Соблазн в жемчугах

– Думаю, он учил ее по картинкам, чтобы она, в случае надобности, могла его нарисовать. Это было похоже на то, как если бы он обратился за получением патента. А зачем он это сделал? Не мне было решать будущее этого изобретения. Он передал его следующему поколению. А через нее – следующему, которое, как я думаю, займет ее место.

Он имел в виду ее мужа. Если бы Джошуа Томпсон не утонул во время наводнения, он организовал бы для дочери свою свадьбу. Выдал бы ее замуж за человека, похожего на него самого. Человека, который умел бы обращаться с железом и был жестким снаружи и, возможно, мягким внутри, когда дело касалось его рабочих и его семьи.

Хоксуэлл подозревал, что Верити была права: Бертрам хотел выдать кузину замуж за лорда, чтобы не появился человек, который мог бы конкурировать с ним в деле. Ни один лорд не запачкает рук таким грязным делом, как завод, и будущее виделось Бертраму безоблачным.

– Если бы вам пришлось передать секрет в руки другого человека, мистер Тревис, кому бы вы его отдали? Если Верити когда-нибудь должна будет принять решение, к кому ей обратиться?

Тревис стал еще более серьезным, как это бывает с любым человеком, когда ему намекают, что он смертен.

– Да, сэр, это проблема. Это должен быть человек, знающий дело и честный, не так ли? И притом в немалой степени. Но если бы мне пришлось выбирать, я выбрал бы молодого человека, которому мог доверять, вопреки тем, кто в него не верит.

– А такой человек существует?

– Трудно сказать. Был один такой, но он больше здесь не живет. Майкл Боуман, сын Кэти.

Это тот самый Майкл, о котором спрашивала Верити. Хоксуэлл решил не продолжать эту тему, чтобы Тревис не подумал, что он придает ей слишком большое значение. А еще он подозревал, что ему может не понравиться услышанное.

Похоже, этот Майкл Боуман обладал теми качествами, которых нет у Бертрама, и был кандидатом на место Джошуа Томпсона.

«Он не желал, чтобы я вышла замуж за такого человека, как ты». Да, ее отец желал бы, чтобы она вышла замуж за кого-либо похожего на сына Кэти.

Все утро Верити старательно избегала назойливых вопросов миссис Джералдсон о здоровье и, улучив минутку, смотрела в окна на дорогу.

Наконец она увидела всадника, скачущего к дому. Она попыталась добежать до двери раньше дворецкого, но опоздала. Всадник отдал ему письмо, и дворецкий понес его хозяйке дома.

Письмо была запечатано незнакомой печатью, и это озадачило миссис Джералдсон. Она поднесла письмо к окну, пытаясь прочитать его на просвет. Верити кашлянула, давая понять, что она все видит.

Миссис Джералдсон быстро обернулась. У нее хватило такта смутиться.

– Вам письмо, леди Хоксуэлл. Оно пришло не по почте, а с нарочным.

– Как странно. Если позволите, я выйду, чтобы прочесть его.

Выйдя из дома, Верити распечатала послание. Как они и договорились два дня назад с Кэти, кто-то написал письмо от ее имени. В нем сообщалось, что Кэти удалось выполнить небольшое поручение Верити.

Верити вернулась в дом и уверила миссис Джералдсон, что чувствует себя гораздо лучше и воспользуется каретой Хоксуэлла, чтобы прокатиться и насладиться прекрасной погодой.

Все они с трудом поместились в хижине Кэти: двое молодых рабочих, один более пожилой, Верити и сама хозяйка. А один рабочий, который был такого же высокого роста, как Хоксуэлл, вообще сел на пол, потому что иначе ему пришлось бы стоять согнувшись.

Рабочие поделились с Верити местными новостями, которые миссис Джералдсон вряд ли могли быть известны. Они рассказали о волнениях, которые происходили зимой на заводе. Окончание войны сказалось на всех металлургических предприятиях, и Олдбери не был исключением.

– Мы держимся только за счет специальных заказов, – сказал один из рабочих. – Это обработка металла и сверление. Но мистер Томпсон… знаете, миледи, он не то, что ваш отец… он не знает, как получить такой заказ, поэтому нескольких пожилых рабочих просто уволили – например Тимоти. – Он указал на своего товарища. – Его семью и семьи других уволенных навязали приходу, как Кэти, вот и вся благотворительность.

