Тайна алмазного берега

Неслыханное дело! Теперь у почетных легионеров есть собственный парадный выезд.

– Видишь ли, какие дела, – повел свой рассказ Хопкинс. – В Дакаре явно запахло жареным. Стали разыскивать капитана… вернее, не капитана, а кузнечных дел мастера. И тут я углядел на Главной площади бесхозную повозку, взобрался на козлы, стегнул лошадей и… поминай как звали! Капитан спрятался внутри.

– А раненые-то откуда взялись?

– Раненых я тоже спер. Этого добра там было навалом, знай подхватывай носилки да грузи в повозку!

Ай да ловкач! Я вынужден был отдать ему должное.

Подскакивая на рытвинах и ухабах, повозка неслась вперед. Невдалеке от берега виднелся одинокий крейсер.

Я заметил впереди небольшую возвышенность, очищенную от тропических зарослей. У подножия холма Хопкинс попридержал лошадей. Повозка остановилась.

– Здесь можно будет поговорить без помех. Ежели появится патруль – никакой паники. Плевать им на санитарную повозку!

Шагах в пятидесяти от повозки мы расстелили кусок брезента и расположились с удобствами. К нам присоединился Альфонс, а капитан остался в повозке.

– В общем, мы с капитаном все обмозговали, – начал Хопкинс. – Сегодня ночью он даст деру.

– Один?

– Да. Таково его желание, и капитан не намерен от него отступаться. Если нас схватят вместе с ним, говорит он, прихлопнут на месте.

– Эка важность! – возмутился Альфонс Ничейный. – Он что, воображает, будто мы сюда в бирюльки играть явились?

– Я ему талдычил то же самое, но его не переупрямишь. Нас он обозвал романтическими рыцарями. Бывают, значит, обыкновенные рыцари, а это, видать, какая-то особая порода. Помешался он на этих рыцарях.

– Не суди о том, в чем не смыслишь ни бельмеса, – тактично одернул его я. – Будь ты малым начитанным, сразу бы смекнул, что к чему. На свете каких только рыцарей не бывало!.. Один даже взял да в лебедя превратился, потому как дамочка, евойная знакомая, все пела, пела и вконец беднягу достала.

– Дал бы ей по губам, чтоб заткнулась, и все дела! – решительно высказался Хопкинс. – Ну, да ладно, не об этом речь. Капитан своего намерения не изменит.

– Чего он, собственно, добивается? – поинтересовался Альфонс.

– Велел нам сделать три копии с дневника и карты, что от капитана Мандлера остались. Тогда, если потеряем друг друга, по крайности каждому из нас будет известно, куда идти.

– Хорошая идея, – одобрил Альфонс.

– Дай их сюда. Капитан сделает копии, а я раздам каждому.

– Держи!

Хопкинс разложил карту перед собой и стал разглядывать.

– Путь от реки Сенегал обозначен красной линией.

– А до реки?

– Отсюда нелегко добраться. Но Ламетр хорошо знает дорогу и укажет нам верное направление. А я сегодня же стащу компас и все остальное, что может понадобиться.

Я тоже взглянул на карту, где путь экспедиции был обозначен красной линией и вел к «главному городу» фонги, то бишь к Тамарагде.

– Ничего не понимаю, – озадачился я. – Ведь получается, что туземцы фонги должны были знать об экспедиции.

– По-моему, тоже, – пробормотал Хопкинс.

– А что, если капитан ошибается, и темнокожие действительно сотворили какую-то пакость?

Послышался конский топот.

Не успели мы опомниться, как в полусотне метров от нас появился всадник. Маркиз де Сюрьен, правительственный посланник!

3

Альфонс проворно сунул бумаги в карман, но его торопливость не укрылась от глаз маркиза. Спешившись, он направился к нам, и, когда приблизился, мы уже вытянулись по стойке «смирно».

Де Сюрьен плотно запахнул плащ, так что лишь при движении изредка мелькали золотым проблеском позумент или нашивки его адмиральского мундира.

– Приветствую вас, господа легионеры! – с ледяной издевкой проговорил он. – Какому антиправительственному заговору я помешал столь некстати? Уж если здесь собралась троица людей настолько неординарных, жди великих потрясений! Молчите?

