Водоворот

Наконец сопротивление начало ослабевать под превосходящим огнем и решимостью Дидерихса уничтожить всякого, кто встанет на его пути. И все же, даже по самым оптимистичным его прогнозам, для полного подавления мятежа по всему Дурбану ему понадобится еще несколько дней.

Вдруг Дидерихса бросило вперед, и ремень безопасности врезался ему в живот: подхваченный внезапным потоком перегретого воздуха, «Алуэтт»взмыл в небо, а затем камнем понесся вниз, к воде. Однако пилот быстро справился с машиной. Дидерихс посмотрел через стекло налево, где более чем на сто метров вверх вздымались гигантские языки красно-оранжевого пламени. Это горело главное нефтехранилище завода компании «Шелл», что было самым трагичным событием дня, не говоря уже об экономическом ущербе.

В начале боя несколько шальных снарядов и мин угодило в нефтяные цистерны, вызвав пожар, в котором уже погибло по меньшей мере пятьдесят человек и было уничтожено бесценного топлива на десятки миллионов рандов. Хотя прошло уже несколько часов, пожар все еще бушевал, удерживаемый от дальнейшего распространения лишь благодаря нескольким массивным земляным валам и героическим усилиям почти всех без исключения оставшихся в живых пожарных Дурбана.

Глядя на рукотворный ад, пылающий внизу, Дидерихс сознавал, что ему чудом удалось избежать катастрофы значительно большего масштаба. Компания «Шелл» давала около 40 процентов нефтепродуктов, производимых во всей ЮАР, — горюче-смазочные материалы, бензин, дизельное топливо. Запасы нефти, сгоревшие в пожаре, можно будет восполнить за несколько дней, но вот сам нефтеперерабатывающий завод восстановить было бы абсолютно невозможно. И ни одно правительство — в особенности возглавляемое Карлом Форстером — не смогло бы простить того, кто имеет хотя бы отдаленное отношение к подобной катастрофе. Да, это восстание дорого ему обойдется.

Он перевел взгляд на центральную часть города. Там сражались его лучшие части, расчищая себе путь сквозь гущу индийских деловых кварталов. Дидерихс заметил, что от магазинов и лавок поднимаются несколько новых дымков — они были либо подожжены мятежниками, либо разрушены огнем БТР.

Из груды камней вырастал до самого неба столб белого дыма.

Дидерихс презрительно скривил губы. Великая мечеть на Грей-стрит считалась крупнейшей исламской святыней во всей Южной Африке. Мусульмане из числа индийского меньшинства ЮАР строили ее на свои деньги много лет. Что ж, он и его солдаты показали этим жалким кули, как быстро и легко африканерские снаряды могут сровнять ее с землей. Сотни мертвых и умирающих мужчин, женщин, детей теперь лежали распростертые среди разрушенных галерей мечети и ее обращенного в прах святилища.

Бригадный генерал Франц Дидерихс кивнул про себя, удовлетворенный зрелищем этой бойни. Ублюдочное черное и индийское население Дурбана сумело его удивить, но лишь однажды. Больше им этого не удастся. Уж он позаботится о том, чтобы они были слишком заняты подсчетом своих убитых, чтобы больше не тревожили покой ЮАР по крайней мере на протяжении жизни еще одного поколения.

Автоматный и пулеметный огонь всю ночь продолжал грохотать на усеянных трупами площадях Дурбана.

Холодный проливной дождь заливал парки и общественные здания столицы, пузырился в лужах на блестящем мокром асфальте, срывал с деревьев пожухлые листья и швырял их на мостовую. Один за другим в городе зажигались фонари, включенные простодушными фотоэлементами, наивно полагавшими, что темно-серый полумрак означает приближение ночи.

В зале заседаний, двумя этажами ниже поверхности земли, единственной уступкой плохой погоде были кофейники с горячим кофе, занявшие на столе место кувшинов с ледяным лимонадом. Но были и более глубокие изменения. Зал заседаний, при его внешней неизменности, — несмотря на смену времен года, — отражал перемены в мире. На стене на месте карты Юга Африки висела теперь карта Советского Союза. Лица мужчин и женщин, сидящих вокруг стола, были под стать угрюмой погоде.

