Женские слабости

— Не могли бы вы мне сказать, Соня, в чем все же дело? Обручение? — Выражение ее лица было серьезно, но осуждения Соня не заметила.

— Извините, леди Палмерстон, но я не знала, что это может случиться…

— Называйте меня Ровеной, дорогая, — поправила ее леди Палмерстон. — Но Маркус, кажется, совершенно потерял голову. А ведь вы почти еще ребенок…

— Мне двадцать пять.

— О да, это возраст! Маркус вас на тридцать лет старше.

— Ну а что мне было делать? Я думала, что нашла друга. Я не искала себе мужа.

— Боже, Соня, но такая умная девушка должна была бы сообразить, куда это может привести!

— Мне жаль, что я не поговорила об этом с вами раньше, леди Палмерстон. Честное слово, я этого не ожидала. Я ничем не давала ему понять, что наши отношения могут перейти на другую ступень. Простые улыбки ведь не могут считаться поощрением? Наслаждение беседой? Что-то общее в жизни? У меня тоже были потери. Беда в том, что богатые люди уверены, что могут иметь все, что пожелают.

Ровена задумалась.

— Возможно, вы правы, — сказала она. — Но зачем, зачем вы надели на тот вечер изумруды Люси, Соня? Это была огромная ошибка. Вы даже не представляете, сколько слухов вы этим вызвали!

— Слухи меня не убьют. Пусть люди думают все, что хотят. — Соня высоко подняла голову. — Маркус был очень настойчив. Я и не знала, что это за изумруды. В его глазах светилось такое счастье… Возможно, я должна была отказаться, но мне было страшно убрать этот свет из его глаз. Моя вина.

— Не знаю, — тихо проговорила Ровена. — Но из-за этого вы оказались в центре внимания. Все тут же заинтересовались вами. Узнали, что вы работаете в цветочном магазине. С моей точки зрения, вы самый лучший флорист в городе, но вы девушка, которая сама должна зарабатывать себе на жизнь.

— О да, зарабатывать на жизнь так нелегко! И поэтому я составила план, как заманить в свои сети миллионера!

Ровена взяла Соню за руку:

— Дорогая, вы знаете не хуже меня, что это основная цель каждой молодой женщины — найти себе состоятельного мужа.

— Только не моя! — отчеканила Соня. — Так уж случилось, что никто, не исключая и вас, леди Палмерстон, не имеет ни малейшего понятия о моем финансовом состоянии.

— Да откуда же мне это знать? — удивилась Ровена. — Вы же никогда ничего о себе не рассказывали! Я заметила вашу привязанность к Маркусу. Маркус, конечно, не стал бы из вас ничего вытягивать, может, поэтому вы и позволили ему к себе приблизиться. — На секунду она замолчала. — Но сейчас с вами я, дорогая. Вы мне нравитесь. Более того, ваша судьба мне небезразлична. Я готова понять, как вы смогли найти место в сердце Маркуса. Но ваша жизнь до того момента, как вы появились в этой стране, просто закрытая книга. Вы имеете высокое происхождение… — Она остановилась, заметив, как изменилось лицо Сони.

— Я обещаю вам, леди Палмерстон, рассказать о себе все… когда это будет возможно.

Через два дня после того, как Маркуса Вэйнрайта выписали из больницы, у него случился еще один, на этот раз фатальный, приступ. Тем не менее его смерть явилась для всех шоком.

Дэвид первым узнал о смерти дяди от экономки, которая нашла своего хозяина утром лежащим на краю постели.

С этого момента Дэвиду предстояло все взять в свои руки. Его родителей, конечно, нужно было известить в первую очередь. Ожидалось, что они прилетят первым же рейсом. Разумеется, по телефону он не сказал, что Маркус был влюблен в молодую женщину моложе его на тридцать лет. И что даже обручился с ней, подарив ей баснословно дорогое кольцо с бриллиантом. Это могло подождать. Сначала нужно было собрать всех Вэйнрайтов.

Но хуже всех придется Соне, если только ему не удастся взять под контроль медиа.

По своему долгому опыту Дэвид знал, что не удастся. Что же касается завещания… Если Маркус был так уверен, что может уговорить Соню выйти за него замуж, не мог ли он заставить их семейного адвоката переписать завещание? В таком случае Соня наверняка окажется наследницей. Он знал, что в прежнем завещании основным наследником был он, Дэвид. Маркус сам говорил ему об этом. Если Маркус переписал завещание, то оно могло бы быть оспорено в суде — если бы до этого дошло дело.