Он выдержал внушительную паузу, затем кончиком хлыста поочередно ткнул в грудь каждому из нас.

– Чурбан Хопкинс, Альфонс Ничейный, Оковалок… Я специально сошел на берег, чтобы приглядывать за вами. Однако в лагере вас не оказалось. Что вы здесь делаете? – голос его прозвучал резко.

– Осмелюсь доложить, ваше превосходительство, – вступил в объяснения Альфонс Ничейный. – Мы только подбирали пострадавших, кто не мог самостоятельно продолжить путь.

– Вот как! И отчего же вы не доставили их в лагерь? Почему сидите здесь и шушукаетесь?

– Решили малость передохнуть…

– Конспирацию разводите? Неужто вы всерьез верите, бестолочи, будто бы вам удастся обвести вокруг пальца начальство и преступить закон?! Вздумали вступить в сговор с Ламетром, который спит и видит поднять племена фонги против французов!

Мы знай себе помалкивали.

– Я все понимаю, – продолжил он уже более примирительным тоном. – Парни вы храбрые, отчаянные. Те дела, на какие вы прежде отваживались, по плечу разве что одному из тысячи, а ведь можете пропасть ни за грош. Зато многого достигнете, сохранив верность мне. Выбор за вами.

Он выдерживал паузу, но мы не стремились вступать в переговоры.

– Что скажете? Вас поймал на крючок предатель, изменник родины, но еще не поздно дать отступного. Ведь наверняка вы замыслили какое-то очередное безумство, которое приведет вас к смерти. Скажите же что-нибудь наконец! – обратился он к Альфонсу. – Насколько я могу судить, вы из всех самый умный.

Тут он, конечно, промашку дал. А ведь ему довелось однажды беседовать со мной.

– Счастливы служить вашему превосходительству! Для этого нам нет нужды менять свои убеждения.

– Что вы имеете в виду?

– Мы и сейчас готовы в любой момент отдать жизнь за Францию.

– Вы только что изучали какие-то документы…

– Я читал послание своей возлюбленной.

– А если я попрошу вас показать мне это послание?

– Вы ждете от меня, ваше превосходительство, что я вручу вам конфиденциальное письмо дамы сердца? – Тонкая, учтивая улыбка мелькнула на губах Альфонса.

– Не стройте из себя романтического героя, вы всего лишь легионер.

– Что отнюдь не мешает мне оставаться джентльменом.

– Значит, если бы я приказал вам предъявить мне эти бумаги…

– Вы приказываете, ваше превосходительство? – негромко уточнил Альфонс с почтительной улыбкой и отведя взгляд в сторону.

У меня по спине пробежал холодок.

Правительственный посланник прекрасно разбирался в людях. Он бросил быстрый взгляд через плечо, словно жалея, что явился без сопровождения. Что, если он прикажет Альфонсу отдать бумаги? Я был уверен, что Альфонс не подчинится приказу, да и мы с Хопкинсом тоже.

Маркиз испытующе вглядывался в глаза каждого из нас. Что уж он там высмотрел, не знаю.

– Не стану я отдавать вам подобных распоряжений. Храните уж при себе свои дурацкие тайны! Но отныне держитесь с оглядкой! В особенности, вы, джентльмен! – он ткнул пальцем в Альфонса, затем вскочил в седло и ускакал прочь.

Нам стало не по себе.

– Первым делом надо спрятать карту и дневник…

– И поскорей уносить отсюда ноги, – добавил Хопкинс.

Однако наши опасения оказались напрасными: правительственный посланник не унизился до мелочной мести всякой шушере.

Послышался отдаленный треск мотора, и мы увидели, как от берега отчалила моторная лодка и, сделав разворот, направилась к крейсеру. Даже издали нетрудно было узнать высокую фигуру маркиза.

Ламетр понятия не имел о разыгравшейся сцене: он находился довольно далеко от нас, в повозке. Но даже если бы и услышал какие-то обрывки разговора, все равно вынужден был бы молчать, чтобы не выдать себя перед больными.

Обратный путь в лагерь оказался менее приятным. Наступил вечер, и в зарослях по обеим сторонам тропы то тут, то там поблескивали зеленовато-желтые глаза хищников.

– Наш Альфонс – молодец, каких поискать! – восхищенно заметил Чурбан Хопкинс.