Страница 4 из 48
– По-моему, меню может навести на след. И если я…
– Даже не продолжайте! – махнул рукой Эгон Смолл. – Вы забываете, что в дешевых ресторанах любят козырнуть заковыристыми названиями блюд, а на поверку оказывается, что жаркое по-каннибальски в маринованных пальмовых листьях и не думали готовить.
– Значит, по-вашему, Густав Барр жив, поскольку в маринованных пальмовых листьях его к столу не подавали?
– Ни жаренным на вертеле, с салатом из огурцов или с молодой картошечкой, посыпанной петрушкой! – мечтательно произнес Эгон Смолл и сглотнул слюну. – Ни один из этих рецептов не способствует выживанию. А между тем ученый жив и обретается на острове Цуиджи, к северу от островов Фиджи. Вы могли бы его там отыскать.
– Звучит заманчиво! – оживился Тео. – А вы уверены, что Густав Барр находится именно там?
– С какой стати я должен быть в этом уверен? Густава Барра нет вообще ни на каком острове!
– Тогда где же мне его искать?
– Здесь, в Сан-Франциско!
– Что-о?!
– Вы только представьте себе, сколько усилий сэкономил бы Стенли, если бы перед отправлением экспедиции Ливингстон уже был при нем, среди тюков каравана! Уму непостижимо, отчего люди до сих пор не прибегали к столь простому способу! Вы будете первооткрывателем. Эй, поосторожнее с рулем!
Мистер Тео задумался. Если Густав Барр находится где-то здесь, то проблема прославиться на весь мир, не выходя из дома, решена. Хоть патент бери!
– Так где же в данный момент этот Густав Барр?
– В данный момент? – переспросил Эгон Смолл. – А какой сегодня день?
– Среда.
– Тогда вам повезло. Густав Барр сидит в автомобиле рядом с вами, страдая от голода и скуки. Эй! Зачем вы въехали на тротуар?
Глава третья
– Послушайте, сударь! – начал мистер Тео, когда они оба расположились за накрытым столиком в ожидании официанта. – Вы залезли ко мне под кровать – я ни слова не сказал, вы грубили мне на каждом шагу – я глотал обиду, вы рылись в моем платяном шкафу, словно оказывая мне огромное одолжение, – я вам не препятствовал. Ладно! Зато теперь предупреждаю: я стащу с вас мою рубашку, не заплачу за ваш завтрак и сдам вас в полицию за незаконное вторжение в мой дом, если вы не объясните свою загадочную и какую-то, я бы сказал, издевательскую реакцию на мой элементарный вопрос, где найти Густава Барра. Почему вы поинтересовались, какой сегодня день, прежде чем признаться, что вы и есть Густав Барр? Ну а если бы оказалось, что сегодня пятница или вторник? Подумайте хорошенько, сударь! Если ваши мотивы меня не удовлетворят, я сниму с вас скальп вот этим тупым столовым ножом, подвешу как трофей к поясу и удалюсь.
Тот, кто выдавал себя за покойника, стойко выдержал эту вспышку гнева.
– За свой скальп я не опасаюсь, – спокойно парировал он. – Если уж меня зажарили по-каннибальски, что ж… снявши голову, по волосам не плачут. Однако в благодарность за гостеприимство, так уж и быть, просвещу вас. – Он на мгновенье прикрыл глаза, словно желая сосредоточиться мысленным взором на предшествующих событиях, и негромким голосом приступил к повествованию:
– Под вымышленным именем Эгона Смолла я служу коммивояжером. По средам мне на дом присылают комиссионные за заказы, собранные в течение недели, а в остальные дни я в разъездах. Истинный первопроходец не в силах окончательно отказаться от путешествий. И, должен сказать, разъезды с пылесосом тоже служат источником интересных открытий, поразительных впечатлений, где с лихвой хватает опасностей и передряг, а частенько попадаются если не дикари, то дикие люди, более того, среди жестокого, примитивного племени покупателей иной раз встретишь и не диких, а, напротив, мягких, кротких людей. Если мое настоящее имя станет достоянием гласности, на спокойной, безмятежной жизни можно ставить крест. Что, если мы с вами не придем к соглашению и мне придется бежать, спасаясь от вашей нескромности? Ведь ни на фирме, ни у себя дома я больше не смогу показаться! Значит, если бы сегодня был вторник или пятница и вдобавок мне светили бы комиссионные, да я дважды подумал бы, прежде чем открыть вам свое имя. А поскольку нынче среда и деньги на мой адрес уже наверняка отправлены, я имел возможность представиться вам без всякого материального риска, да и сбежать смогу, если понадобится. И если вы сей же момент не попросите у меня прощения, то будьте стократ прокляты!
