Водоворот

Где-то дальше по коридору застрочили автоматы. Отскакивая от стен и пола, шальные пули высекали искры, свистели мимо по проходу. Несколько бойцов упали. Остальные продолжали бежать вперед, ведя ответную стрельбу с бедра.

— Дальше!

О'Коннелл бежал к двери, до которой оставалось всего несколько метров. Заметив, как раненый африканер в коричневой рубашке шарит в поисках оружия, он на ходу выстрелил в него. Больше никто из часовых, лежавших на полу, не шевелился.

Еще не зная, что они в ловушке, генерал Адриан де Вет стоял рядом с Карлом Форстером в звуконепроницаемом зале Государственного совета безопасности и в растерянном молчании слушал, как его шеф снова распространяется о планах, на сотни лет вперед лишить свой народ главного источника благосостояния. Это не война, думал он, это чистой воды безумие.

— Семьдесят процентов… нет, генерал, вы понимаете? Семьдесят процентов остающихся в наших руках предприятий уже готово к уничтожению, — склонившись над картой, на которой он отмечал районы наибольшего сосредоточения шахт и горнодобывающих предприятий, Форстер хрипло рассмеялся. — А остальные будут обнесены колючей проволокой, прежде чем эти подлые чужеземцы приблизятся к Витватерсранду.

Президент ЮАР кивком указал на телефон правительственной связи в углу.

— И после этого одно мое слово и пф-ф-ф, — он щелкнул пальцами, — проклятому Западу вместе с коммунистами останется только любоваться на то, как бесценные плоды их побед полетят псу под хвост.

Де Вет сделал над собой усилие. Он был обязан еще раз, пока не поздно, попытаться хоть как-то вразумить своего лидера.

— Господин президент, как известно, американские самолеты с авианосцев атакуют силы кубинцев, следующие по дороге № 1. Не попробовать ли нам заключить сепаратный мир… — Он осекся, увидев, как Форстер побагровел от ярости.

— Никак не ожидал от вас таких изменнических речей, генерал де Вет, — его тон был уничтожающим. — Вы прекрасно знаете, что у меня есть офицеры, которые были бы более чем счастливы занять ваше место.

Вдруг что-то загромыхало, ударяясь о дверь, которая в прямом смысле слова зашаталась от резких, сильных щелчков. Услышав этот звук, де Вет застыл в ужасе. Пули? Здесь?

В зал вломились какие-то люди в изорванной, запачканной кровью форме южноафриканской армии, с автоматами, направленными на маленькую группу людей, беспомощно сбившихся вокруг Форстера.

— Всем стоять! Не двигаться! Руки вверх! Быстро!

Один из офицеров, адъютантов Форстера схватил было телефонную трубку, но тут же лишился жизни, изрешеченный несколькими очередями. В небольшом зале грохот пальбы был ужасающим, оглушительным. То, что осталось от адъютанта, шлепнулось на пол.

Боже. Растопырив пальцы, де Вет поднял руки ладонями вперед. Все, кто стоял вокруг стола с картой, последовали его примеру. Все, кроме одного — Карла Форстера.

Заметив, что президент возится с застежкой кобуры, генерал конвульсивно отшатнулся, по-прежнему стараясь держать руки как можно выше.

— Недоумок! Ты что, не видишь, что мы проиграли?

Солдаты врезались в кучку сановников, выдернули из нее Форстера и грубо швырнули его на стол. Плотного сложения капрал заломил ему руки за спину и защелкнул у него на запястьях полицейские наручники. Остальные пинками выстроили членов Совета вдоль выщербленной пулями стены.

Де Вет чувствовал, как у него трясутся колени. Неужели их всех расстреляют на месте? Он прикрыл глаза, а когда снова открыл их, перед ним стоял человек с нашивками капитана.

— Где министр правопорядка?

Несколько мгновений генерал лишь изумленно хлопал глазами. Это был Генрик Крюгер. А кто же тогда остальные?

Крюгер снял автомат с предохранителя.

— Я задал вам вопрос… генерал.

— В своем кабинете наверху! — де Вет облизал вдруг пересохшие губы. — Клянусь вам. Он наверху!

Крюгер презрительно отвернулся и заговорил по-английски с коренастым темноволосым мужчиной в погонах сержанта:

— Полковник, мне нужна группа автоматчиков. Ван дер Хейден у себя в кабинете.

