Страница 29 из 98
– Кто?
Вэрри хрюкнул и собрался было рассказать, но тут лохматик как-то перекрутился – шерстка пошла волнами – и уставился на меня! Наши попутчики почему-то замерли…
– Лис-тик, – по складам, как первоклашке, пояснило существо. – Вииике… – И снова прилипло к шаману, точно ластящийся щеночек-переросток. Так оно говорит? Мне не показалось? Онеметь.
Все рассмеялись.
– Не забыл…
– Вот и скажите, что растения беспамятные…
– Ну опыт-то до сих пор повторить никому не удалось. Юные маги – это, знаете ли, непредсказуемо и…
– Тоннирэ, вы знаете, что ваша комната до сих пор не занята?
– Где-то у меня были сушеные фрукты, – начал Рик, копаясь левой рукой в кармане. – Подождите… комната? Почему?
– Потому что это чудо является туда каждую ночь. И очень огорчается, не застав там тебя. Пристает к бедному спящему с вопросами: где Рикке? И зачем ты его говорить научил?
– Так уж вышло, – улыбнулся Рикке. – Санни, подойди. Не бойся… вот, угости его сладким. Это Листик, наш с Вэрри э-э… друг. Он вообще-то растение, только видишь, что вышло. Он хороший.
Не успела я опомниться, как на моей ладони оказался кусочек засахаренной мякоти тыквы, и зеленое-лохматое, как следует принюхавшись и слегка посомневавшись, потянулось ко мне. Я чуть не отдернулась, но прикосновение было и живым, и прохладным. Будто руку травинки пощекотали. Правда, травинки обычно не чавкают, сцапав фрукт. Тихонько, но все ж таки. Слопав угощение, существо покачалось на рубашке и выдало:
– Спасибо. – И, поразмыслив, добавило: – Касивая.
Ой, какая лапочка!
Бывший опыт Рикке-Вэрри (оказалось, тот самый лишайник, неправильно политый, про который у костра рассказывали) реально был лапочкой. Такой миленький травяной почти-мишка. Эти травиночки-стебельки шевелятся – то волнами пойдут, то распушатся в разные стороны, то улягутся. Распушатся – это у него знак такой: не трогай меня, мол. Но я тут же ограбила Вэрри и еще пару магов на печенки и добилась, что зелененький перестал дергаться под моей рукой и даже курлыкнул пару раз. Может, я б уговорила его переползти ко мне, но тут из-за угла выскочил дедуля в длинном халате. Близоруко присмотрелся к висячей на стене цветочной гирлянде…
– Ляп-ляпа? – почти жалобно позвал он торчащее в горшочке деревце. – Ляп-ляпа?
Не поняла: тут что, полно бегающих растений? Но деревце не отозвалось. Вэрри раскрыл рот, собираясь что-то сказать, но Рик быстро перехватил его руку и покачал головой: помалкивай, мол. Серые глаза озорно блестели. Подменили мне шамана, не иначе. Сианне и Гаэли с Радиликкой тоже влезать не стали. Тихие такие…
– Ляпочка? – не отставал дедушка, осторожно трогая зелень. Та молчала, как гаишник, нарисованный на фанере. – Ляп-ляпа, хочешь сахарку? Сахар, сахар…
Вэрри подавился смехом и спешно зажал рот обеими руками. Клубок травинок чуть слышно заворчал и вдруг резво полез Рику под рубашку. Может, мы и не знали, кто такой этот рассеянный тип без контактных линз, но зеленый малыш об этом знал абсолютно точно! И не горел желанием встречи.
– Мастер Гилетте, кого вы ищете? – наконец спросил Рик.
Тот подпрыгнул, как мастер Гаэли рядом с особо наглой заквакой.
– То… Тоннирэ! Что вы тут… Ах да, вы же прибыли из этого… из племени драконов, правда?
– Совершенно верно, коллега, – влез Гаэли. Он на этого типа так смотрел, будто тот – его брат потерянный из индийского кино.
– Мастер Гаэли! – обрадовался близорукий. – Здравствуйте, здравствуйте, как же я рад… ох!
Это он вместо Гаэли полез Радиликку обнимать. Видать не в курсе был, что наша парочка махнулась видами. Радиликка ему и выдала то, что обычно выдает женщина, если ее внаглую обнимают прямо при муже. Ну оплеуху, оплеуху, при муже ведь! В поднявшейся суматохе, пока мастеру объясняли, кто есть кто и как все это вышло, зелененький-лохматенький радостно прыгал у моего шамана за пазухой – болел за лягуху. И – вот честное слово! – хихикал. Это его и сдало – близорукий вдруг отвлекся от извинений даме и завертел головой:
– Погодите! Вы тут давно? Вы не видели Листика?
