Водоворот

Череда взрывов вернула Вегу к действительности.

— Долго я проспал?

— Полчаса, генерал. Смотреть было не на что, а вам необходим отдых. Артиллерия только начала заградительный огонь.

— Ладно.

Он испугался было, что пропустил что-то важное, и теперь чувство облегчения смешивалось в его душе с раздражением. Значит, теперь вся армия будет с ним нянчиться? Вега заснул на спине, но теперь перекатился на живот и схватил полевой бинокль.

Он смог разглядеть лишь основные контуры ландшафта. Отдельные облака отчасти скрывали звезды и то и дело набегали на совсем еще молодой месяц. Типичный вельд — саванна, покрывающая значительную часть территории на севере ЮАР, на вид плоская, поросшая редкими кустиками и высокой травой.

Слева генерал заметил мерцание. Оттуда доносился шум разрывающихся артиллерийских снарядов. Похоже, в нескольких местах от взрывов вспыхнула трава; хотелось надеяться, что где-то на позициях южноафриканцев.

Обманчиво плоская местность на деле была вся в пригорках и впадинах, иногда достаточно глубоких, чтобы скрыть танк. При наличии времени можно было даже закопать его так, чтобы над поверхностью земли выступала лишь башня и орудие. И этого времени они предоставили бурам больше, чем достаточно, поскольку наступали очень медленно.

В сегодняшнем бою они должны были опять перехватить инициативу. Южноафриканцы восстановили свои оборонительные позиции, а Вега намеревался снова их опрокинуть. Несмотря на рану, генералом овладел свойственный ему азарт. Он знал, что вполне способен выкурить проклятых буров из их нор. Артподготовка была только началом.

Заградительный огонь прекратился. Вега знал, что в нескольких километрах позади него расчеты поспешно перемещают орудия на новые огневые позиции. Лучше, если батарея умолкнет на полчаса, чем навсегда.

Генерал лежал и ждал, следя за происходящим со своего наблюдательного пункта. Вновь воцарилась тишина, и в темноте его слух мог уловить лишь глухое громыхание где-то далеко в тылу. Какие-то из его частей бомбили, и ему оставалось лишь надеяться, что Суарес сумеет справиться с дополнительными сложностями.

Вторая фаза атаки задерживалась, или ему это только казалось. Так или иначе, он нервничал заметно больше, чем обычно. Он потянулся было к рации, но в этот момент слева заговорило танковое орудие. Никаких новых огней не появилось, но когда танк начал стрельбу, Вега увидел, как сверкающие нити вытягиваются и ложатся вдоль позиций южноафриканцев. Вряд ли «Т-62»сможет поразить цель, решил генерал, но во всяком случае отвлечет внимание буров.

После нескольких выстрелов, Вега увидел светящиеся нити, полетевшие с позиций буров в обратном направлении. Нельзя было разглядеть ни откуда они тянутся, ни куда попадают, и Вега мог лишь надеяться, что его солдатам повезет.

Генерал оглядел поле боя. Все как надо. Ни огней, ни звуков, ни каких бы то ни было других признаков движения. После прекращения артподготовки прошло пятнадцать минут, и Вега нервно прикидывал, успела ли артиллерия вовремя сменить позиции.

Не успела. За резким хлопком последовала вспышка ослепительно мерцающего белого света. Вега рассмотрел, что осветительные ракеты пускают на правом фланге. Это означало, что его план разгадали.

Магниевые сполохи озарили ряды танков и бронетранспортеров, приближающихся к позициям буров. Наверное, те услышали рокот моторов, потому-то и решили выпустить осветительную ракету. Избежать этого было нельзя, но, как любому генералу, Веге хотелось бы, чтобы это произошло позднее, и его частям удалось подобраться поближе к противнику.

Что же касается стрельбы на левом фланге, то там стояла лишь горстка танков с поврежденными двигателями, но вполне исправными орудиями. В сочетании с артподготовкой это было ложным маневром, который, по замыслу Веги, отвлек бы на себя не только внимание, но и резервы буров.

Генерал следил за наступлением своей бронетехники. Машины прибавили скорость, пожертвовав стройностью боевого порядка ради стремительности сближения с врагом. Вопреки общепринятым правилам, они не должны были стрелять, пока перед ними не появится цель, причем желательно на небольшом расстоянии. В любом случае они находились уже лишь в километре от оборонительных позиций противника.

