Водоворот

«13 ноября, 10.16.

Северо-Трансваальский военный округ. Военно-воздушная база «Луис-Тричард» подверглась тяжелой бомбардировке с воздуха. Потери и состояние взлетно-посадочной полосы пока неизвестны».

— О Господи.

Голос Метье упал от шока и невероятности всего происходящего. Расположенный в восьмидесяти километрах от границы, Виллиз-Пурт представлял собой узкий проход через горы Саутпансберге, поросшие лесом холмы, хребты и покрытые лишайниками утёсы на север от базы «Луис-Тричард» с аэродромом. В этом месте дорога № 1 проходила через два туннеля, каждый длиной в несколько сот метров. В чьих руках окажутся эти ключевые точки, тот и станет контролировать весь северный Трансвааль.

— Надо бы доложить генералу де Вету, как вы думаете, полковник?

Что? Доложить де Вету? Но де Вет со своими военачальниками в соседней комнате радуется донесениям о быстром продвижении в Намибии. Никто из них не желает замечать ничего, что творится за пределами линии фронта в окрестностях Виндхука.

Метье попытался пересилить растущее ощущение неотвратимо надвигающегося краха.

— Я сам позабочусь об этом, капитан. Занимайтесь, пожалуйста, своими делами. Вы свободны.

Не говоря ни слова, молодой офицер вышел — обиженный, злой и возмущенный.

Метье не обратил на него внимания. У него теперь свои проблемы.

Его бросало из жара в холод. Он то дрожал в ознобе, то покрывался потом, и ему казалось, будто он весь в огне. Как ни пытался он сложить отдельные детали в какую-нибудь менее страшную картину, но всякий раз приходил к одному и тому же жуткому заключению: полковник Гирден был прав от начала и до конца. Кубинцы наступают с севера и востока, беспрепятственно продвигаясь к незащищенному сердцу страны.

Теперь Метье совершенно отчетливо это сознавал. И это приводило его к выводу о бесславном конце его военной карьеры и политических амбиций.

Липкой, холодной ладонью он провел по лицу. Все-таки судьба несправедлива к нему. Де Вету и его генералам понадобится козел отпущения, и он подойдет им по всем статьям. Трибунал быстро вынесет единственно возможное решение, смертный приговор, обжалованию не подлежит.

На мгновение, но только на мгновение, Метье почувствовал искушение остаться и доиграть этот фарс до конца. До конца исполнить свой долг — вот единственный честный выход. Но это ничуть не смягчит грозящего ему наказания.

Бросив пачку донесений на стол, он повернулся и вышел из кабинета. Молча прошел мимо удивленных подчиненных. Они, наверное, решили, что он направляется с докладом к де Вету.

Вот и хорошо. Так он сможет выиграть время — время, столь нужное ему чтобы выбраться из штабного комплекса и бежать из Претории.

Метье вдруг понял, что должен был чувствовать Гирден, оставляя этот же пост.

Иногда лучше поддаться порыву.

Де Вету и другим потребовался почти час, чтобы понять, что их новый шеф разведки исчез. Еще несколько минут ушло на осознание того, перед какой катастрофой они оказались.

Кубинские бронетанковые колонны на протяжении всего дня продолжали наступление.

Подполковник Нейлс Берген стоял на вершине невысокого холма, озирая ярко-зеленые тростниковые поля и небольшие апельсиновые рощи. Справа от него лениво текла на восток, в сторону Мозамбика, Крокодиловая река. Его собственная тень, удлиненная в лучах заходящего солнца, тоже падала на восток.

Немного повернувшись, он стал смотреть вниз на снующих туда-сюда саперов, которые устанавливали мины и наспех сооружали импровизированные баррикады на четырехполосном шоссе, идущем с запада на восток.

Вкупе с двухколейной железной дорогой, проходящей чуть севернее, государственная дорога № 4 была просто мечтой любого штабиста. Она давала прекрасную возможность быстро перебросить войска к месту назначения, — в том случае, если это, конечно, не кубинские войска. Сейчас же дорога № 4 оказалась настоящим кинжалом, нацеленным в самое сердце ЮАР.

