Скифы

Гоплиты, по колено в воде, окружили подступы к мосту. И когда над камышом показались луки и войлочные шапчонки всадников, греки прикрылись щитами и подняли копья.

Скифы! От греков их отделяла стадия земли, очищенной от камыша, по распоряжению Гистиея.

Скифов было немного – около двух тысяч. Гистией облегченно вздохнул. Подплывали новые триеры, из них выходили воины. Скифы наблюдали.

– Что надо славным сколотам? – обратился к ним Гистией.

Горбоносый скиф в бронзовом шлеме, в окружении воинов, и женщина в сопровождении безбородых всадников остановились на расстоянии полета копья, вынули из ножен мечи, переложили их в левые руки, затем вложили мечи в ножны и прижали десницы к груди.

– Греки! – воскликнул горбоносый. – Не с войной пришли мы к вам. Мы принесли вам свободу. Если хотите, выслушайте нас.

Гистией подал знак, и скифские послы подъехали ближе. Молодой русый скиф с чашей-черепом у седла опустил на землю перед Гистиеем большой мешок. Гистией заглянул в него и увидел лоснящиеся черные шкурки выдр.

– Это вам, правители городов Анатолии и островов. Цари сколотов шлют подарок и просят их выслушать.

– Прошу, прошу, – засуетился Гистией.

Послы спешились, пошли за Мильтиадом, Продиком и остальными тиранами на триеру Гистиея. Здесь, на палубе, рабы натянули большой тент. Поставили амфоры с вином, свежие фрукты. Уселись на мраморных скамеечках, и Гистией, нарушая греческий обычай (солнце было еще высоко), приказал рабам поднести всем по полному килику вина.

– Греки! Соседи наши! Мы узнали, что Дарий приказал вам стеречь мост только шестьдесят дней, – начал Скопасис.

– Истинно говоришь, скиф, – кивнул головой Продик.

– А если он не возвратится с войском через шестьдесят дней, то вы можете плыть домой…

– Да, да, – быстро заговорил Гистией. – Я поставлен старшим над греками. Ты верно говоришь: шестьдесят дней и ночей приказано стеречь мост.

– Переждите эти дни, а потом уходите отсюда. Вы ничем не провинитесь ни перед Дарием, ни перед нами.

– Скифы правы, – промолвил Мильтиад. – Выполнить требования Дария, но не больше.

– Персы застряли в болотах Неврии, – повысил голос Скопасис. – Царь Иданфирс готовится к последнему бою. Войско Дария обессилено. Мы постараемся, чтобы оно не увидело этого моста. Греческие города не будут отныне платить Дарию дань.

Тираны одобрительно закивали бородами. Гистией с неудовольствием подметил это. Главное сейчас – пусть скифы скорее убираются прочь. Гистией откашлялся:

– Думаю, правители полисов поддержат меня, если я скажу, что согласен с твоим условием, храбрый скиф. Но срок еще не миновал. Возвращайтесь спокойно назад и делайте свое дело, а мы будем делать свое, пока кончится срок.

– Разве… – раскрыл было рот Продик, но Гистией остановил его, выставив открытую ладонь вперед, и велел рабам наполнить чаши вновь.

– Где гостям приготовить ночлег?

– Спасибо за гостеприимство, но мы сейчас же возвращаемся обратно. Царь Иданфирс ожидает от нас вестей.

Послы выпили вино, быстро поднялись и пошли к лошадям. У бедра женщины колыхался колчан, наполненный стрелами, и греки неотрывно смотрели вслед амазонке…

Первым вскочил с места Мильтиад.

– Итак, мы свободны! Хвала богам Олимпа.

– Шестьдесят дней уже давно минуло!

– Почему ты не сказал им об этом, уважаемый Гистией?

– Тираны полисов ионийских! Вы плохо знаете скифов. Они очень самоуверены, хотя и храбрые воины, боги тому свидетели. Скифы только собираются дать бой Дарию, а значит ли это, что Дарий уже побежден?

Гистией обвел всех глазами, и даже у Мильтиада потух взгляд.

– Вы знаете силу Дария, и скифским ли племенам тягаться с ним? Хорошо, пусть мы выполним свое обещание скифам. А если Дарий разгромит их, придет к Истру, не найдет моста и не застанет нас? Что тогда? Обманутый победитель страшен.

