Водоворот

Вывод войск исключается. На карту поставлен международный престиж Кубы. Поддержка Гаваной маленькой Намибии уже снискала и одобрение мирового сообщества, и столь нужные ей финансовые вливания за счет здешних алмазов, золота и урана.

С другой стороны, оставить все как есть, они тоже не могут. Армия Претории в конце концов измотает Вегу и, не торопясь, расщелкает его части как орешки.

А это значит, что остается последний, но столь же бесплодный и к тому же гораздо более дорогой вариант — отчаянная гонка в попытке не отстать от настойчивого наращивания военной мощи ЮАР. Подобная гонка с той же неизбежностью приведет к окончательному истощению и полному краху.

Кастро нахмурился еще сильней. Он прилетел в Намибию праздновать победу, а вместо этого оказался перед весьма реальной перспективой поражения.

Вега прекрасно отдавал себе отчет о возможном ходе мыслей президента. Тот хорошо разбирается в военных вопросах, но никак не может столь же ясно видеть выход из нынешнего тупика. Генерал подобрался. Пора было начинать собственную игру.

Он прокашлялся.

— У меня есть план, Senor Presidente, —на мой взгляд, неплохой. Но он предполагает определенный риск.

Кастро резко вскинул голову.

— Риск поражения лучше, чем само поражение. — Его глаза пытливо всматривались в генерала. — Изложи свой план, Антонио.

Вега решительно встал и направился к стенду.

—  Senor Presidente,я убежден, что мы должны смотреть дальше, видеть в этой войне не только сражение за Виндхук или даже за всю Намибию. Нынешнее вторжение на территорию суверенного государства — лишь очередное звено в цепи агрессивной политики ЮАР на Африканском континенте. Последние события окончательно показали, что расистский режим Претории не способен на реформирование.

Кастро посмотрел на него с нетерпением. Политическое красноречие обычно было его прерогативой. Но многие штабные офицеры, собравшиеся в комнате, одобрительно закивали, и Вега почувствовал воодушевление.

— Наш интернациональный долг привел нас сюда, чтобы поставить надежный заслон капиталистической агрессии. Как верные ленинцы, мы с радостью восприняли этот долг. Но пока что мы заняты устранением лишь симптомов заболевания, этой позорной расистской опухоли на теле Африки. И наша победа здесь, в Намибии, не положит конец коварным козням Претории. Поэтому я предлагаю нанести удар по самому логову южноафриканского империализма.

Вега перебросил карту военных действий в Намибии через стенд, обнажив карту всей Южной Африки. Красные линии и стрелы сходились с трех направлений к Претории. Он заметил, как брови Кастро поползли вверх.

— Мы должны оккупировать Южную Африку, свергнуть ее продажный капиталистический режим и создать на этом месте новое социалистическое государство!

Вега ожидал, что его слова будут встречены возгласами одобрения. Вместо этого в зале воцарилась мертвая тишина. Все взоры были устремлены на карту, и Вега сделал быстрый знак лейтенанту, который тут же начал раздавать папки с документами, сначала Кастро, а затем всем остальным.

Президент Кубы посмотрел на оказавшуюся у него в руках стопку бумаг, потом перевел недоверчивый взгляд обратно на Вегу.

— Если я вас правильно понял, генерал, вы предлагаете нам самим осуществить вторжение в ЮАР?

Вега кивнул, отлично понимая, что многим в этой комнате он сейчас кажется безумцем.

— И вы предлагаете эскалацию войны после того, как только что убеждали нас, что мы не потянем и более ограниченную кампанию здесь, в Намибии?

Кастро даже не пытался скрыть свой сарказм, и Вега внутренне содрогнулся. Колкость президента имела неприятное свойство переходить в дикую ярость.

Генерал весь подобрался. Да. Было видно, как Кастро делает над собой усилие, чтобы сдержать гнев. У Веги репутация храброго и умного солдата, но не самоубийцы и не идиота.

— Поясните свою мысль, генерал.

