Страница 38 из 43
— Я найду дорогу.
— Без меня тебя в камеру не пустят.
Жерех дернулся.
— Но вы же…
— Для чистоты эксперимента посидишь, пока я на Литейный сгоняю.
— А если…
— Тебе лучше, чтобы никаких «если» не было.
В дежурке было на удивление тихо.
— Три часа, — напомнил помдеж Юра Петров. — Потом выпускаю.
— Успею, — Ледогоров придержал его за руку. — Только никаких звонков родителям, сестрам, любовницам.
— Что я, не знаю, что ли.
— Так. На всякий случай.
У Югова было заперто. У Мальцева тоже. На месте оказался только Сонин. Он сосредоточенно метал дротики от дартса в плакат Шварценеггера на стене.
— Чего, Саня?
Ледогоров подумал секунду.
— Нет. Ничего.
На Литейном была дикая пробка. От рева автомобильных сигналов закладывало уши. К духоте добавлялся резкий запах выхлопных газов. Пришлось идти пешком, лавируя в нескончаемом людском потоке.
Внутри было тихо. Ледогоров еще раз заглянул в щель выщербленной, ободранной двери. Пустой захламленный коридор, освещенный квадратами солнца из настежь распахнутых комнатных дверей. Пыль. Пустота. Замок был один. Простой как две копейки. Ледогоров достал выкидную зоновскую финку, подаренную два года назад операми из «Металлки» [15]и подцепил кончиком язычок. С первого раза не вышло. Нож соскочил, противно царапнув сталь замка. Внизу отворилась дверь, кто-то подскоками помчался вниз по лестнице. Ледогоров подумал, что со стороны однозначно похож на вора-квартирника, что задержание его за незаконное проникновение в квартиру — просто подарок для «уэсбэшников», и что не понятно, зачем все это уже ему надо. Затем в глубине квартиры зазвонил телефон и мысли его приняли другое направление. Телефон брякнул несколько раз и умолк. Видимо сняли трубку. Ледогоров приник к щели. Внутри квартиры угадывались какие-то движения, но видно ничего не было. Похоже, жилые комнаты находились за поворотом коридора. Он подождал минуту, другую. Было тихо. Он снова потянулся за ножом и увидел Зураба. Тот возник из пыльной дымки и стоял в центре одного из солнечных квадратов, напряженно вертя головой. Их разделяло метров семь. Зураб был небрит, но футболка его блистала белизной. Он постоял еще секунду и мягко, по-кошачьи, двинулся к выходу. Стараясь двигаться как можно более плавно, Ледогоров оторвался от двери и прижался к стене рядом. Ему почудилось, что застежка сумочки-кобуры щелкнула на весь дом. Рукоять пистолета скользила в ладони. Внутри скрипнула половица. Еще. Ледогоров набрал полную грудь воздуха. Казалось, что он слышит дыхание присевшего по ту сторону Кобалии. Слегка дрогнула дверь. Ледогоров представил, как Зураб рассматривает в щель лестничную площадку. В ушах звенело. С Литейного доносился шум улицы. Солнце заливало бывшую когда-то парадной лестницу через широкие открытые окна. Хлопнула входная дверь подъезда. По мраморным ступеням зацокали каблучки. Ледогоров сидел, вжавшись затылком в неровную стену и слуша, как стучит собственное сердце. На втором или третьем этаже резанул звонок.
— Ну наконец-то!
— Пробки кругом…
Зураб шумно поднялся, выдохнул и пошел в глубь квартиры по скрипящим половицам. Стало совсем тихо. Ледогоров выпустил воздух, посидел еще, прикрыв глаза, и встал, разминая ноги. Пистолет едва не выскользнул из руки на каменный пол. Пришлось вытирать ладонь о футболку. Он привел дыхание в порядок, присел, и, положив ПМ возле себя, снова достал нож. Собачку удалось отжать с третьего раза. Сквозняк едва не стукнул открывшейся створкой о стену. Ледогоров снял пистолет с предохранителя и тихо пошел по коридору.
