Девятнадцать минут

– Пошли, – сказала Алекс, отводя дочку наверх в ванную. Здесь она осторожно сняла с нее рубашку, промыла царапины, заклеила пластырем. Затем села перед Джози на мохнатый коврик.

– Поговорим?

Нижняя губа Джози задрожала, и она расплакалась.

– Это из-за Питера, – сказала она. – Они все время к нему цепляются, обижают его. Поэтому я хотела, чтобы сегодня все было наоборот.

– Разве на площадке не было учителей?

– Воспитатели.

– Нужно было сказать им, что Питера дразнят. То, что ты побила Дрю, в первую очередь значит, что ты такая же плохая, как и он.

– Мы говорили воспитателям, – пожаловалась Джози. – Они сказали Дрю и остальным ребятам оставить Питера в покое, но те не послушались.

– Потому, – подытожила Алекс, – ты сделала то, что считала лучшим?

– Да, для Питера.

– Представь, что ты бы всегда так поступала. Например, если бы тебе понравилась чья-то куртка, ты бы ее забрала?

– Это значит украсть, – сказала Джози.

– Точно. Именно поэтому существуют правила. Нельзя нарушать правила, даже если кажется, что все остальные это делают. Потому что если ты нарушишь – если мы все будем их нарушать, – мир превратится в очень страшное место. Место, где воруют куртки, бьют людей на площадке. Вместо того чтобы поступить как лучше, иногда приходится поступать правильно.

– Какая разница?

– Лучше – это то, как тебе кажется нужно поступить. Правильно – это то, как следует поступить. Когда ты думаешь не только о себе и о своих чувствах, но и о других людях, о том, что было раньше, о правилах. – Она посмотрела на Джози. – Почему Питер не дрался?

– Думал, что у него будут неприятности.

– Вопросов больше нет, – сказала Алекс.

Ресницы Джози слиплись от слез.

– Ты сердишься на меня?

Алекс задумалась.

– Я сержусь на воспитателей, потому что они ничего не сделали, когда Питера обижали. И я не в восторге от того, что ты разбила мальчику нос. Но я горжусь тем, что ты хотела защитить своего друга. – Она поцеловала Джози в лоб. – Иди, переоденься во что-нибудь без дырок, Суперженщина.

Джози убежала в свою комнату, а Алекс все сидела в ванной на полу. Она вдруг поняла, что для отправления правосудия в первую очередь необходимо быть рядом и вмешаться – в отличие от воспитателей на площадке, например. Можно быть строгим, не приказывая, можно всегда придерживаться правил, принимать во внимание все доказательства, прежде чем принять решение.

Алекс поняла, что быть хорошим судьей – это почти то же, что и быть хорошей матерью.

Она встала, спустилась вниз и сняла телефонную трубку. Уит ответил после третьего гудка.

– Хорошо, – сказала она. – Скажите, что я должна делать.

Стульчик был слишком маленьким для Лейси, колени не помещались под столом, стены были выкрашены в слишком яркий цвет. Сидящая перед ней учительница была такой молоденькой, что Лейси засомневалась, может ли она выпить дома бокал вина и не нарушить ни один закон.

– Миссис Хьютон, – говорила учительница, – мне бы очень хотелось дать вам лучшее объяснение, но факт остается фактом: некоторые дети просто являются магнитом для насмешек. Другие дети видят их слабости и пользуются этим.

– А в чем слабость Питера? – спросила она.

Учительница улыбнулась.

– Я бы не назвала это слабостью. Он чувствительный и милый. Но это значит, что скорее всего он не станет носиться с другими ребятами по двору, играя в полицейских, а будет сидеть в углу с Джози и раскрашивать картинки. Остальные дети это видят.

Лейси вспомнила, как, когда она училась в начальной школе и была не намного старше Питера, они выращивали в инкубаторе цыплят. Вылупилось шесть птенцов, но один цыпленок оказался хромым. Он всегда последним мог поесть или попить. был тощим и неуклюжим по сравнению с братьями. Однажды весь класс с ужасом увидел, как здоровые цыплята насмерть заклевали хромоножку.

– Поведение этих ребят не останется безнаказанным, – заверила учительница. – Если мы что-нибудь заметим, то сразу же отправим их к директору. – Она открыла рот, словно хотела еще что-то сказать, но промолчала.

