Страница 62 из 70
— Ой! — дружно сказали сзади.
— Парни! — обернулся Ратников. — Я же вас просил — ничему не удивляться.
— Не, боярин-батюшка, не просил! — оба дружно завертели головами — уморительные такие ребята, белобрысые, веснушчатые, только у Прутка волосы подлиннее, мордочка посмазливей, да и вообще — здорово он похож на девочку. Глаза вон — больше васильковые… Недаром ушлый курьер Юстас Какс ничего, на свою голову, не заподозрил. Пройдет и здесь! Пусть хотя бы издали.
Мягко тронувшись с места, Михаил неспешно подъехал к воротам и посигналил. Ни слова ни говоря, стоявший у крыльца часовой с пистолетом в коричневой кобуре бросился открывать створки. Выглянувший из небольшой будки напарник — похоже, один их тех, поджигателей, хотя нет, не из тех — смотрел гораздо более подозрительно. Даже подбежал с вопросом:
— Где же ваш пиджак, господин Какс? Господин…
Ну вот — узнал. И второй, тот, что отворял ворота — тоже. Что ж… Ратников цинично улыбнулся — «не я заставлял вас кормиться от людской крови!» — и махнул рукой…
Что-то свистнуло… И оба охранника беззвучно завалились в траву.
— Ну вот, — Михаил поправил на голове шляпу и обернулся. — Едем к крыльцу, парни.
Там, у крыльца и остановился, снова обернулся:
— Выходим!
Ондрейка с Прутком дважды себя просить не заставили, выскочили на раз, довольные — ну наконец-то приехали, в этакой-то смрадной штуке, вот уж поистине в таком только демонам крови и ездить!
Подойдя к двери — довольно элегантной, сработанной из покрытого затейливыми узорами дуба, Ратников взялся за ручку… Ага! Открыл, как же!
Хотел было постучать, да заметил сбоку бронзовую вертушку звонка… повертел… надвинул на глаза шляпу…
В двери неожиданно открылось окошечко:
— Ах, это вы господин Какс… А что же охрана-то не предупредила?
Говорили по-немецки, но смысл Михаил понял и, пожав плечами, кивнул на парней, угрюмо маячивших сзади.
Дверь, наконец, распахнулась, и Ондрейка — как и было уговорено заранее — замешкался в дверях, давая возможность взойти на крыльцо остальным своим сотоварищам… Они и вошли! Бегом, звеня кольчугами и мечами… Ворвались в коридор, сбивая с ног еще одного охранника и выскочившую на шум медсестру…
— Это что еще за маскарад! А ну стоять! — голос прозвучал отрывисто, гулко. — Стоять, я сказал! Иначе…
Начальник охраны Матиас на удивление быстро сориентировался в складывающейся ситуации и сейчас, схватив за шею Прутка, приставил к его виску револьвер:
— Назад! Я сказал — назад! Отпустите Адель, медсестру… Адель, звони в охрану! Ну? Ждете, чтоб я пристрелил вашу девчонку?
— О, да вы никак собираетесь ее убить, Матиас? — Ратников улыбнулся так широко, как, вероятно, не удавалось еще ни одному крокодилу от Африки до Австралии и от Ориноко до Инда. — Зря стараетесь! Она вас сейчас сама убьет… вернее — он!
— Он? Что…
Пруток уже давно вытащил пристроенный под рубахой ножик и, дождавшись приказа, умело всадил его в бок незадачливому начальнику охраны. Под третье ребрышко. Прямо в сердце.
Матиас сам виноват — нечего нападать на беззащитных!
— Ну вот, — вытирая окровавленное лезвие о брюки только что убитого ими охранника, Пруток горделиво улыбнулся. — Еще тут вам кто мешает?
— Вы двое — туда, вы — туда, — быстро распорядился Ратников, расставляя воинов по углам коридора. — Проверьте все покои. Остальные — за мной.
Он быстро поднялся по лестнице на второй этаж:
— Тсс! — вскочила со своего поста медсестра… которой тут же зажали рот и связали ее бинтами.
Михаил остановился перед белой, с непрозрачными стеклами, дверью — видимо, ординаторской или операционной, — поднял вверх руку — мол, тихо! Прислушался — из-за двери слышались чьи-то громкие голоса и смех…
Господи… только бы попали туда! Именно в тот день…
Вот раздалась телефонная трель… мужской голос ответил. Положил трубку… И что-то громко сказал по-немецки — Ратников разобрал только одно слово — «девушка»… или — «девушки»…
Дверь наконец распахнулась, и в коридор вышли двое парней в белых халатах, санитары или медбратья. Вышли и тут же застыли, с удивленным напряжением глядя на вооруженных копьями и мечами людей в средневековых кольчугах и шлемах.
