Страница 4 из 14
Он смотрел строго и решительно, наверное, так могут смотреть только в двадцать лет. В первый момент ему показалось, что Света готова сорваться и бежать с ним без оглядки... Но она опустила голову и плаксиво выговорила:
– Не могу.
– Что значит «не могу»? – возмутился Егор и был абсолютно прав. – Что за идиотская покорность? Ты, случайно, не мусульманка?
– Егорушка... ты ведь ничего не знаешь...
– И знать не хочу. Тоже мне, рабыня Изаура!
– Тише, на нас сморят.
– Плевать я хотел... Последний раз спрашиваю: идешь со мной или нет? Учти, не уйдешь сейчас...
– Егорушка, миленький, – затараторила Света, – подожди немножко, совсем чуточку подожди. Я от них скоро освобожусь и тогда...
– От кого это ты мечтаешь освободиться?
Они были так увлечены спором, что не заметили подошедших Германа и жениха Марата Ступина. Впрочем, Марат уже несколько часов находился в звании мужа. Герман, задавший вопрос, смотрел на парочку насмешливо. Егор отметил, что внешне он здорово похож на отца, Света же пошла в мать – беленькая, маленькая. Идеально подстриженный, в превосходно сидевшем костюме Герман производил впечатление человека крутого, как сейчас говорят, а темные глаза брата Светланы были всегда колючие и придавали лицу холодность.
Егор медленно поднялся. Не удался план! Сжав кулаки, он переводил взгляд с одного на другого, приготовился дать отпор даже физический, хотя понимал всю безнадежность ситуации. Марат, казалось, никак не реагирует на нахала, возмечтавшего увести его жену, а Герман скорчил недовольную мину: такие егоры создают нежелательные проблемы.
– Ну что, парень, хребет тебе переломать? – спросил совершенно без угрозы Герман.
– Герка, попробуй только тронуть его! Я такое тут устрою, такое...
В словах Светы, напротив, угроза прозвучала ощутимая. И выполнить обещание она может. Последние события показали, что Светочка имеет строптивый нрав и упряма до чертиков.
– В чем дело, молодые люди?
Ну, вот и отец собственной королевской персоной. А сзади себя Егор почуял пресловутым биополем, а попросту – шкурой, не менее двух жлобов, готовых в узел завязать незваного гостя.
– Да вот, – по-иезуитски улыбнулся отцу Герман, – собрался парниша нашу Светку выкрасть прямо со свадьбы. Романтика зудит в заднице, паря?
«Парниша» с силой сжимал кулаки, ибо зудели как раз они, хотелось врезать в сытую рожу братцу Светки. Железный Феликс с укором взглянул из-под нахмуренных бровей на непокорную дочь, а у той панический страх перемешался с мольбой:
– Папа... я... отпусти его, папа...
– Не шуми, мальчик, – сказал Феликс Егору. – Не стоит портить вечер порядочным людям. Иди за мной.
– Папа, если ты его... я... я не знаю, что выкину! – Она загородила собой юношу.
– Брось, Светка, – презрительно глядя на ее отца, Егор мягко отстранил девушку. – Ничего они мне не сделают. Ну, зуб выбьют, это фигня.
– Вам, молодой человек, никто не собирается выбивать зубы, – добродушно улыбнулся Железный Феликс.
Егор подошел к нему вплотную, вызывающе бросил:
– Я вас не боюсь. Понятно? Не боюсь! Тоже мне, коза ностра!
– Отец, может, парнишку в угол поставить? Или по попке надавать? – предложил Герман. – Гляди-ка, Ромео и Джульетта!
Железного Феликса забавляла самоотверженность юноши, влюбленного в его дочь. Надо же, еще такое случается! Чувства мальчика и девочки ему были не понятны, но он питал к ним уважение, в конце концов, он не зверь и в данный момент глядел на Егора... с любовью. Он просто не мог не любить человека, который любит его дочь, ведь Феликс ради нее готов... А, что говорить! Он поспешил к выходу, так как дети могли заметить слабину: на глаза Железного Феликса навернулись слезы умиления. Молчаливый упрек в сторону Светы – и Егор последовал за ее отцом. Она попыталась остановить папу, догнала его, но Феликс не дал ей и слова сказать:
– А ты потанцуй с мужем. Твоему парню ничего не грозит, поверь. Он уйдет целым и невредимым. Да что вы из всего трагедию делаете? Успокойся, ласточка, иди.