Берген никак не мог понять, что за цепь событий привела его к нынешнему ужасающему положению. Его батальон резервистов был призван на действительную службу всего несколько дней назад в связи со вспыхнувшими мятежами и различными акциями неповиновения. Мобилизация проходила быстро, по законам военного времени, и они вскоре оказались задействованы в операциях по подавлению вылазок партизан АНК и отрядов мятежников.

Ему это совсем не нравилось. Стрелять в своих соотечественников или их арестовывать было делом не из приятных. К несчастью, присутствие коричневых рубашек из спецподразделений «Брандваг» совсем не оставляло ему свободы маневра. Пока что он едва не лишился своих полномочий после того, как отказался казнить нескольких белых пленных, приговоренных к расстрелу «дисциплинарным судом», проведенным под руководством районного представителя АДС.

Одно это уже было достаточно скверно. Сейчас же он оказался перед лицом глобальной катастрофы.

Когда поступили приказы из военного округа Восточного Трансвааля о принятии чрезвычайных мер по отражению кубинского наступления, три его пехотные роты были рассредоточены на площади в сто квадратных километров в виде патрульных групп и отрядов. Собрать здесь сейчас отряд численностью с роту заняло у него все утро и полдня.

Остальные его солдаты рыли окопы в сорока километрах позади — в глубине неровных предгорий Большого Эскарпа. Вверенному Бергену ничтожно малому отряду заграждения было предписано выиграть время, а может быть, и задержать наступающие части кубинской армии до прибытия из Претории подкрепления.

Ну, конечно. Он нахмурился. Царь Леонид и его триста спартанцев занимали по крайней мере удобные оборонительные позиции. У него же нет ничего. При самых идеальных условиях хорошо окопавшаяся рота, да еще при наличии должной огневой поддержки, смогла бы в течение непродолжительного времени удерживать бронетанковую бригаду — но именно непродолжительного.

Однако об идеальных условиях сейчас не могло идти и речи. В его распоряжении было хилое подразделение, плохо экипированное и слабо вооруженное. Господи ты Боже мой, у него одни минометы в качестве артиллерии и пулеметы вместо зенитных пушек.

Где-то позади послышался звук неуверенных шагов. Берген обернулся и увидел пожилого мужчину в джинсах и простой белой рубашке, который взбирался по склону холма. На плече у него висело штурмовое ружье «Р-4».Было видно, что подъем в гору в такую жару дается ему с трудом. Он остановился, но тут же, собрав остатки сил, решительно двинулся к вершине.

— Андрис Кааль, отряд самообороны из Гектоспрэйта, — доложил он.

Старик не стал отдавать честь, но вытянулся по стойке «смирно» слегка улыбнувшись каким-то своим мыслям.

Внезапное появление этого человека не удивило Бергена. Традиция бурских отрядов самообороны уходила корнями в глубь истории. И все же он несколько секунд холодно изучал Кааля. Ему нужны стойкие, надежные бойцы, а не фермеры, которые при первом же выстреле в панике бросятся бежать. Чем в таком случае окажется для него отряд из Гектоспрэйта — подмогой или обузой?

По крайней мере, выправка этого дяди говорит о том, что он не новичок, решил про себя Берген. Он кивнул в сторону лежащего в отдалении городка.

— Сколько человек в вашем отряде?

— Пятьдесят, и все время прибывают новые. — Кааль улыбнулся, обнажив испорченные зубы. — У нас у всех винтовки, хотя по большей части постарше, чем моя. — Он любовно потрепал свою «Р-4».

Пятьдесят человек, подумал Берген. Когда ему было бы мало и пяти тысяч. А поскольку практически все мужское белое население уже мобилизовано, то отряд Кааля, несомненно, составлен из стариков и подростков. Он пожал плечами. Что ж, в его задачу входит лишь удерживать оборону. От них требуется только стрелять. И умереть.

Он показал на грузовик с брезентовым кузовом, служивший ему командным пунктом.