Тот кивнул:

— Вы получите их. Коллинз! Бери своих ребят и отправляйтесь с подполковником.

Де Вет переводил взгляд с одного на другого. Полковник? В форме сержанта? Причем, судя по выговору, американский полковник. Он судорожно сглотнул, пытаясь подавить внезапный позыв к рвоте.

Двое солдат поставили Форстера на ноги, поддерживая его под локти. Лицо его стало пепельно-серым, он весь трясся. За какие-то секунды из единовластного правителя президент ЮАР превратился в жалкого, затравленного пленника.

Мариус ван дер Хейден даже не удивился, когда вышибли дверь его кабинета. Он слышал автоматный огонь, гремевший по Юнион-Билдингс в течение нескольких минут. Все попытки дозвониться до министерства обороны или до его личной охраны закончились неудачей. Кто бы ни были эти люди, они имели в Претории сообщников, которые отключили телефонную связь.

Равно бесплодными оказались бы и попытки к бегству. На газоне под окнами кабинета уже валялось несколько тел. Ван дер Хейден мрачно улыбнулся, оглядывая свои короткие ножки и толстый живот. Нет, далеко ему не убежать.

Стало быть, у него оставался единственный достойный выход. Единственный. Отчего он и ждал, сидя за столом с заряженным браунингом в руке. Ждал тех, кто сейчас появится в дверях.

— Мариус?

Голос застал его врасплох. Крюгер? Генрик Крюгер? Он покачал головой. Нет, не может быть. Он промолчал.

— Мариус, я вхожу. Мне не хотелось бы, чтобы с тобой что-нибудь случилось, поэтому прошу, не делай глупостей, понимаешь?

К ван дер Хейдену вернулся дар речи.

— Входи, Генрик. Но потихоньку, ладно?

Крюгер возник на пороге, держа в руках автомат.

За его спиной маячили другие люди.

— Я пришел арестовать тебя, Мариус.

— Арестовать? А на чьей ты стороне? — ван дер Хейден по-прежнему прятал пистолет под столом.

Крюгер печально улыбнулся.

— Я с американцами и англичанами, старый дружище. И с теми, кто восстал против незаконного правительства.

— Низко же ты пал. Для африканера с твоей родословной у тебя странная компания.

— Возможно, — Крюгер все еще держал автомат дулом вниз. — Я видел твою дочь, Мариус.

Ван дер Хейден сохранил непроницаемое выражение лица. Он слышал американские пропагандистские передачи и в глубине души благодарил Бога за благополучное избавление дочери. Публично он, конечно же, проклял ее, чтобы отвести подозрения Форстера.

— У нее все в порядке?

— Да… — Крюгер, по-видимому, готов был сказать что-то еще, но вдруг остановился. — Сдайся мне, и ты сам в этом убедишься.

На краткое мгновение ван дер Хейден ослабил хватку на рукоятке пистолета. Это был бы бесценный подарок судьбы. Снова увидеть дочь, пусть даже после стольких слов и поступков, которые вбили клин между ними…

Он снова выпрямился. Он не мог сдаться. Его имя, имя заключенного, всегда будет упоминаться рядом с ее именем. Это ляжет на нее несмываемым пятном. Нет, лучше уж лежать в сырой земле и чтобы о тебе все забыли.

С усталым, измученным выражением на лице Мариус ван дер Хейден поднял глаза на собеседника.

— Прости, Генрик, но я не могу. Ты меня понимаешь?

Крюгер медленно кивнул, тоже помрачнев и будто в одно мгновение став старше своих лет.

— Понимаю.

— И ты расскажешь ей, что я… — ван дер Хейден осекся.

— Да.

— Спасибо, друг, — министр правопорядка ЮАР поднял браунинг и медленно нацелил его в грудь Крюгера. — Тогда я заявляю тебе, что отказываюсь сдаться.

Крюгер стоял неподвижно, его автомат все так же был направлен в пол.

Ван дер Хейден вздохнул. Несмотря ни на что, его старый друг, тот, кого он надеялся увидеть своим зятем, был неспособен застрелить человека, которого некогда уважал. Что ж, быть по сему, тогда они умрут вместе.