Бурам хватило нескольких секунд, чтобы заметить атакующий батальон и осознать всю опасность положения. Их артиллерия извергла массу снарядов, осыпав ими приближающихся кубинцев. Им удалось подбить несколько танков, но темные силуэты продолжали наступать и вести огонь.

Вега начал вставать, но стоило ему пошевелиться, как он почувствовал на плече твердую руку Васкеса:

— Если вы подойдете ближе, то ничего не увидите, товарищ генерал. Вас просто легче будет снова ранить, и на этот раз все может обернуться гораздо хуже.

Генерал покорно кивнул и лег на место. Желание подобраться поближе было естественным, но с небольшого расстояния ночное сражение представало лишь круговертью теней и какофонией звуков. Самый лучший обзор был именно отсюда, где перед ним развертывалась вся панорама битвы, пусть и в темноте.

Вега слегка покачал головой. Обычно он сразу подавлял в себе подобные порывы. Ему оставалось только гадать, насколько его рана могла быть причиной подобной слабости. Впредь он решил держать себя в руках.

Огонь внезапно стал шквальным, и кубинский командующий понял, что скорее всего батальон подошел к позициям буров достаточно близко, и танковые орудия в упор бьют по видимым целям. Теперь стрельба раздавалась и по центру, и слева. Генерал улыбнулся, представив себе смятение в рядах неприятеля: сначала они были вынуждены послать подкрепление на левый фланг, а потом, разобравшись, откуда исходит главная угроза, из последних сил перебрасывать подразделения обратно. Хаос и сумятица боя были милы сердцу Веги, коль скоро они царили в тылу противника.

Вдруг Гомес произнес:

— Командир батареи докладывает о готовности выполнить боевую задачу № 2.

Генерал почувствовал, что настроение у него понемногу улучшается.

— Пусть действует в соответствии с планом, — бросил он связисту. Тот передал его приказ по рации, а Вега продолжил наблюдение.

На поле боя горело уже много кубинских танков и бронетранспортеров. Путь батальона можно было проследить по расширявшемуся в сторону противника клину огней, и Вега знал, что в общей сложности подбитых машин оказывается раза в два больше, чем горящих.

Он надеялся, что солдаты сумели выбраться из объятых пламенем стальных ловушек. И, что еще важнее, им хватило воли и сообразительности сориентироваться в смертоносном водовороте и продолжить атаку в пешем строю.

Тут раздалось басовитое гудение, за которым последовали гулкие удары. Его артиллерия обстреливала африканеров, но дымовыми, а не фугасными снарядами. Ложась под нужным углом к неприятельским позициям, они разрывались и делали ночь еще темнее, а заодно весьма успешно разделяли поле боя дымовой завесой так, что по одну ее сторону находилась приблизительно треть его площади, а по другую — остальная его часть. Этим они, конечно, не могли остановить огонь буров, но сильно снизили его эффективность и замедлили движение подкрепления к месту наступления кубинского батальона.

Орудия кубинцев опять смолкли, и Вега понял, что артиллеристы снова меняют позиции. Такая тактика учитывала угрозу американских воздушных ударов, независимо от того, действуют ли янки по наводке африканеров, или нет. Эту угрозу следовало неизменно иметь в виду — наряду с погодными условиями и характером местности — но ее можно было отвести.

— Заместитель командира батальона докладывает, что его танки прорвали линию обороны и огибают противника слева! — Докладывая, Гомес чуть не кричал «ура», и Вега был рад, что в темноте никто не видит его ухмылки. Однако всерьез беспокоиться об этом было некогда.

С танками в тылу и на фланге бурам придется немедленно отступить, иначе их ждет полное уничтожение. Вега надеялся, что они не отступят. Он представил себе, как в панике оборачиваются назад вражеские пехотинцы, видя почти рядом возникающие из дыма очертания стальных чудовищ. Но победа далась дорогой ценой. Ведь не смог же командир батальона лично доложить обстановку. Его танк шел в первом ряду, и Веге очень хотелось верить, что все дело в сломавшейся рации.