Кровавый риск

— Почти привык, — подтвердил Нортон, — Но ты забываешь, что, согласно закону, я окажу помощь и буду соучастником всего, что ты замыслил. Пойми меня, Майк, я не хочу знать, что именно. Я только хочу обратить внимание на то, что я буду нести ответственность за уголовные преступления.

— Эта операция не направлена против кого-либо, кого кинется защищать закон, — сказал Такер.

Нортон приподнял свои брови, поднял пиво и выпил вторую треть бутылки одним глотком.

— Это последний фактор, на который ты должен обращать внимание. Мы выступаем против человека по имени Баглио, против всей его организации.

— Организованная преступность?

— Давайте, назовём его предпринимателем.

— Успешный?

— Очень.

Нортон посовещался секунду с ангелами, почесал бессознательно в том месте, где у него находились три длинных белых отметины на правой щеке. «Три тысячи звучит для тебя нормально?»

Такер заплатил без вопросов, закрыл портфель снова. Это была вполне достаточная цена за всё, что он просил от Нортона и его машины.

Крупный мужчина положил деньги в сейф в нижнем ящике шкафа-архива, который находился за столом, закрыл их оба — сейф и ящик, положил ключи в карман и вернулся за стол.

— Кто-то может вынести шкаф целиком, — сказал Такер.

— Он прикручен к полу.

Они допили остаток пива в тишине, и, когда закончили, Нортон сказал: «Ты готов?»

— Да.

Они покинули офис и пошли к третьему парковочному месту в этом же здании, где серый вертолёт уже сел на буксировочную платформу с колёсами. Это был тот же четырёхместный четырёхлопастный вертолёт, который Нортон уже дважды использовал прежде, когда Такеру требовались его услуги, однако, его собственная маркировка была мастерски скрыта цветной лентой. Новые номера, также оформленные ленточками, украшали необходимые места на носу и по обеим сторонам. Эмблема штата Пенсильвания, с её двумя вставшими на дыбы конями, была надёжно прикреплена на обеих дверях аппарата; под клеймом белыми буквами были написаны слова полиции штата Пенсильвания. Это всё выглядело вполне правдоподобно. Это всё сделал, судя по тому, что эмблема была точной копией той, которую использовали власти, друг Нортона, который работал в рекламном агентстве днями и ночами, когда мог. Он нарисовал для Нортона уже девять наборов эмблем штатов, однако Такеру не приходилось до сих пор иметь дело с таким количеством территорий. У Нортона были другие клиенты.

— Хорошо? — спросил Нортон.

— Отлично, — сказал Такер.

Гольф-кар уже подняли на платформу, на которой стоял вертолёт, и Нортон запрыгнул на неё. Он завёл её и медленно вывез. Выехав из ангара, он остановился, отцепил кар от платформы, и завёл его обратно внутрь, припарковав. Они забрались в вертолёт.

— У тебя есть сменная одежда? — спросил Такер.

— Я упаковал её сразу, как ты позвонил.

— Хорошо.

— Даже перед тем, как я ушёл к мастеру по вертолётам.

— Замечательно.

Несколькими минутами позже они дрейфовали по раздолбленной гравийной взлётной полосе. Они оба — Такер и Нортон — сидели на передних сиденьях; за ними находилась пара сидений, которые были сложены для того, чтобы образовать достаточное пространство для контрабанды. Большую часть перевозок Полник Эйр совершали один или два двухмоторных Апачи, которые они содержали, на всякий пожарный, для тех случаев, когда вертолёт был необходим, чтобы приземлиться в месте, где не было взлётной полосы на территории Нью-Йорка. Кроме того, вертолёт приносил наибольшую прибыль из всех трёх машин, принадлежащих Полник, спасибо Такеру и другим таким же, как он.

Когда они поднимались в ранне-вечернее небо, Такер поинтересовался, где будет прятаться Симонсен. Симонсен утверждал, что абсолютно ничего не знал о готовности Нортона уклоняться от закона ради баксов. Он не касался нелегальной работы, тем не менее, Нортон знал, что его партнёр всегда стоял у окна, наблюдая за такими действиями, как будто бы в тайне завидовал, что пропускает такую завораживающую миссию. Он должен был стоять там, наблюдая и немного ревнуя, немного боясь.