Большинство комнат были полностью пустыми. В некоторых покрывались пылью брошенные хозяевами предметы мебели, чем-то напоминающие оставленную при отступлении боевую технику. Квартира сделала поворот. Ледогоров напрягся. За ближайшей дверью гундел телевизор. Судя по переводу, шел какой-то латинский сериал. Из комнаты тянуло лекарствами и больницей. Он прошел дальше. Капля пота пробежала по переносице и зависла на кончике носа. Пол предательски скрипнул. Здесь было темновато из-за закрытых комнатных дверей. Справа характерно журчала вода в унитазном бачке. Ледогоров аккуратно заглянул. Никого. Кухня, грязная, темная, наполненная запахами горелого масла и помойного ведра, также была пуста. Он подошел к последней двери. Она была не заперта. Внутри тихо. Только солнечный лучик просачивался сквозь щель. Вдруг стало спокойно. Даже сердце улеглось. Он еще раз вытер руку о футболку, смахнул с носа надоевшую каплю и, зачем-то сосчитав до трех, распахнул дверь.
— Стоять! Милиция!
От бьющего в глаза белого июльского солнца захотелось зажмуриться. Ствол пистолета рыскнул вправо, затем влево и опустился вниз. Комната была небольшой и крайне просто обставленной. Старая широкая кровать, тумбочка с телевизором и «видаком», двухкассетник на полу, пара стульев. Посреди кровати сидела голая коротко стриженная девица и, даже не пытаясь прикрыться простыней, смотрела на него без всякого выражения. Больше никого не было.
— Где он?!
Она молчала. Ледогоров машинально оглянулся в полумрак коридора и бросился к окну. Маленький балкончик притулился почти под самым краем крыши. Встав на перила, можно было легко дотянуться до ее железной оградки. Он автоматически отметил, что слой пыли на перилах справа стерт словно подошвой ботинка и, взявшись за край балконной двери, поставил туда же свою ногу.
Высоты Ледогоров боялся с детства. Он никогда не гулял со сверстниками по крышам, не катался на «Колесе обозрения», не прыгал в бассейне с вышек. От одной мысли, что его могут призвать в воздушно-десантные войска, ему становилось худо. Он никогда не сделал бы ничего подобного, если бы успел подумать. Но времени не было. Рванувшись вверх, он ухватился за чугунную спицу оградки. Шестью этажами вниз, в глубине двора истошно залаяла собака.
— Ва-а-ля! Домой! — заорал визгливый женский голос.
В голове шумело. В животе стало холодно. Ледогоров вдруг подумал, что Зураб мог прятаться под кроватью и сейчас появится на балконе. Мысль эта подхлестнула. Он вдохнул и, подтянувшись, закинул на край сначала ногу, а потом все тело. В нос ударил запах горячего железа. Хряснули, зацепившиеся за жестяной заусениц, джинсы. Осторожно он поднялся на ноги.
Кругом было небо. И солнце. Насколько хватало глаз. Казалось, что крыши парят в безоблачной синеве отдельно от города. Города несуществующего. Города оторвавшегося от крыш и камнем рухнувшего далеко вниз. Солнце сверкало сквозь выжженные им вентиляционные трубы. Лучи его играли на натянутых тросах телевизионных антенн. Словно уклоняясь от их слепящих уколов, балансируя из стороны в сторону, по самому коньку крыши шел Кобалия. Он был не так далеко — метрах в ста. Ледогоров зажмурился на секунду, спасая глаза от блестящих солнечных игл и на четвереньках, по-обезьяньи полез вверх по пологому, шелушащемуся облезлой краской скату.
Идти по «коньку» оказалось не сложно. Главное было держать равновесие и не смотреть вниз. Часто попадались трубы, антенны и другие выступы, за которые можно было держаться. Крыша повернула направо, потом еще раз. Ледогоров не следил за маршрутом. Когда ситуация позволяла отвлечься от пути, он искал глазами обтянутую знакомым черным пиджаком спину. Похоже, что Кобалия еще не заметил его. Он так же был поглощен проблемой равновесия. Ледогоров неожиданно вспомнил, как герои «чекистских» фильмов бегом носились по крышам, стреляя друг в друга. А ведь во все это верилось. Зураб достиг края очередного участка, посмотрел вниз и куда-то спрыгнул. Ледогоров постарался ускорить шаг. Метрах в двух ниже начиналась плоская крыша какой-то пристройки. Впереди она обрывалась четырехметровым пролетом, за которым виднелся зеленый скат следующего дома. Кобалия стоял у края и заглядывал вниз. Ледогоров сел, свесив ноги и достал пистолет.
15
Металлка — исправительно-трудовое учреждение в поселке «Металлострой».