Странствия по мирам

Да, похоже, история с бывшим мужем (с которым она, по роковому стечению обстоятельств, развелась как раз перед тем, как стала ведьмой, что, собственно, и подтолкнуло к переменам в жизни) ничему ее не научила… Игорь хоть и не гранд, не идальго и не рыцарь, но по части куртуазности даст всем грандам большую фору. Женщину всегда привлекает определенный мужской тип, к сожалению. Или к счастью…

Чтобы отвлечься от своих раздумий на щекотливую тему, Маргарита решила вернуться к практическим вопросам:

– Ты мне потом покажешь еще раз этот знак магического очищения? У меня сегодня ничего не вышло, хотя я раз пять повторила очищающее заклинание.

– Видишь ли, сердце мое, заклинания вообще не дают стопроцентной гарантии успеха. Существуют разные степени магии. Первая, самая простая, – наведение чар при помощи заклинаний, наговоров и специальных предметов. Механически выучить текст какого-нибудь заклятия, сварить зелье, подбирая ингредиенты по составленному кем-то рецепту, или воспользоваться неким артефактом, – к примеру, шапкой-невидимкой, – может каждый начинающий чародей при должном усердии. И даже может при этом добиться приличных результатов, если он не без способностей. Многие на этом и останавливаются. Но, как я говорил, это всего лишь низшая ступень магии, магия дилетантов. Она далека от творчества, это просто ремесло. Вторая степень – умение колдовать при помощи невидимых знаков, которые ты чертишь в воздухе перстом или кинжалом athame…

Атаме, магический кинжал, у Маргариты был – бабушка оставила ей свой в наследство вместе с другим колдовским инвентарем. Но Маргоша еще не умела им как следует пользоваться – пока как-то не довелось.

– А третья степень, более высокая, – это колдовство при помощи силы мысли, – продолжал свою лекцию Роман. – Подобным искусством могут овладеть лишь избранные, но каждый чародей должен к этому стремиться, если желает преуспеть. Впрочем, стремление к совершенству бесконечно, и в магии, как в каждом искусстве, есть еще более высокие степени…

– Знаешь, общение с тобой равнозначно полному курсу не только практической магии, но и магической теории…

– Да нет, я плохой учитель, и более того, я плохой чародей. Когда-то у меня были ученики, но никто из них не добился настоящих высот. Вот и тебе я всеми силами стараюсь передать то, что усвоил благодаря своему долгому опыту, но, увы, моя собственная жизнь – плохая реклама для моих знаний.

Маргарита терпеть не могла, когда Раймундо заводил унылую песнь про собственные неудачи, и всегда старалась его отвлечь от подобных настроений. Эх, если бы он в свое время попал на прием к опытному практикующему психоаналитику, этот случай не был бы таким запущенным. Жаль, что в Средневековье при арагонском дворе психоаналитики не были популярны…

– Между прочим, американские психологи говорят, что человек не должен иметь отрицательного мышления и непроизвольно настраивать себя на негативную волну, – заметила она. – Нельзя говорить себе: я плохой специалист, я неудачник… Надо приучить себя руководствоваться позитивными образами, тогда все удается.

– Забавная теория. Но я, признаться, не очень верю американцам с их новомодными веяниями. Древние знания индейцев во многом оказались утраченными, а искания населивших Америку европейцев лишены глубоких исторических корней. Первые конкистадоры устремились на завоевание Нового Света лишь в пятнадцатом веке. Я тогда был уже немолод, умудрен жизнью и взирал на американскую авантюру этих агрессивных мальчишек весьма скептически…

Маргарита постоянно забывала, что перед ней человек, родившийся в 1235 году. Надо сказать, для своего возраста он неплохо сохранился – больше 30—35 лет на вид никак не дашь… И к современной действительности он вполне адаптировался.

Гораздо приятнее воспринимать его как молодого человека и модного музыканта, чем как некое допотопное существо, выползшее из глубины веков. Маргоша любила историю, но все же… перед ней был человек, рожденный в первой половине тринадцатого века, и до конца осознать это было совсем непросто!