Маркус был больной человек, можно сказать умирающий, до безумия влюбленный в женщину моложе его на десятки лет. Маркус, скажем так, находился в состоянии легкой невменяемости. Как может неизвестная молодая женщина без всякого прошлого клясться, что она имеет право на значительную часть его состояния? Вывод очевиден — Соне пришлось поработать над Маркусом, чтобы тот изменил завещание в ее пользу.

У Дэвида пересохло во рту, когда он представил, что подумают обо всем этом его родители. Они были довольно вспыльчивыми людьми, и обходиться с ними нужно было почтительно и осторожно. Горе легко могло перейти в гнев.

Он не хотел разговаривать с ней по телефону. Это было бы слишком жестоко. Чтобы не тратить время на поиски парковки, он взял такси и поехал к торговому центру, где находился ее магазин.

Одного взгляда на его лицо Соне оказалось достаточно, чтобы понять, что случилось что-то ужасное. Сердце ее застучало о ребра. С утра в магазине было много работы, и лишь сейчас наступило временное затишье.

— Что-то с Маркусом? Приступ повторился?

Даже под загорелой кожей было заметно, как он бледен.

— Хуже. — Он встретил ее взгляд, чувствуя одновременно и горе, и стыд. Он и сейчас хотел ее, как не хотел ни одну женщину. — Мне нелегко тебе это говорить, но… Маркус умер.

— О нет… Боже, нет! — Она покачнулась и схватилась за прилавок. — Как… как это могло случиться? Его ведь выписали из больницы. Я сама с ним разговаривала вчера вечером.

— Не знаю, но… но сейчас нам нельзя терять время. Мы должны уйти отсюда.

— Я в любом случае не могла бы остаться. — Соня была совершенно убита.

— Да, тебе придется закрыть магазин. — Услышал он свой хриплый голос. — Я помогу тебе. Нужно успеть это сделать, пока кто-нибудь не пришел. Как только это известие появится в новостях, ты уже не сможешь сюда вернуться.

— Господи, как это ужасно… — простонала она. — Ты думаешь, это я убила его? — Ее всю трясло, казалось, она вот-вот упадет в обморок.

— Не надо казнить себя, — быстро сказал он.

— Как… как он умер? — Она всеми силами пыталась не разрыдаться.

— Его нашла экономка. Судя по всему, Маркус умер во сне.

— О боже… Леди Палмерстон уже знает?

— Еще немного — и каждый будет знать об этом. Ты должна уйти отсюда. Я сам должен уйти отсюда. Мы слишком известные люди. — Худшего сценария нельзя было и придумать.

На следующий день несколько фотографий Сони появились в газетах и в Интернете. И на всех она выглядела как кинозвезда.

Настоящая конфетка — таково было общее мнение. И всюду под руку с Маркусом. Рядом с Дэвидом Маркус казался еще старше. На снимке они смотрят друг на друга, сидя за столом вместе с другими знаменитостями на самом шикарном вечере года. На том самом вечере, когда на Соне был замечательный изумрудный комплект — колье и серьги Люси. Выражение ее лица на всех этих фотографиях было полным холодного достоинства, словно это достоинство было у нее в крови.

В Нью-Йорке стоял промозглый холодный день. В Центральном парке Ласло Андраши фон Ньюманн молча смотрел, как к нему приближается высокий крупный мужчина, одетый в серое пальто и темную меховую шапку, закрывающую уши. Мужчина остановился и вытащил из глубокого кармана коричневый конверт. Андраши фон Ньюманн уже видел эти фотографии. Эта женщина определенно принадлежала к его семье. И к его величайшей радости, она оказалась его исчезнувшей кузиной. Несколько фотографий были сделаны на улице, остальные — из австралийской прессы.

Значит, вот она, юная леди, которая хотела поиграть в прятки!

В обмен на конверт он передал мужчине другой конверт, содержащий весьма увесистую пачку денег. Эта информация стоила того. Теперь он знал, что Соня живет в Сиднее под именем Сони Эриксон. Это была удача, что человек, с которым она была связана, оказался известной фигурой, иначе искать бы ее пришлось намного дольше. Она умела путать следы не хуже профессионала. За это он не мог ею не восхищаться.