— Вопрос в том, кому принадлежит инициатива, Senor Presidente, —Вега всячески старался подчеркнуть свое почтение. — Пока мы сражаемся только в Намибии, мы загнаны в угол. Война будет развиваться по строгим математическим законам. Столько-то войск, танков и пушек, столько-то потерь, такие-то и такие-то материальные затраты с той и другой стороны. Такую войну мы проиграем.

Он сделал паузу, и раздался одобрительный шепот офицеров.

— Именно поэтому нам не следует вести ту войну, на которую рассчитывает Претория. Куба должна перехватить инициативу. Куба должна перенести войну на вражескую территорию, перевести ее в новую фазу революционной борьбы! — Он сделал шаг в сторону Кастро. — Южноафриканские расисты сильны, Senor Presidente,но только когда они сражаются на чужой территории. У себя дома это лишь слабое, запуганное меньшинство, власть которого зиждется на гигантской военной мощи. Многочисленный и хорошо организованный южноафриканский пролетариат рвется к освобождению от капиталистов, которые заставляют его прозябать в нищете, голоде и неграмотности.

Он видел, как гнев на лице Кастро сменяется пониманием. Кубинский президент, скорее для себя, чем для окружающих, пробормотал:

— Назревает революция…

Вега кивнул.

— Так точно. И мы можем разжечь пламя революции внезапным нападением на саму ЮАР. — Он с негодованием ткнул в карту. — Сейчас, когда большая часть ее профессиональной армии скована в Намибии, массовое восстание потрясет расистский режим Претории до основания. Мы уже имеем поддержку мирового сообщества благодаря нашей войне здесь, в Намибии. Представьте себе только, как возрастет наш престиж, если мы уничтожим оплот империализма в Африке — последнюю колониальную державу, все еще цепляющуюся за остатки своей империи! — Глаза Веги теперь сверкали, а голос звучал чисто и звонко.

Он продолжал перечислять достоинства своего плана.

— Социалистическая Южная Африка будет располагать огромными минеральными ресурсами. Золотом, алмазами, ураном, другим стратегическим сырьем, к которому так рвутся капиталисты. Ресурсы, за которыми они приползут на коленях. Под нашим руководством новая ЮАР поведет остальную Африку к полному освобождению от господства Запада. Мы сможем возродить мировую социалистическую систему!

Теперь Кастро улыбался широкой, зубастой улыбкой, делавшей его похожим на акулу. Затем улыбка сошла с его лица.

— А как с Советским Союзом, Антонио? Сможем ли мы убедить их поддержать нашу дерзкую затею?

Конечно, сможем — обещанием будущих богатств, подумал Вега. В последние годы Советы проявили себя как ненадежные коммунисты — недостойные великого Ленина. Но Кастро хотел услышать от него не это.

— Мы должны напомнить Советам их собственную историю, их собственную революцию, как бы им ни хотелось ее забыть. Это будет война за освобождение, и вести ее будем не мы одни, а все социалистические страны мира против последнего и самого отвратительного оплота западного колониализма в Африке!

Вега набрал воздуху и вдруг услышал аплодисменты. Сначала захлопал Фидель Кастро, а потом же все присутствующие, вскочив со своих мест, — устроили бурную овацию Освободителю Уолфиш-Бей.

Генерал стоял неподвижно, сдержанно улыбаясь, окрыленный успехом. Ему удалось убедить Кастро. Куба нанесет удар по ЮАР, сделав полем боя ее улицы, плантации и шахты. Карл Форстер и его самонадеянные африканеры пожнут бурю смерти и разрушения в ответ на ветер, который сами же посеяли.

От последних в этот день залпов заградительного огня на склонах далеких холмов мерцали красные огоньки — крошечные точки света на фоне черных гор и темнеющего неба. Ночная мгла скрыла уродливые отметины, оставленные войной, — развороченную землю, изрытую оспинами разорвавшихся снарядов, искореженные груды металла, когда-то бывшие танками, и голые, усыпанные валунами холмы в шрамах траншей и бункеров, заваленных мешками с песком.