— Это что еще за маскарад? — произнес один из парней… и замолчал, получив хороший удар тупым концом копья в грудь. Закашлялся, захрипел. Второй посмотрел вокруг с неподдельным ужасом и жалобно попросил:
— Не бейте!
— Связать обоих, — махнул рукой Михаил.
Ну, не убивать же вот так вот, запросто, тем более — мало ли, парни еще пригодятся? Давать показания в эстонской полиции, например… х-ха!
— Что там за шум? — из ординаторской (или операционной… нет, это все-таки была ординаторская) выглянул молодой доктор — со стетоскопом, в ослепительно-белом халате и в начищенных до столь же нестерпимого блеска лаковых туфлях, выглядывающих из-под модных габардиновых брюк.
Лощеный такой докторишка — молодой, но с черной пиратской бородкой, с усиками, в небольших очочках, дорогих, в золотой оправе…
— Здорово, лечила! — Ратников со смехом хлопнул его по плечу. — Ты, значит, и есть — доктор Нойман?
— Да, я… Но, позвольте… мы разве знакомы? И вообще, как вы здесь оказались… в таком виде? Кто все эти люди?
— Мы все — старые друзья Отто! — светски улыбнулся Миша. — Очень-очень старые и добрые друзья. Кстати, он пригласил нас на маскарад!
— На маскарад? — герр Нойман уж точно никак не мог взять сейчас в толк, что же, собственно, происходит? — Господи… Прямо сюда пригласил, что ли? Я сейчас же ему позвоню…
— Вяжите! — Михаил устало махнул рукой. — Олекса, друже, пойдем-ка, посмотрим, что там?
Вслед за Олексой увязались и Ондрейка с Прутком — уж до чего же оба были любопытны! Ратников недовольно покосился на них, но ничего не сказал — пусть уж потом Олекса от их вопросов и отбивается.
А парни и не сдерживали восхищения! Вот уж простота… шептали один другому:
— А вон, гли-ка! А там… А тут… А это что ж такое — ложе, что ли?
Миша только посмеивался про себя: многое, очень многое здесь производило впечатление на этих простых бесхитростных пареньков, родом из первой полвины тринадцатого века! И блестящая эмалированная посуда, и разложенные на низеньком стеклянном столике шприцы, и мягкие кресла, и дорогой, обитый черной блестящей кожей диван.
— Туда! — осмотревшись, Ратников показал рукой на небольшую дверцу, ведущую…
Ведущую в операционную — судя по всему, именно так эта комната и именовалась. Операционный стол с подвешенными над ним яркими лампами, многочисленные медицинские приборы: Миша узнал систему искусственной вентиляции легких, еще что-то подобное… многое было явно не из тридцать восьмого года. Ну, конечно, имелись сообщники… там… Сволочи — одно слово! Гады ползучие! Ишь, приспособились — мошну свою гнусную людской кровью набивать, вот уж действительно — бизнес на крови.
— Так, парни, набивать мешки всем приглянувшимся добром будете позже, — бросив взгляд в окно, распорядился Миша. — Сначала все тут закончим.
— Ну, знамо дело, — кивнул подошедший Олекса. — Пошли, друже, боярыню твою искать.
И в самом деле — пора уж было…
Как вышли из ординаторской, подскочил парень, из тех, что посланы были к сараю. Доложил:
— Все трое связаны, уложены за поленницей. Еремейко присматривать оставлен, остальные — к дому пошли, а я вот — к вам. Докладывать.
— Молодец, — Ратников усмехнулся и обернулся к воинам: — Сейчас осматриваем покои — толкайте все двери подряд! Осторожно только…
— Может, насчет боярыни кого из шпыней спросим? — тихо подсказал Олекса.
Михаил улыбнулся — и верно, почему б не спросить? Уселся на корточки рядом с пленниками:
— Доктор Нойман, девушки где?
— В третьей палате, — с готовностью пояснил врач. — Там, ближе к лестнице.
Поднявшись, Ратников быстро зашагал по коридору, глядя на циферки над дверьми: первая палата, вторая… третья. Сердце стучало так, что, казалось, это его эхо, а не стук шагов, отдается сейчас под сумрачными сводами.