Файл №206. Восхождение

- Агент Крайчек говорит, что вошел в комнату для допросов только тогда, когда увидел, что задержанный задыхается,

- Значит, он лжет. Я видел через стекло, как они беседовали.

- факт останется фактом,- сказал Скиннер, - у нас мертвый подследственный и потерявший над собой контроль специальный агент.

- Я думаю, вопрос решенный...- начала было Хотрофф, но Молдер поднял руку: - А почему бы не взглянуть еще и в данные токсикологического исследования?

Скиннер перебрал листки.

- Здесь такого нет. .

- Странно, правда? Учитывая, что я специально требовал его произвести...

- А почему, собственно? - Скиннер высоко задрал брови, и Молдер понял, что добился своего: заставил себя выслушать.

- Потому что Берри умер на моих глазах. Да, он умер от удушья. Но не от механической асфиксии, как нам хотят внушить. Я видел своими глазами, как умирает человек, подавившийся таблеткой аспирина. У него краснеет лицо, он скребет горло пальцами, выгибается... Так вот, Берри умер иначе. Он не мог ни шевельнуться, ни вдохнуть. У него наступил полный паралич. В том числе дыхательной мускулатуры. Когда я пытался прощупать его пульс, мыпщы на шее были мягкими, как медузы, а должны были быть судорожно напряжены! Это вам о чем-то говорит?

- Поясните,- сказал Скиннер.

- Смерть, по всем внешним признакам, была вызвана введением в организм жертвы какого-то курарепсдобного препарата.

- Вот как...- сказала Хотрофф почти растерянно. - Тогда почему экспертиза не стала заниматься этими исследованиями?

- Потому что дело Дуэйна Берри с сегодняшнего утра находится в юрисдикции министерства обороны.

- Ну и что? Военные патологоанатомы...

- Сделали то, что им велели. Даже тело уже кремировано!

- Не понимаю. Почему?

- Очевиднo, потому, что военные знают, где находится Скалли, - и Молдер в упор стал смотреть на Курильщика.

Тот и бровью не повел.

- Молдер, поясните ваш странный вывод, - сказал Скиннер. - И второе: когда вы с Крайчеком пройдете детектор лжи...

- Да что тут пояснять... разве и так не понятно...

И специальный агент Молдер, кипя, покинул совещание у заместителя директора ФБР Скиннера без разрешения, не дожидаясь решения собственной судьбы и даже слегка хлопнув дверью.

В коридоре его ждал Кранчек.

- Ну?

- Ничего пока. Из пустого в порожнее... Вот что: дай-ка мне ключи от твоей машины.

- Зачем?

- Ехать.

- А как же детектор лжи? Нам надо пройти.

- Подождет...

Потому что пришла пора пустить в ход тяжелую артиллерию...

Особняк сенатора Ричарда Мэтисона Вашингтон, округ Колумбия

18 августа 1994 11 час. 48 мин.

На улице уже начинало парить, а на лестнице этого старинного особняка в колониальном стиле стояла легкая душистая прохлада - такая, какую не в силах дать самый лучший кондиционер.

В богатстве есть своя прелесть...

Молдер прошел половину лестничного марша, когда услышал встречные шаги.

Это был "X". Человек, который подхватил было упавшее знамя из рук Бездонной Глотки, но..

До Б.Г. ему было далеко. По всем параметрам.

- Сенатор не примет вас, агент Молдер, сказал он, остановившись. - Ни сегодня, ни завтра... Вы напрасно пробивались через пробки. Почему?

- Он был готов совершить это политическое самоубийство. Но я сумел его отговорить.

Молдер помолчал, собираясь с мыслями.

- У вас есть что-то на него?

- У нас на всех что-то есть, дорогой Молдер. И вопрос только в том, пускать ли это в ход. Так что вы оказались без поддержки в самый ответственный момент... Не могу сказать, что меня это радует, но успокаивает. Да, успокаивает. Вы просто не понимаете, на что замахнулись.

- А... вы тоже знаете. Вы тоже знаете об этом преступном сотрудничестве наших военных с... Ваш предшественник сумел бы мне помочь.

- В нынешнем положении - сомневаюсь.

- Я хочу получить один-единственный ответ. Зачем военным убивать Дуэйна Берри, если прятать нечего? Зачем идти на такое обострение?

"X" довольно долго молчал.

