Страница 65 из 70
— Ай! — словно резаная свинья, завизжал хирург. — Ай-ай! Что вы делаете?! Прекратите!
К слову сказать, Ратников тоже был немного шокирован и счел за лучшее попридержать Прутка:
— Эй-эй, не так быстро!
— Знамо, что не быстро! — довольно обернулся отрок. — Пытка быстро не делается. Это так, для начала, чтоб разговорчивей был.
— Я покажу! — заверещал господин Лаатс, с ужасом глядя на собственную кровь, капавшую на рубашку — Я отдам… все отдам, все… Только прекратите!
— Вот видите! — желчно заметил молодой человек. — Могли бы и раньше все отдать, тогда б не ходили теперь, как Ван Гог, с отрезанным ухом.
— Пластырь, дайте пластырь… вон там, в столе… А лучше — бинт.
— Сумеете сами перевязать?
— Я же хирург!
Бандит ты, а не хирург! Лиходей, убийца!
— Развяжите его, — отыскав в ящике стола бинт, приказал Ратников. — Пущай перевязывается, а то кровушкой еще изойдет раньше времени.
Так они, всей компанией, и вышли из флигеля — Миша с доктором и позади оба парня. Господин Лаатс постанывал и с явным испугом косился на беспечно насвистывавшего что-то Прутка.
— Что вы так смотрите, друг мой? — издевался на ходу Ратников. — Пруток — очень хороший мальчик! Любознательный такой, умелый… Хотите еще с ним побеседовать?
Доктор обхватил голову руками:
— Ну, хватит! Хватит!
Похоже, господин Лаатс был полностью деморализован, раздавлен — он даже, кажется, стал меньше ростом. Браслеты хранились в операционной, в особом тайнике под подоконником, как раз за решеткою отопления… По мнению Ратникова, детский сад какой-то! Не так-то их много и было, а по чести сказать, так и совсем мало — три коричневых и два бирюзовых. Было из-за чего рисковать ушами! Ну уж, что есть, то есть, тем более — доктор божился, что все последние запасы отдал Кнуту — как раз для транспортировки новых. Что ж, вполне похоже на правду, учитывая состояние хирурга с Проклятой мызы. Да и вообще — браслетов хватало с избытком!
А потому Михаил больше не заморачивался, а забрав у Ноймана ключи, запер доктора, причем отдельно от всех, чтобы не с кем было строить коварные планы, и, покончив с этим делом, позвал ребят да направился к лесу — искать Машеньку, давно пора уже было.
Едва только Ратников спустился с крыльца, как увидел бегущего со стороны пирса человека, по пояс голого и в мокрых портках… По льняным кудрям узнал Игната — тот размахивал руками, кричал.
— Да говори ты спокойно, — остановил Миша. — Что случилось-то?
— Враги, боярин! Стрелами сыплют — головы не поднять. Наши за причалом залегли, а я поднырнул, выплыл — теперь за подмогой. Надо Олексу позвать да всех наших.
Михаил задумался:
— Подожди, подожди… А что за стрелы-то?
— Да обычные, к луку.
— И кто стрелял — не видели?
— Не… Откуда-то из кустов бьют, говорю ж — головы не высунуть!
И только он это сказал, как со стороны пирса прозвучал выстрел.
Да-а… Похоже, дела осложняются!
— Игнат, давай в лес, ищи Олексу. Пусть берет своих и сюда. А вы двое, — Ратников посмотрел на Прутка с Ондрейкой. — Давайте быстро в мызу… ну, в замок.
— Не, батюшка! — прищурив левый глаз, неожиданно возразил Пруток. — Нас Олекса к тебе приставил — так уж мы ни на шаг! Да и юркие мы… и плаваем, как рыбы — мало ли, сгодимся?
— А, черт с вами, — Миша махнул рукой. — Идем. Смотрите, осторожнее только.
Малость передохнув, Игнат быстро побежал к лесу, Ратников же и его юные спутники решили обойти причал по берегу озера — пробраться вдоль пляжа и песчаной косы.
— Похоже, оттуда стреляли, — на ходу рассуждал Михаил. — Там пригорок один есть… и сосна корявая. Место удобное. Ага! Вон она, сосна-то.
— Точно, там они, лиходеи! — азартно прошептал Пруток. — Эвон, птицы-то раскричались! Боярин-батюшка, давай, я с озера зайду, проплыву там и — в камыши. А вы уж — отсюда…
— Давай, — Ратников согласно кивнул — парнишка предлагал дело. — Ты там затаись в камышах и жди… А мы попробуем их на чистое место вызвать.