Рубашка Рика активно зашевелилась. Кажется, лохматик считал, что пора перебраться за спину любимого человека, подальше от близорукого дедушки.
– А он что-то натворил?
– Э-э… нет. Я… э… понимаете ли, недосмотрел. Его чуть не укусили, и он, вполне понятно, обиделся. Вы его точно не видели? – Гилетте внимательно присмотрелся к нашим мешкам и почему-то – к моей косе. – Нет? Ну ладно, я пошел. Надо его срочно найти, он же голодный и…
Может, он бы и ушел. Но как раз в это время уже не голодный Листик унюхал в кармане Рика остаток фруктов и закопошился, пытаясь влезть в этот самый карман. Сначала изнутри, потом снаружи. Рик дернулся, Гаэли закашлялся, Радиликка… Радиликка, кажется, обозлилась – как же, детку обижают! Пусть даже этот маленький – травка.
– А кто его укусил?
– Да не укусили! Она его даже не зацепила. Листик просто испугался.
– Вррррррррк! – возмущенно чирикнула живая травка, высовываясь из ворота рубашки. – Сам… Сам ты!..
– Листик! – обрадовался старенький маг.
– Фиу! – сердито свистнул в ответ неголодный ребенок.
– А кто его укусить собрался? – тут же пожелали знать любопытные волшебники.
Оказывается, после неожиданного опыта Рика-Вэрри ковен очень заинтересовался живым и, что интересно, разумным растением. Если так получилось со смесью плотоядной лианы и лишайника, то, может, один из них разумный? Как выразились местные умники, «потенциально разумный». Или лиана, или лишайник. Так что мастер Гилетте, тоже шаман, кстати, нанес к себе в лабораторию по паре и тех, и других, рассадил по горшочкам, запасся травками-солями-удобрениями и стал ждать разума. Я не очень поняла, чем он их там поливал-подкармливал, но разум что-то запаздывал. Лишайники, чем их ни поливай, тупо молчали, а лианы разговаривать не собирались вообще – просто щелкали зубками… Шаман пытался сначала разговорить лишайники – и картинки им показывал, и учениц звал – песни петь, и специальной щеточкой поглаживал. Без толку. Тогда Гилетте попробовал лианы дрессировать. Ведь говорят же, что одному отшельнику удалось вывести сторожевые лианы – своих узнают, на чужих кидаются. Правда, когда отшельник приболел, пробиться к нему на помощь получилось только с третьей попытки, и бедный дрессировщик едва не помер. Но ведь получилось же? Значит, и у него может выйти…
Мастер Гилетте был магом, так что упрямства ему хватало. Целый сезон у лиан была очень напряженная жизнь. Настырный шаман торчал в лаборатории день и ночь, смешивал разные удобрения, запускал к своим «ученикам» пчел, мух и бабочек, когда они вели себя хорошо, с освещением мудрил. Но те чихать хотели на все его усилия. У лиан все было просто: когда подливали раствор или запускали мух-комариков, они лопали и засыпали. Когда рядом не было чего-то из еды, они начинали грызться между собой. Когда появлялся набивающийся в «братья по разуму» Гилетте, лианы очень оживлялись и норовили наброситься на все, до чего могли дотянуться. Бедняга дрессировщик ходил весь в синяках и царапинах и очень переживал, что зеленые «детки» подавятся кусочками его мантии. Погибнут же! А потом он почти случайно принес в лабораторию и запустил музыкальные «звучки». Что тут началось…
От бойкой музычки про путь-дорогу проснулись от вечного сна даже лишайники. Принялись расти, менять цвет и вертеться. А лианы вообще рехнулись. Шипят, щелкают, к лишайникам пристают. Словом, с позавчерашнего дня бедный мастер не имел ни минуты покоя. Вчера его осенила гениальная мысль: может, это щелканье – язык? Просто он его не понимает?
Вот Гилетте и припахал Листика – в переводчики. А лианы подумали, что это новая еда – так рванули навстречу, что чуть ящик с горшками не опрокинули. Пока мастер спасал переводчика, лианы дотянулись до соседнего стеллажа и едва не свалили ящик со смесями. Пока мастер подбирал мешочки (чтоб подопечные, не дай Богиня Жизнь, не отравились), пришлось спустить с рук Листика. Тот и рад, сразу на выход – и в дверь просочился.