– Но шестьдесят дней миновало?

– Вы хорошего мнения о царе Дарии. Я же бывал в Персеполе и кое-что понимаю в царских обычаях. Последовательность в поступках – не главный закон царя царей…

– Досточтимый Гистией верно говорит, – вмешался Продик, – нам надо выждать. Кто победит – покажет время. Не будем уходить от моста и обождем вестей о решающей битве.

– Я жду еще декаду – и ни дня больше! – крикнул Мильтиад. – Я заберу свои триеры и поплыву к Понту. Боги пошлют кару на головы наши за криводушие!

Между тем Иданфирс с основным войском вышел к Порате, где начинались владения агафирсов. Предгорья Карпаса – удобное место для боя. Но царь агафирсов не дал осуществить это намерение. Над Поратой стали его вооруженные всадники, а сам царь выехал навстречу сколотам.

– Сосед! – сказал царь агафирсов. – Ты привел воинов к моим границам. Дошла весть, что ты заманил персов к неврам, и вы вместе разорили их селения. Если ты намерен то же сделать и с нашими, то ошибаешься. Агафирсы не будут удирать подобно неврам. Сворачивай на восход солнца и не переходи Порату – иначе будем воевать с тобой. Так решили старейшины, так решил я, царь агафирсов.

И вернулся к своему войску, поблескивая на солнце золотым шитьем плаща.

Цари сколотов стали совещаться.

– Агафирсы никогда не были хорошими воинами, – сказал царь авхатов.

– Не думаю, чтобы они собрали войско больше нашего, – добавил царь траспов.

– Но не забывайте, братья, кто стоит за нашей спиной. – Иданфирс повернулся лицом к северу. – Сейчас сколотам лучше иметь поменьше врагов. Когда покончим с персами, расквитаемся и с дерзкими агафирсами. А теперь, братья-цари, поворачиваем на восход солнца и будем искать место для решающего боя.

– Так, царь, так. Мудро говоришь.

7

Когда лучи солнца одолели мрак ночи и око небес Митра оповестил о начале последнего дня последнего летнего месяца гарманада, Дарий и все персы увидели то, чего так долго ждали и к чему так стремились. Вдали, на равнине, разместилось войско скифов. Они пришли ночью и, не разжигая костров, стали против персов. До сих пор такие неуловимые, теперь спокойно готовились к бою.

Дарий чувствовал, что давно ожидаемая битва почему-то не тешит его. Он понуро смотрел на стан противников и вспоминал долину Мугабо[33], чем-то подобную этой равнине… Но воспоминание о прошлой победе не развеяло угрюмости. Царь созвал совет. Теперь решающее слово, несомненно, принадлежало Гобрию, и начальник латников понимал это. Всегда предусмотрительный и уравновешенный, он спокойно отдавал приказания, даже Барт не проявил признаков непослушания.

Тут же отправили богослужение, запели гимн божеству, несущему победу:

Гобрий слушал знакомые слова и думал, куда поставить вавилонцев. Они вовсе не хотят воевать, эти ленивые вавилонцы, и Гобрий желал избавиться от них. В первой линии их сразу сомнут скифы, и это произведет плохое впечатление на все войско. В первую линию следует поставить саков. Они и одеждой походят на скифов и наверняка знают все скифские приемы боя.

Солнце прошло почти четверть своего дневного пути, когда войска персов и скифов начали сходиться. Ряды скифской пехоты двинулись и остановились как бы в нерешительности, нестройными линиями. Дальше шевелилась конница.

Эта кажущаяся нерешительность врага толкнула Гобрия двинуть в атаку латников. Отборная тяжелая конница должна произвести устрашающее впечатление на скифскую пехоту. Железные шлемы с маской, все тело защищено панцирем, даже кони покрыты попоной в железных пластинах.

По сигналу Гобрия железная лава двинулась на нестройный фронт скифов. Разгоряченные боевыми криками кони мчались слитые в одно металлическое целое с всадниками. Острые копья, прикрепленные ремнями к крупу, выдвинуты вперед.

33

В долине Мугабо в Средней Азии Дарий разгромил большое восстание местных племен.