Сардоническое веселье, вызванное прослушанной записью неистовой речи Форстера, быстро утихло после выразительного напоминания министра торговли о том, что президент ЮАР, возможно, и выжил из ума, но его политика оказывает разрушительное воздействие на экономику индустриальных стран.

Тени и новые складки на красивом лице Хамильтона Рейда говорили о его усталости и озабоченности.

— Цены на стратегическое сырье растут даже быстрее, чем мы ожидали. — Он устало покачал головой. — Откровенно говоря, я полагаю, что уже к концу месяца цены на хром, платину и другие металлы подскочат втрое.

Господи. Вице-президент Джеймс Малькольм Форрестер сделал над собой усилие, чтобы кивнуть как можно более бесстрастно, на лицах же других появилось смятение. Все названные виды сырья были жизненно необходимы многим отраслям промышленности, и безудержный рост цен на них означал новую волну инфляции и кредитных ставок во всем мире. Тот факт, что это было ясно заранее, служил слабым утешением. В любом случае национальная экономика стоит перед кризисом.

Эдвард Хэрли откинулся в кресле, и сейчас же зажегся проектор на потолке, отразившись в его толстых очках в черепаховой оправе.

— Будет еще хуже, господин вице-президент. Мы все видели последние видеозаписи, тайно переправленные в Штаты. Южная Африка разваливается быстрее, чем кто-либо мог себе представить. — Он передернул плечами. — Похоже, Форстер окончательно теряет контроль над главными портами страны. Уравнение очень простое: нет портов — нет экспорта. А отсутствие экспортных поставок сырья из ЮАР означает панические закупки по всему миру и драку за альтернативные источники сырья.

Кивнув, Форрестер бросил взгляд на седовласого, с брюшком, человека, смущенно сидящего на противоположном конце стола.

— Вы можете пролить какой-либо свет на все это, Крис?

Директор ЦРУ Кристофер Николсон нехотя покачал головой, раздосадованный тем, что его выставили в невыгодном свете перед коллегами. Его подчиненные и так уже заключают пари по поводу того, чьи головы полетят первыми в связи с фиаско возглавляемого им ведомства.

— Боюсь, что наши данные не поспевают за развитием событий, господин вице-президент. Мои люди предпринимали усилия, чтобы найти подтверждение истории с «Голубым экспрессом», обнародованной этим репортером, но на прошлой неделе Форстер сам поведал всему миру, что он это сделал и ни о чем не жалеет.

Директор ЦРУ сделал небольшую паузу и протянул две бумаги Форрестеру через стол.

— У нас есть также свежие данные о новых поставках оружия обеим сторонам в намибийской войне, а также биография этого Шерфилда, репортера, который передал сенсационное сообщение.

Форрестер откинулся назад, пробежав глазами бумаги, небрежно бросил их на стол.

— Что-нибудь новенькое об этом Шерфилде?

Николсон вновь помотал головой.

— Боюсь, что нет. Мы не думаем, что юаровцы держат его за решеткой, поскольку они продолжают вести круглосуточное наблюдение за нашим посольством в Претории. Исходя из этого, мы полагаем, что он по-прежнему скрывается где-то в Йоханнесбурге.

— Есть какая-нибудь возможность помочь ему выбраться оттуда?

Николсон раскрыл было рот, но Хэрли нанес ему неожиданный удар.

— Не думаю, что это хорошая идея, господин вице-президент. — Невысокий бородатый помощник госсекретаря легонько постукивал ручкой по очкам, как бы размышляя вслух. — Все наши агентурные точки в ЮАР находятся под пристальным вниманием контрразведки Форстера. Стоит им засечь нашу попытку вызволить Шерфилда, как они тут же поднимут шумиху и объявят его американским шпионом.

— Значит, вы предлагаете оставить этого парня болтаться там до бесконечности и выкарабкиваться самому?

Хэрли мрачно кивнул.

— Не вижу другого выхода, сэр. Мы пока не можем ему помочь, наоборот, любая наша попытка выйти на него лишь наведет на его след спецслужбы ЮАР. — Он сделал паузу. — Где бы он ни находился.