Когда Раймундо исполнилось семь лет и он спокойно рос себе на Майорке, где был его отчий дом, старший современник юного испанского гранда, русский князь Александр Невский в далеком от Майорки Пскове разбил тевтонских рыцарей в ходе Ледового побоища… Они с Романом из одного времени! А ведь странно было бы представить, что можно влюбиться в Александра Невского! Впрочем…

У Маргариты есть одна знакомая валькирия (да-да, настоящая валькирия, дева-воительница со сложной судьбой и большим житейским опытом), которая была в свое время хорошо знакома с Александром Невским. Так вот, эта валькирия весьма восторженно отзывалась о русском князе («Такой был интересный мужчина, Санечка-то, это что-то! Шлем, доспехи, стать богатырская, взгляд орлиный, как на коне перед своей дружиной выедет, так женские сердца и замирают. И в бою был хорош…») и, похоже, была в него когда-то влюблена.

А Роман тем временем замолчал и тоже о чем-то задумался. Когда люди по-настоящему близки, они не только с удовольствием говорят, но и с удовольствием молчат рядом друг с другом… Если бы не дикая головная боль, Маргоша чувствовала бы себя сейчас почти счастливой.

– Ты начал рассказывать про конкистадоров, – напомнила Маргарита.

– Погоди! Я постоянно упускаю самое главное. Что нам эти конкистадоры? Ты ведь, кажется, сказала, что твои чары не действуют? Хотя ты пять раз произносила заклинание…

– Вообще-то я не собиралась это обсуждать. Так, к слову пришлось, вот и проговорилась. Не знаю, почему мои чары вдруг отказали…

– А ты ничего не перепутала, когда творила заклинание?

Маргарита почувствовала себя уязвленной: да, в магии у нее пока не такой обширный опыт, но все же обидно, когда тебя принимают за двоечницу из третьего класса.

– Я ничего не перепутала, – отрезала она. – Во всяком случае, предыдущие пятьдесят раз, использовав чары чистоты, я все делала точно так же. И справлялась. Просто сегодня у меня страшно разболелась голова. Наверное, поэтому и чары мои не подействовали.

Роман вскочил на ноги. У него на лице была написана такая тревога, что Маргарите стало не по себе.

– Что за чушь? С головной болью ты должна уметь легко справляться. И на действенность заклинаний такой фактор, как мигрень, никак не влияет.

Роман протянул руки и сделал несколько пассов в воздухе, проводя ладонями над головой Маргоши от макушки к вискам. От его рук шла волна тепла. Достигая кожи Маргариты, она слегка покалывала ее невидимыми иголочками и отступала, унося с собой боль. Казалось, что волосы Маргоши ерошит легкий летний ветерок. Вскоре никаких следов недомогания не осталось.

Маргарита почувствовала невероятное облегчение и одновременно страшную слабость. Ей захотелось уснуть. Но Роман не дал. Он почему-то нервно смотрел на ее шею.

– Ты сейчас похож на вампира! – улыбнулась Маргарита. – Примериваешься, как половчее меня загрызть?

– Где твой пентакль? – Роман словно и не услышал того, о чем она с ним говорит. – Где охраняющий пентакль, Маргарита?

Охраняющим пентаклем назывался старинный золотой амулет в виде заключенной в круг пятиконечной звезды, который покойная бабушка подарила Маргоше незадолго до того, как оставила этот мир. Она просила никогда не снимать это украшение, и Маргарита до сего дня исполняла ее просьбу, но вот сегодня… Цепочка с амулетом оказалась некстати. Маргарите хотелось, чтобы ее наряд был дорогим и изысканно-простым – черное вечернее платье с большим декольте и бриллиантовое колье на шее, строгое по форме, но с хорошими камнями. Минимализм в эстетике дает потрясающий стилистический эффект.

А если из-под колье выглядывает еще одна золотая безделушка, это уже явный перебор и как-то не комильфо… Но как объяснить это Роману? Мужчины такие вещи никогда не понимали!

– Я временно сняла пентакль. Он не гармонировал с моим нарядом и вообще…

– Ты сошла с ума! – заорал Роман.

Маргарита хотела было обидеться: еще не было такого случая, чтобы он беспардонно повышал на нее голос. Вот вам и рыцарь арагонского двора! Нет, все мужчины одинаковы – что средневековый рыцарь, что нынешний хам. Но от таких мыслей она тут же почувствовала себя виноватой: он ведь за нее тревожится, а она сделала что-то не так и дала ему повод для беспокойства.