Затем аэродром и ангары скрылись из глаз, и они взяли курс на запад по направлению к городу.

Времени было 2:12, когда вертолёт, нагруженный дополнительными топливными баками, начал самую длительную часть путешествия.

Такер беспокоился, что у Баглио появилась возможность допросить Мерла Бахмана. Водитель находился в особняке больше суток. Если он не получил серьёзных травм, то у Баглио было достаточно времени для того, чтобы его расколоть, у Баглио было достаточно времени, чтобы вытянуть из него всё, что он знал о Такере и остальных.

Нортон что-то сказал, что Такер, увлечённый своими мыслями, не услышал.

— Что? — спросил Такер.

— Я говорю, что загрязнение сегодня занятное, не так ли?

Нортон указал большой рукой вперёд на жёлто-белый смог, который поднимался ото всех кварталов города, окутавший их до большой высоты и извивающийся как клубок змей, дымных змей. Он являл собой ужасающую декорацию, как будто жестикулирующий грациозно гид описывал в тоне, не терпящем возражений, Ниагарские водопады.

— Красота.

— Должен быть грандиозный закат.

— Отлично.

— Очень плохо, что мы не сможем его наблюдать.

— Плохо.

Но Такер не мог себе позволить думать слишком долго о закатах и загрязнении атмосферы.

Возможно, люди Баглио не смогут проследить имя Такера дальше, чем до почтового ящика в центре города. У них есть контакты, да, конечно, есть, но они не обладали исчерпывающей информацией.

Всё же, если они дошли до этого места, но не дальше, он должен будет полностью забыть о личности Такера, принять новое имя, купить все новые документы на это имя, и тщательно избегать встреч со всеми, кто знал его только как Такер.

Это может потребовать денежных затрат и периода относительного бездействия, и, мягко говоря, болью в заднице.

И он не мог надеяться на то, что смена личности предоставит безопасность на длительное время. Раньше или позже один из тех, кто использует его новое имя, может случайно встретиться с кем-то из старого круга, кто ещё помнит личность Такера. После этого будет необходимо второй раз поменять имя, а затем и третий, и четвёртый.

Он не видел этому конца.

Тем лучше думать о том, что водитель ещё ничего не рассказал. Если Баглио не разберётся с Бахманом в ближайшие двенадцать часов, они все будут в полной безопасности.

Такер посмотрел на карту, которую развернул на коленях, кинул взгляд сквозь лобовое стекло вертолёта, когда Нортон пролетал под углом к шоссе под ними, и воскликнул: «Там! Это та дорога, которая начинается после поворота на особняк Баглио, и я думаю, что дом находится там, между тех склонов. Если я прав, съезд должен быть совсем близко».

Так и было.

— Хорошая работа! — крикнул он Нортону, ухмыляясь.

Возможно, ему не пришлось бы кричать так громко, если бы салон был должным образом изолирован от расположенного вверху винта вертолёта. Но после нескольких часов, что они находились в воздухе, слушая этот ужасный шум, его уши гудели как внутренности улья в оживлённое весеннее утро, и он кричал, в основном, для того, чтобы слышать себя.

Нортон кивнул головой и сказал: «Это подходящее место для высадки?» Он указал на место поперёк шоссе, в направлении, почти противоположном выезду на дорогу перед домом Баглио. В тысяче ярдов от края дороги лесистая местность прерывалась на несколько сотен футов [49], предлагая чистую, покрытую травой, немного наклонную поверхность между рук леса.

— Достаточно хорошее, — сказал Такер.

Они полетели в ту сторону и, пятью минутами позже, были уже на земле. Нортон заглушил двигатели, дал лопастям замедлиться. Вокруг ушей Такера начали летать пчёлы, пока звон от оглушения не исчез и он не смог услышать что-то ещё.

— Что сейчас? — спросил Нортон.

49

1000 ярдов ~ 915 м, 100 футов ~ 30,5 м.