– Ваша правда, признаю. Прошу простить великодушно и изложить дальнейший план действий. Но прежде, разумеется, откушайте свой вчерашний завтрак.
– Да-да… А потом мне предстоит управиться с сегодняшним.
Так Эгон Смолл, он же Густав Барр, и поступил: слопал причитающееся на вчерашний день и завтрак, недополученный сегодня, а поскольку неизвестно, что будет завтра, съел и завтрашний. Завершив трапезу, он вновь прикрыл глаза, уподобясь великим прорицателям древних времен, когда те погружались в себя, прежде чем изречь предсказание всему племенному сообществу.
– Карьеру свою я начал не с великих географических открытий, а с ботанических экскурсов. Мое первое серьезное предприятие заключалось в попытке открыть Южный полюс – правда, не в одиночку, а с экспедицией. После того как мы отыскали это экзотическое местечко, я вернулся домой. О серьезных путешествиях первопроходца я и не помышлял, но судьбе, если она вознамерилась нанести вам удар, достаточно расстояния в одну трамвайную остановку. Печально, но факт! Плавая на небольшом судне, я изучал флору океанских островов, когда на подступах к Маниле на нас внезапно обрушился ураган. Жизнь ученого-путешественника – в руце Господней, вот так и свершилась моя участь. У берегов Манилы, в результате опустошительной трехдневной бури, я… женился! Да-да!.. После того как суденышко наше причалило к берегам Манилы, мне пришлось отправиться в самое чудовищное из моих первооткрывательских путешествий: под проливным дождем, в коляске рикши, на поиски пристанища, то бишь гостиницы! Оставим в стороне драматические подробности! Не стану описывать первоклассные отели города: там по примеру перенаселенных Японии и Китая, где люди вынуждены жить на реках, в джонках, предлагали клиентам пустую ванную комнату с розеткой душа, дамокловым мечом нависшей над головой спящего и издающей непрерывное хлюпанье. Я мог бы порассказать вам о дешевых и не столь уж забитых постояльцами отелях, где, подобно кочевникам азиатских степей, живущим на полном самообеспечении, каждый приносил с собой спальные принадлежности и заразные хвори… Но это не самое существенное. Продолжу с того места, когда в час ночи, под ливнем, совершенно измученный, я сидел в коляске рикши, который с помощью опускающейся перекладины установил верх коляски высоко над головой и под крутым уклоном, наверняка рассчитывая таким образом заслониться мною от ливня… и если бы хоть можно было надеяться, что потом он сложит свой импровизированный зонтик и поставит его в подставку сушиться… Но тогда я был еще молод и полон дерзких замыслов, как мой коллега Колумб, о котором, пожалуй, даже вам доводилось читать. Он искал путь в Индию, а в силу непростительной ошибки обнаружил Америку, поскольку эта часть земли случайно расположилась между двух континентов. Не подумайте, будто во мне говорит зависть конкурента, но я придерживаюсь принципа, что промах нельзя оправдывать результатом. Ну а возвращаясь к сути дела: для меня было важно где-то пристроиться на ночь. Рикша припустил трусцой к бару. За годы своей научной карьеры я впервые столкнулся с постоянными посетителями этих заведений, так называемой пятичасовой публикой. Позвякивающие многочисленными браслетами дамы с обильной косметикой на лицах, напоминающей боевую раскраску, их непрестанное попыхивание сигаретами – все это наводит ученого на мысль о Египте: ведь именно оттуда пошла мода на крашеные ногти на ногах, как будто мало им было десяти казней египетских. Впервые я имел возможность наблюдать их танцы, при которых – по вполне понятным причинам – не использовались ни копья, ни секиры. Но под конец до того устал, что, подобно Колумбу, мечтал лишь об одном: отыскать заветный путь. Но не среди океанского безбрежья к Индии, а с паркета танцевальной площадки к гардеробу. И тут на пути к гардеробу передо мной предстала женщина, как некогда Америка перед моим незадачливым коллегой. Я совершил открытие: открыл собственную супругу! А может, это она открыла меня?… В тот момент она казалась мне таинственной и неизведанной, как некогда Австралия, эта Terra Incognita, до того как капитан Кук изобличил ее кулинарные извращения. Впрочем, вы наверняка об этом знаете.