- Я скажу вам кое-что, дорогой Молдер. Политика на сегодняшний день единая у всех. Она заключается в короткой формуле: "Отрицать Все". Вы меня поняли?

"X" повернулся и пошел вниз по лестнице. Он шел медленно и тяжело...

Будто не спускался, а поднимался.

Молдер стоял на лестнице еще долго.

Что-то пульсировало в глубине сознания, пытаясь пробиться на поверхность,- не получалось. Потом он понял, что уже не стоит на лестнице, а сидит в машине Крайчека и роется по карманам, в поисках ключей, которые уже торчат в замке. Что-то страшно раздражало, отвлекало, мешало думать. Вообще нестерпимо было сидеть в этой проклятой машине - как будто наедине с...

Запах. Табачного перегара.

Он протянул руку и открыл пепельницу. Так. Три... нет, четыре окурка сигарет "Морли".

С громким щелчком мысли встали на свои места...

Итак, он опять остался один. Теперь уже полностью и окончательно один. Без помощи и без малейшей надежды на помощь.

Опять все так же, как тогда, в Чилмарке...

- ...Слушай, Фокс, а обязательно нам смотреть эту гадость?

- Не переключай программу. В девять начнется "Волшебник".

- А мне мама разрешила смотреть кино. Зараза ты, - подумав, добавила она.

Физиономия у Фокса стала еще ехиднее:

- Она тут недалеко, у соседей, у Гобрандов. Можешь сбегать и спросить. Она тебе скажет, что я здесь главный.

Саманта вскочила и решительно направилась к телевизору, Фокс на четвереньках - вставать было долго - рванулся следом, но не успел. Сестренка одним щелчком сменила заунывных черно-белых стариканов на парня в одежде ковбоя и потрепанную лошадь.

Фокс молча поднялся с колен и задумчивой пожарной каланчой навис над сестренкой.

- Я. Буду. Смотреть. "Волшебника", - раздельно проинформировал он.

Ответный взгляд девочки, в котором отчетливо слышалось: "вот вымахал, дубина такая", - он пропустил мимо ушей, тьфу, то есть, проигнорировал - и пошел на кухню, за семечками, чтобы устроиться для просмотра со всеми удобствами.

И вдруг раздался резкий хлопок. Свет в доме разом погас.

- Ну во-от, - недовольно протянул Фокс.- Теперь пробки вырубились.

Но дело было не в пробках.

По полу прошла крупная дрожь. Затряслась мебель, стены, задергалась люстра. На каминной доске попадали фотографии в рамочках, запрыгали подсвечники, и одна свеча, розовая, подаренная Саманте на Рождество, раскололась вдоль. Половинки медленно развалились и опали по обе стороны медной лапы подставки.

За окном вспыхнул пронзительный молочно-белый свет, он бил сразу во все стороны, навылет прошибая жалюзи разноцветными лучами, но почему-то от него не становилось светлее...

- Фокс! - испуганно позвала девочка.

Он завертелся на месте. Люстра ходила ходуном, беспрестанно звякая стеклянными плафонами. Землетрясение?

Вилка телевизора со взрывом и вспышкой искр вырвалась из розетки. Так не бывает!

Он шагнул к завешенному окну. Мерцающий свет полосами лег на его растерянное лицо.

Что происходит? Все-таки землетрясение? Тогда надо хватать Саманту и бежать вон из дома...

Круглая медная ручка входной двери медленно повернулась сама собой. Раздался скрип. Дверь распахнулась, и сквозь нее ворвался поток хлещущего во все стороны пронзительно чужого света.

В слепящем потоке постепенно прорисовалась человеческая фигура. Отчетливей всего видны были ноги - длинные, тонкие, стоящие почему-то неуклюже, словно они неуверенно держались на земной поверхности...

Отчаянный визг вывел Фокса из столбняка. Мальчик обернулся. Его сестра, раскинув руки, висела в воздухе посреди комнаты на высоте своего роста, длинные волосы волной свешивались вниз, струясь с запрокинутой головы. Подол платья, облепил коленки сверху и тряпкой провис под ними...

Фокс как подброшенный рванулся вверх по стене - на стул, на спинку стула, на полку - к деревянной коробке на шкафу, задвинутой поглубже. Не удержал, она вывернулась из рук, грохнула об пол. Из-под отскочившей крышки вылетел отцовский пистолет.. Фокс прыгнул на него сверху, потянулся к рукоятке...