал, а вслед за этим послышался рев мотора.

Открыв дверь. Лиска увидела, что грузовик задним ходом выезжает с аллеи. Рубел стрелял из окна машины.

Послышался вой сирен, и две полицейские машины въехали в тупик. Не снижая скорости, Рубел направил грузовик между ними. Одна из машин шерифа царапнула грузовик, развернулась и устремилась в погоню.

Брюс Огден лежал на подъездной аллее, крутясь, словно вытащенный на берег тюлень, и тщетно пытаясь перевернуться на живот. Лиска подбежала к нему и отшвырнула ногой его револьвер.

— Плохи дела, — мрачно произнес подошедший к ним Ковач.

— Спрингер мертв!

— Помогите! — вопил Огден. Под ним на покрытой льдом аллее расплывалось темное пятно. Лиска смотрела на него, думая о Кене Ибсене.

Подъехала машина из полицейского участка Иден-Прери, и оттуда выскочили двое патрульных.

— Не прикасайтесь к нему без перчаток! — приказала Лиска, шагнув назад. — Не исключено, что он ВИЧ-инфицирован.

— Кому принадлежала эта блестящая идея? — осведомился Леонард, глядя на Ковача.

— Нам пришлось действовать быстро, лейтенант, — ответила Лиска. — Мы хотели записать на пленку Огдена и Рубела, прежде чем им представится шанс обратиться к адвокату.

Они стояли в гостиной Кэла Спрингера с холодным камином и рождественской елкой с погашенными огнями. Самого Кэла в этот момент упаковывали в мешок, чтобы доставить в морг. Он получил пулю в грудь.