Страница 8 из 43
Так что торопиться тут нельзя. Остается только осторожно 'давить на психику' англов и не делать резких движений.
А вот теперь опять немного передохнем от всех этих непоняток. Займемся конкретными делами.
– Товарищ Микоян нам сейчас доложит о выпуске его истребителя. А потом будем решать, как и что в его машине можно усовершенствовать и чем мы можем помочь. Правильно, товарищ Маленков?
22 мая 1941 г. г. Могилев.
Николай Козлов.
Наконец-то нам дали выходной! А раз он совпал с выходным жены, решили съездить в парк культуры, отдохнуть. Давно дочке обещал, пусть порадуется.
Погода отличная! Тепло по-летнему, от реки прохладный ветерок тянет, из репродуктора на столбе веселый песенный мотив, прямо под настроение звучит:
– Легко на сердце от песни веселой
Она скучать не дает никогда
И любят песню деревни и села
И любят песню большие города…
Жить хорошо, а хорошо жить еще лучше! Эх, если бы не империалисты, как бы мы сейчас жили. Я точно в ГВФ бы ушел. Возил бы сейчас людей из города в город, в командировку или в отпуск, а то с геологами на северах полезные ископаемые искал. А сколько народу вместо того чтобы в армии с оружием возиться полезным делом могло бы заняться. Тот же Коротин мне признался как-то, что если бы не в летчики, то в подводные земледельцы пошел, как в книге Беляева.
Ого, пивко свеженькое подвезли! И народу никого – день у большинства рабочий. Так что и я кружечку выпил, пока мои женщины газировкой освежались. Хорошо! Пиво вкусное, с пенкой, солнце светит, дочка радостно щебечет. Ни о чем плохом и думать не хочется. Так бы и гулял все время и про армию даже не вспоминал. Только вот не забудешь никак. Навстречу попался тир. Пусть там всего-навсего 'воздушки', а ведь тоже оружие. Настроение сразу упало, вспомнились постоянные инструктажи о готовности к войне, лекции о войне в Европе, грозящей неминуемо вовлечь в нее нас. Чтобы развеяться, пострелял. Мишени мне очень понравились. Толстый капиталист – 'поджигатель войны', империалистические солдаты в касках с рожками, самолеты такого характерного вида, словно их с нашей новой книги по определению типов техники вероятного противника срисовали. Разве что без опознавательных знаков, вместо них какие-то черные круги намалеваны, а так – один в один. Мальчишки, а их несколько вокруг вертелось, аж засвистели восторженно, когда я с первого выстрела капиталиста пришиб. Не, что ни говори, а стрелять я все-таки немного умею. Всадил в мишени восемь из десяти выстрелов, и владелец тира, средних лет человек с характерной внешностью, улыбаясь, вручил мне приз – плюшевого медвежонка, заметив попутно:
– Вы так хорошо стреляете, молодой человек, это что-то. Таки я надеюсь, что вы не так часто будете стрелять и не разорите бедного Мойшу на одних призах.
– Рад бы и почаще пострелять, чтобы дочку обрадовать, – улыбаюсь я, – да работа не позволяет.
Теперь уже смеясь, Мойша крепко пожимает мне руку и отвечает. – Так заходите, когда сможете. Приятно посмотреть на грамотную стрельбу. Военный, таки да?
Киваю ему и спешу за отошедшими женой и дочкой. Оказывается, Юлька увидела карусели и теперь тянет маму туда, не забывая, однако, плотно прижимать к себе новенькую игрушку.
– Папа, ты мне карусель обещал! – заметив меня, кричит дочка.
– Раз обещал – выполню, – говорю ей и иду к кассе. Пока девочки катаются, успеваю еще раз пройтись до киоска и обратно. Гуляем по аллеям, а потом, когда время уже ближе к вечеру, идем в кинотеатр 'Родина'. Смотрим хороший, правда немного детский, фильм 'Дети капитана Гранта'. Снято здорово.
Выходим, когда уже начинает темнеть и, не торопясь, идем к зданию почты, к которому должен подъехать дежурный тягач из части. Захожу внутрь, в телеграф. Жена и дочка предпочитают погулять на свежем воздухе. Очередь небольшая, но движется медленно. Отправляю домой телеграмму, что у нас все в порядке.