— Ну, так я побегу… Как доберусь, выпью крикну — услышите.
Крик выпи раздался из камышей минут через десять — Пруток плавал быстро, да и что там было плыть? Главное, чтобы незаметно…
Снова грянул выстрел. Стреляли явно не из пистолета — карабин. Охрана? Да, выходит, кто-то остался в живых, уж теперь бед наделает. Хорошо еще, если один, а если — двое, трое… Сейчас пробьются на пирс, к пулемету. Черт! Пулемет в чужих руках — это плохо… Значит, надо самому бежать, немедленно бежать, успеть. Миша выскочил из травы… Бабах!!!
— А ну, руки!
А голос-то — женский!
— Хенде хох, кому сказала?!
Ратников медленно исполнил требование.
— Теперь брось браунинг. Подальше, вон в те кусты.
Ишь ты — браунинг усмотрела. Видать — матерая, кое чему учена. Охранница, мать ити!
— Шагай теперь! Вон к той сосне! И не вздумай дернуться — стреляю я метко.
Пожав плечами, Михаил не торопясь пошел в указанную сторону, стараясь немножко скривить путь через стернину, так, чтоб удобнее было целиться укрывшемуся в камышах Прутку. Вот, еще шагов с десяток…
— Маша, не стреляй, это пленник!
Маша?
— Гляди, важный какой! Обменяем на лодку.
— На водку лучше обменяйте! — обернувшись, посоветовал Михаил. — Есть что отметить, а как же!
— А ну…
— Господи… Любый!!!
Выскочив из-за сосны, с луком в руках, к Ратникову бежала Маша. В смешном больничном халате, подпоясанном затрапезненьким кушаком, босая, растрепанная…
— Маша!!! — радостно закричал Ратников. — Маша…
И расставил руки, обнять. И увидел рядом — серьезную белобрысую девчонку с карабином в руках, прыгнул к ней, сбивая всем телом в с ног:
— Ложись! Ложись, дура!
И повалились в траву оба… И просвистела пущенная из камышей стрела.
Ратников тут же вскочил, встречая несколько опешившую супружницу, обернулся к озеру, махнул рукой:
— Не стреляй Пруто-ок! Не надо-о-о-о!
— Миша… Любый… — Маша с жаром целовала мужа. — А я ведь твою весточку получила… Колька перестуком передал… А бежать мы с Верой давно готовились, у нее пилка была — мы решетку пилили… А как от тебя весточка пришла, решились… и тут — как раз такая оказия, переполох. Мы и…
— Парней в сарае вы освободили?
— Мы… А на кольчужников думали — мало ли — Кнута людишки? То есть я так подумала… Но осторожничала — помнила, что ты где-то здесь, рядом! Бусы-то мои на дубу видал?
— Видал, видал…
— А то что я здесь… По Темкиным словам догадался?
— По Темкиным…
Ратников покривил душой — не хотелось огорчать Машу.
— Эй, голубки! — наконец, в беседу вмешалась Вера. — Может, в другом месте пообщаетесь? Тут слишком опасно.
— Да не опасно, — обернувшись, подмигнул Михаил. — Здесь кругом мои люди. А враги — докторишки и прочая сволочь — в мызе заперты.
— В расход бы их всех! — Вера прищурила глаза с неожиданной злостью. — У меня б рука не дрогнула! Буржуи чертовы… фашисты… еще и людей режут!
— Вера, вы вообще, откуда?
— Я то? — карие глаза девушки вновь вспыхнули подозрением. — Маша, этому человеку можно верить?
— Это муж мой. За мною явился — я ж тебе говорила.
— Ну, если так… Тогда давайте знакомиться! — закинув за спину карабин, Вера протянула руку. — Эале, Вера Эйновна. Круглая, можно сказать, сирота. Раньше мы на Сааремаа жили… я слишком маленькая была, не помню. Отец был рыбак, коммунист, его убили в феврале девятнадцатого. Расстреляли. Мама потом рассказывала. Она со мной в Тарту бежала, к тетке… а три года назад умерла — чахотка… Ого! — Вера оглянулась на быстро подходивших воинов во главе с Олексой.
— Меня Миша зовут — Михаил Сергеевич, — коротко представился Ратников. — Машенька, ты вон того паренька узнаешь?
— Которого?
— А вон, в кольчуге.
— Так они все в кольчугах… Ой! Никак, Олекса! Олекса!!! — девушка обрадовалась и замахала рукою. — Олекса-а-а-а!!!