– Что?

Учительница опустила глаза.

– Просто, к сожалению, такая реакция может дать обратный результат. Ребята будут видеть в Питере причину своих неприятностей, и все начнется снова.

Лейси почувствовала, как лицо наливается краской.

– Что лично вы собираетесь предпринять, чтобы этого больше не произошло?

Она ожидала, что учительница будет говорить о том, чтобы ставить в угол или еще как-нибудь наказывать детей, которые будут дразнить Питера. Но вместо этого девушка сказала:

– Я покажу Питеру, как постоять за себя. Если его оттеснят в очереди в столовой или будут дразнить, нужно сказать что-то в ответ, а не мириться.

Лейси недоуменно посмотрела на нее.

– Я… я не верю своим ушам. То есть, если его толкнут, он должен толкнуть в ответ? Если его еду сбросят на пол, он должен отплатить тем же?

– Конечно же, нет…

– Вы хотите сказать, что для того, чтобы Питер чувствовал себя в школе в безопасности, ему нужно вести себя так, как те мальчишки, которые его обижают?

– Нет, я хочу рассказать вам о реалиях школы, – поправила ее учительница. – Послушайте, миссис Хьютон. Я могу сказать вам то, что вы хотите услышать. Я могу сказать, что Питер – прекрасный ребенок, и это так. Я могу сказать, что школа перевоспитает мальчишек, которые превратили жизнь Питера в мучение, и все прекратится. Но, к сожалению, правда жизни такова, что, если Питер хочет, чтобы это прекратилось, ему придется тоже измениться.

Лейси рассматривала свои руки. Они казались гигантскими на поверхности крохотной ученической парты.

– Спасибо. За вашу откровенность.

Она осторожно встала, потому что именно так нужно было вести себя в мире, где тебе уже нет места.

Она вышла из класса. Питер ждал ее на маленькой деревянной скамейке рядом с игрушечными домиками в холле. Она как мать должна была расчищать дорогу перед Питером, чтобы он не споткнулся. Но что, если она не сможет быть рядом с ним всегда? Может, это и хотела сказать ей учительница?

Она присела перед Питером на корточки и взяла его за руки.

– Ты же знаешь, что я тебя люблю, правда? – спросила Лейси.

Питер кивнул.

– Ты знаешь, что я хочу тебе только добра?

– Да, – сказал Питер.

– Я все знаю о коробочках для завтрака. Я знаю о Дрю и о том, что Джози его побила. Я знаю, что он тебе говорит. – Лейси почувствовала, как глаза наполняются слезами. – В следующий раз, когда случится что-то подобное, тебе придется за себя постоять Ты должен, Питер, или я… я тебя накажу.

Жизнь несправедлива. Лейси никак не поощряли на работе, как быона ни старалась. Она видела, как женщины, которые тщательно следили за своим здоровьем, рожали мертвых детей, а наркоманки производили на свет здоровых младенцев. Она видела, как четырнадцатилетняя девочка умирала от рака яичников,прежде чем смогла пожить по-настоящему. Нельзя изменить несправедливость судьбы, можно только страдать от нее и надеяться, что однажды все изменится. Но это еще сложнее, когда речь идет о твоем ребенке. Лейси очень страдала от того, что именно ей приходится приподнимать эту завесу для того, чтобы Питер понял: как бы сильно она его не любила, как бы искренне не хотела сделать его мир идеальным, этого всегда будет недостаточно.

Глотая слезы, она смотрела на Питера, пытаясь придумать, как заставить его постоять за себя, какое наказание могло бы заставить его изменить свое поведение, даже если это разобьет ей сердце.

– Если это еще раз произойдет… ты не будешь играть с Джози после школы целый месяц.

Сказав это, она закрыла глаза. Она не так представляла себе поведение идеальной матери, но оказывается то, чему она его учила – быть добрым, быть вежливым, относиться к людям так, как хочешь, чтобы они относились к тебе, – не принесли Питеру ничего хорошего. Если угрозы смогут заставить Питера кричать так громко, что Дрю и остальные гадкие мальчишки разбегутся, поджав хвосты, она будет угрожать.