Расплатившись, выхожу на улицу, и сворачиваю на аллею, к оставшимся у кустов девочкам. Подойдя ближе, вижу весьма неприглядную картину. Два мужичка в характерных кепках-восьмиклинках, кургузых пиджаках и грязных сапогах, в которые были заправлены не менее грязные брюки, очень невежливо наступают на побелевшую, испуганную и лихорадочно оглядывающуюся вокруг жену. Из-за ее спины выглядывает не менее испуганная дочка. Ну, хулиганье, погодите!
– В чем дело, Настя?! – спрашиваю нарочито громко, командирским голосом. Ко мне поворачивается один, который постарше и, выплюнув изо рта чинарик, хрипит. – Шо, фраер, тебя тоже пощипать? Так гони лопатник и котлы снимай. Не видишь, мы люди бедные, а еще Ленин завещал с такими делиться.
Тело само вспоминает уроки рукопашного боя, только недавно повторенные на недавно введенных занятиях по выживанию. Удар ногой под коленную чашечку, второй удар, следом – по боку. Жена кричит. Мужик, схватившись обеими руками за коленку, с воем падает, второй выхватывает нож… и тут же пытается кинуть его в сторону, но не успевает. Суровый милиционер, в белой, заметной в темноте, гимнастерке, споро крутит ему руки, заставляя выронить нож и тут же связывает их у бандюги за спиной витым шнурком. И откуда он только появился?
– Вставай и не притворяйся, – бьет он второго урку в другой, не успевший пострадать от моего удара бок, сапогом, одновременно свистя в свисток. Дочка, глядя на него, перестает плакать и начинает улыбаться. Еще бы, старшина милиции, как я успеваю заметить по знакам различия, не просто свистит, он насвистывает что-то вроде 'Чижика-пыжика'.
Получив еще пинок, второй мужик со стоном поднимается, глядя на меня с откровенной злостью, но даже не дергается в сторону, потому что по аллеям уже несутся, придерживая фуражки еще двое в таких же белых гимнастерках.
Ну вот, испортили такой день, скоты бандитские!
23 мая 1941 г. г. Москва. Кремль. Кабинет Сталина.
тов. Сталин
Дни пролетают просто незаметно. Понемногу начинаю распихивать повседневные дела на заместителей, все больше и больше сосредотачиваясь на военных вопросах. Большая проверка готовности пятнадцатого мая выявила столько недочетов, что, не знай я о некоторых заранее, инфаркт бы получил, точно. Поэтому сейчас сидим с Молотовым и обсуждаем подготовку к войне на дипломатическим фронте. Англичане, кажется, прореагировали на наш зондаж вполне дружественно. Но о переговорах с Гессом молчат, как будто их и нет. Неужели пытаются нас банально надуть? Черчилль конечно с Гитлером бился до последнего, но вдруг ему предложили что-то настолько привлекательное, что он не сможет отказаться?
Заодно поговорили о московских делах, подготовили планы на все случаи жизни, в том числе и использование метро, как бомбогазоубежища. По местной противовоздушной обороне, оказывается, многое не решено было, не верили Щербаков и Пронин, что Москве что-то может угрожать. Но эти вопросы решали быстро, так же как перевод промышленности на выпуск военной продукции. Будет сюрприз в этот раз Гитлеру, 'Компрессор' над своей продукцией начнет работать раньше. Жаль, шасси повышенной проходимости пока маловато. Дал указание попробовать разработать и буксируемую за танком установку, а так же партизанский вариант на одну и несколько направляющих. Щербаков обещал лично проследить и стимулировать конструкторов. Во время беседы вспомнил о Королеве. Придет Берия – надо будет указание дать его из лагерей извлечь, объявить о возможности реабилитации – и пусть начнет своими ракетами заниматься. Только теперь уже планово, а не тратя деньги, отпущенные на другие проекты.
Вот и военные подошли. Жуков, Кулик, Тимошенко, Шапошников. Жуков удивлением поглядывает на представителей завода номер восемь. А, он же только вечером вернулся из КОВО. Не довели ему, похоже, в чем дело. Ну ладно, разберется, заодно еще раз проверим его способности к быстрому анализу обстановки.