– Прошлой зимой он снизил нам зарплату, – добавил Тимоти. – И экономит на топливе. Думаю, что деньги ему нужны, чтобы покупать своей жене драгоценности.

Кэти сидела молча, лишь изредка кивая. Верити время от времени перехватывала ее взгляд, чтобы убедиться, что это не просто обычные жалобы, как это часто бывает с молодыми людьми, склонными все критиковать.

Кэти смогла позвать именно этих рабочих, потому что они были друзьями Майкла. После того как они выразили свое мнение о том, что происходит на заводе, Верити попросила молодых парней починить забор вокруг огородика Кэти и вышла во двор вместе с ними и Тимоти.

– Тим, – сказала она, когда они отошли достаточно далеко от домика и Кэти не могла их услышать, – я не хотела говорить об этом при ней, но расскажи мне, что тебе известно о Майкле.

Тим сжал губы.

– Я знаю не много, но…

– Расскажи.

– Майкл всегда говорил все в открытую. Он не ждал, как мы, пока его позовет дочь хозяина. Он был смелее нас. И у него была связь с другими рабочими. В больших городах. Он иногда ездил в Ливерпуль и на какие-то тайные собрания под Шроузбери. Мистер Тревис отговаривал его, но он его не слушал. – Тим пожал плечами. – А потом он вообще уехал и больше не вернулся.

– Его арестовали?

– Мы об этом не слышали. Это странно. Разве можно осудить человека и никто об этом ничего не будет знать?

Действительно странно. Но разве невозможно?

– Некоторые решили, что он просто уехал в поисках лучшей доли. Можно ли его за это винить? Он знал толк в нашем деле. Разбирался лучше, чем многие из нас. Как ваш отец. Хозяин приметил его, еще когда он был парнишкой. Не то что нынешний… этот его не любил. Совсем не любил.

Ее отец действительно любил Майкла, и не только потому, что Кэти занимала особое место в их доме. Он иногда брал Майкла с собой на завод и показывал ему, что можно сделать, например, из сварочного железа, а Майкл все быстро схватывал.

А теперь он исчез, как раз в то время, когда Бертрам грозил его выслать. Но никто не слышал ни об аресте, ни о суде.

Впрочем, Бертраму ничего не стоило организовать дело так, чтобы Майкла арестовали и в другом графстве. Но в любом случае суд над радикалами или революционерами привлек бы внимание, и о нем наверняка написали бы даже в лондонских газетах.

Два года ее беспокоило, что она ничего не знает о судьбе Майкла. Она позволила себе поверить, что Нэнси сказала неправду и Майкл все еще работает на заводе, заботится о Кэти и готов к тому дню, когда она вернется домой и предложит ему партнерство. Теперь стало ясно, что Нэнси не соврала. Бертрам действительно приложил руку к тому, чтобы Майкл исчез.

– Он единственный, кто уехал так неожиданно? – спросила Верити. – Может, были и другие?

Тимоти задумался.

– Был еще Гарри Пратт. Его жена не верила, что он сбежал, но у него были плохие отношения с мистером Томпсоном, поэтому мы думаем, что Гарри все же сбежал из-за него. Ходят слухи и еще кое о ком в Стаффордшире… Сейчас законы такие, что, если бы и ко мне стали слишком придираться, я бы тоже уехал.

– Я бы хотела поговорить с этими людьми. Может быть, более пожилые из них знают больше, чем ты.

Тимоти покачал головой.

– Я бы не советовал вам идти на завод одной. Сейчас там не так, как было при вашем отце. Много недовольных, и они не ждут ничего хорошего от лорда, за которого вы вышли замуж. Вас все еще любят, но…

Но она уже не была одной из них. Прошло много лет с тех пор, как она играла вместе с деревенскими ребятами. Сейчас, как замужняя дама, она была для них вообще бесполезна. А графине они и вовсе не станут доверять.

Тимоти вдруг повернул голову – что-то привлекло его внимание. Его товарищи мигом отреагировали на молчаливое предупреждение, бросили чинить забор и встали рядом с Тимоти.

Верити обернулась и увидела скачущего по дороге всадника.