Водоворот

Их старший по званию — если ди Соуза правильно понимал ливийские знаки различия — был сержант, на смуглом лице которого, казалось, застыла вечная гримаса недовольства. Он с вызовом разглядывал майора, пока тот шел к нему. Наконец, поймав выразительный взгляд мозамбикского офицера, он нехотя встал по стойке «смирно» и вскинул руку для приветствия, которое, строго говоря, могло бы послужить основанием для обвинения в нарушении устава.

Ди Соуза попробовал заговорить по-португальски, затем по-английски и даже на тсонга, но никакого вразумительного ответа не последовало. Кофи, уроженец одной из северных провинций Мозамбика и мусульманин по вероисповеданию, был более удачлив, когда попытался объясниться на своем ломаном арабском. На вопросы лейтенанта сержант отвечал очень медленно.

Кофи повернулся к ди Соуза.

— Он говорит, у них приказ казнить всякого, кто попытается украсть что-либо с военного склада, майор.

Ди Соуза устало вздохнул. На самом деле он приказывал прибегать к силе только в случае крайней необходимости. Кто-то, очевидно, ужесточил его приказ, и притом весьма значительно.

Когда его поставили ответственным за сохранность этих складов, он думал, что ему придется защищать их от нападений партизан — а не от собственных крестьян. Но партизан надежная система охраны складов отпугивали, и они не обнаруживали себя. Вместо того сюда устремились голодные крестьяне, привлеченные слухами о гигантских запасах продовольствия.

В Мозамбике все голодают. Даже если сегодня вам удастся отогнать от склада крестьян, назавтра их придет вдвое больше. Если вы их арестуете, вам придется их кормить, а значит залезать в запасы, которые вы должны охранять. Но если вы истратите эти запасы, то кубинская колонна, которая должна вторгнуться в ЮАР с Мозамбикской территории, вряд ли сможет достичь своей цели.

Это заколдованный круг, как сказали бы американцы, подумал ди Соуза. Выполнить один приказ означает нарушить другой. Он пожал плечами. Американцы почему-то думают что всякая проблема должна иметь решение. Будучи мозамбикцем, он понимал, что это далеко не так.

Мапуту сделал свою ставку в грандиозной политической игре Кубы. А это означает, что с каждым грузовиком, каждым железнодорожным вагоном и каждым транспортным самолетом сюда поступают стратегические грузы, а отнюдь не продовольствие для гражданского потребления. Пока кубинцы не завершили тыловое обеспечение и не начали наступление, мозамбикские крестьяне будут страдать.

Ди Соуза приказал вернуть изрешеченные пулями тела в деревню для предания земле, хотя прекрасно сознавал, что кубинцы и ливийцы скорее всего просто зашвырнут их в кусты, подальше от глаз и чтобы не воняло.

Это убийство было уже третьим подобным инцидентом. Ди Соуза надеялся, что оно станет последним, но не очень-то верил в это. Он мог рассчитывать лишь на скорейшее начало осуществления плана Веги — не только потому, что оно приведет к разгрому ЮАР, но и потому, что тогда у голодных крестьян не будет перед глазами постоянного искушения.

Он обвел взором коробки с провиантом, бочки с горючим, ящики с патронами и штабели снарядов. Кубинское бригадное тактическое соединение, спрятанное в лесах на склонах окрестных гор, уже должно быть готово к выступлению. Друзья в Мапуту говорили ему, что поток советских кораблей и транспортных самолетов почти иссяк. Зато резко возросли инспекционные визиты высокопоставленных армейских чинов — налицо все признаки готовящегося наступления.

Хорошо, подумал он, отвечая на ленивые приветствия охранников, чем скорее эти наши «социалистические братья» займутся уничтожением африканеров, тем раньше мы получим назад собственную страну. Тем не менее, садясь в свой «джип»,чтобы пуститься в долгий обратный путь, ди Соуза не мог не задаться вопросом, не окажется ли это кубинское «лекарство» еще похлеще, нежели сама южноафриканская «болезнь».