Железный Феликс смерил дочь и Егора по-отечески нежным взглядом и глубоко вздохнул не то с завистью, не то с сожалением:
– Эх, дети, дети...
Когда группа мужчин во главе с тестем скрылась, Марат тронул Свету:
– Пойдем... танцевать...
– Да пошел ты!..
– На меня за что злишься, чудачка?
– Потому что ты козел.
– Да его твой брат заметил, я-то тут при чем?
– И он козел. Еще он скотина. Все вы...
Что с ним разговаривать! Света рванула к выходу. Вот только ей пройти сквозь толпу оказалось значительно сложнее. Всякий норовил оказать невесте внимание: приглашали на танец, отпускали сальные шуточки по поводу предстоящей брачной ночи, лезли целоваться... Ужас! Марат поторопился на помощь, теперь он принял на себя вал острот и пошлостей, прокладывая дорогу локтями.
– Понимаешь, мальчик, – говорил Феликс Егору перед рестораном, – обстоятельства так сложились... Если б не они, клянусь, отдал бы девочку тебе, не задумываясь.
– Отдал бы... – усмехнулся Егор. – Она что, шкаф, чемодан, машина, что ее можно запросто отдать? Да нет, к машине вы относитесь наверняка бережней.
– Напрасно ты так думаешь, напрасно. Ступай, Егор... Обстоятельства...
И Феликс с прискорбием вздохнул. Разве он не желает счастья дочери? Боже упаси! К тому же он считает, что в восемнадцать лет выходить замуж рановато, но проклятые обстоятельства...
Света, очутившись на той же площадке, заметалась в поисках Егора. Его фигура маячила уже вдалеке.
– Егор! Подожди!
Хотела бежать за ним, но Герман успел схватить сестру за фату, которую парикмахер прикрепил намертво, можно подумать – гвоздями к голове прибил. Дернувшись, Света неловко упала на ступеньки, а Егор даже не оглянулся, не услышал. Герман зло поставил сестру на ноги и заломил ей руку за спину до боли.
– Светлана! – сказал с упреком папа. – Мы же договорились! Так нельзя.
Неожиданно появился сильно «загруженный» отец Марата, главный мент города Ступин. Он едва держал бочкообразное тело на коротеньких ногах, не без усилий различая стоявших на площадке:
– Ма... Марат!.. Где мой сын?
– Я вот он, – шагнул к нему Марат.
– А, ты здесь... А где С... Сета? А, тоже здесь. И я здесь. Поч-чему не в зале? Сеточка... цыпочка...
– Воздухом дышим, – сказал Феликс. – Идите, мы сейчас придем.
Последнюю фразу он адресовал матери Марата, выпорхнувшей из ресторана вслед за мужем. Нюх у нее как у породистой ищейки, а внешность – шеф-повара дешевой столовки. Скользнув острым взглядом по лицам присутствующих, она быстро сообразила: что-то произошло. Если честно, ей эта свадьба была поперек горла. Так решили муж и сын. Маратик сказал, что любит эту... свистульку! А чего там любить? – недоумевала Галина Федоровна. На первом же знакомстве эта выдра нос от них воротила, даже от Маратика! Еще как следует не выросла, а туда же, высокомерие показывает. Вот соплячка! И сейчас, глядя на злющее лицо невестки, Галина Федоровна подумала: «Ох, намучается с ней Маратик... Было бы на что посмотреть! Ни кожи ни рожи, ни спереди ни сзади. Страшненькая! Что он в ней нашел? Ну что тут любить?»
– Мама, уведи отца, – попросил Марат.
Галина Федоровна развернула мужа и подтолкнула к дверям. Прежде чем исчезнуть в ресторане, она выразительно посмотрела на сына, мол, я тебя, дурака, предупреждала, не успел жениться, а уже разборки семейные пошли, за версту ведь видно! Феликс, указав пальцем на дочь, махнул рукой, дескать, за мной иди. Приподняв край выпачканного платья, Света понуро пошла за ним.
Отец вошел в кабинет директора ресторана, отданный на сегодняшний день в распоряжение Железного Феликса – человека дела, а дела могут возникнуть и на свадьбе. Герман втолкнул туда сестру, а Марата остановил, перегородив собой дверной проем:
– Мы сами, по-семейному.