Материал из Виндхука, переданный по спутниковой связи, обладал всеми качествами добротного телевизионного репортажа: солидный ретроспективный анализ военной ситуации в Намибии, на заднем плане — панорама города, над которым нависла угроза войны, и даже мрачный вид танка « Т-62»во весь экран. Миллионы телезрителей во всем мире получили наглядное представление о том, что комментатор уже охарактеризовал как «один из самых странных военных конфликтов двадцатого века».

Одетый в полевую форму, подпоясанный ремнем, с вывешенным на груди журналистским удостоверением, корреспондент Си-Эн-Эн в большей степени походил на военного человека, нежели весь вылезший на башню экипаж кубинского танка, проявляющий явное любопытство.

«После долгих недель относительной открытости в контактах с западными средствами массовой информации, Кастро начал готовить свою армию к наступлению. В портах и на аэродромах Намибии ужесточены меры безопасности. Одновременно усилена и противовоздушная оборона. Все пропуска для журналистов, дающие им доступ в зону боевых действий, отменены. Командующий этой возрастающей в численном отношении армии, генерал Антонио Вега совершенно не появляется на людях. По сообщению источников, близких к намибийскому правительству, генерал находится в настоящее время на передовом командном пункте — где-то в горах в окрестностях столицы».

Репортер показал на танк советского производства у себя за спиной. «Другие источники сообщают, что замечено продвижение на юг больших колонн бронемашин вроде вот этого «Т-62».Аналогичная техника сгруппирована и в районах сосредоточения, где выставлена усиленная охрана. Все в Виндхуке уже привыкли к не прекращающемуся ни ночью ни днем гулу больших советских транспортных самолетов, доставляющих в это маленькое африканское государство все новые и новые воинские части и снаряжение».

Теперь он смотрел прямо в камеру. «Одно совершенно ясно кубинские приготовления к давно ожидаемому контрнаступлению вступили в завершающую фазу. И хотя точный день и час выступления известен только Фиделю Кастро и его генералам, ни у кого не остается сомнений, что очень скоро их солдаты поведут новое наступление на юг, чтобы очистить эту израненную и кровоточащую страну от юаровских оккупантов».

Хитроумный дезинформационный план Веги работал. Западные информационные агентства, как и разведка ЮАР, видели только то, что ожидали увидеть.

Район сосредоточения № 1 находился в широкой долине между голых, покрытых валунами холмов. Со всех сторон тянулись пустые кукурузные поля, оставленные своими владельцами по приказу кубинских сил безопасности. На низких холмах выделялись лишь несколько колючих деревьев, иссушенных жарой, так что о тени оставалось только мечтать. Сразу за лагерем проходила основная автомагистраль, соединяющая Виндхук с Анголой.

Весь район был обнесен двухметровой колючей проволокой с единственными воротами в том месте, где от шоссе ответвлялась боковая дорога. За оградой виднелись ряды палаток и военной техники.

Полковник Хосе Суарес, начальник штаба кубинских экспедиционных сил, медленно шел по лагерю в сопровождении группы взволнованных офицеров. Он был так измучен, что каждый шаг давался ему с трудом.

Он был на ногах с пяти утра, при том, что ночью ему удалось поспать лишь несколько часов. Руководить намибийской кампанией в отсутствие Веги, даже если предполагалось всего лишь удерживать относительно стабильный фронт, было более чем утомительно. Боевые действия и донесения разведки. Совещания в штабе. Необходимость принимать решения. И такие вот инспекционные поездки. Все это выматывало донельзя, не оставляя никакой надежды на отдых.

Суарес нахмурился. Он всего неделю исполняет обязанности командующего и уже близок к срыву. Каково же тогда Веге, которому приходится нести бремя куда большей ответственности? Где этот немолодой человек черпает свою поистине неистощимую энергию? Полковник покачал головой, понимая, что этого ему никогда не постичь. Как большинство хороших командиров, генерал оставался загадкой для окружающих, даже для своих близких друзей и самых непосредственных подчиненных.