Пророчество атлантов

С этим Серене пришлось согласиться.

«Ну, Йитс, ты и башковитый!» — подумала она.

Вопрос оставался всего один: что Вашингтон хотел сказать? Каким бы умным Конрад ни был, ему ни за что не догадаться, что «судьба мира», которую пророчил первый президент в письме к Звездочету, заключена в загадочной сфере, которую первый американский президент спрятал где-то в подземельях города «имени себя».

А вдруг у Конрада хватит мозгов? Серена его и раньше недооценивала, о чем впоследствии горько раскаивалась. Нет, невозможно. Она читала исповедь Ланфана, а Конрад — нет. Так откуда ему знать?..

Пользуясь подсказкой Конрада, она решила взглянуть на портрет новыми глазами. С левой рукой все понятно. Символизируя преемственность поколений, правая рука Вашингтона покоилась на плече приемного внука, который, в свою очередь, положил руку на глобус. Что интересно, мальчик сжимал циркуль, масонский символ священного треугольника, словно собирался измерить что-то на карте Ланфана.

Серена неожиданно заметила, что неразрывная связь между сферой и картой не заметна никому, кроме чернокожего слуги. Совершенно очевидно, что портрет Вашингтона совместно с картой Ланфана должен привести Звездочета к месту, где хранится небесная сфера.

Все это наводило на следующий вопрос, о котором кардинал Туччи даже думать запретил, как ей, так и Конраду.

Что же было внутри сферы?

Серена спустилась с трапа в аэропорту «Монток». Макконнел — в строгом деловом костюме, несмотря на июньскую жару, — поджидал ее у черного «мерседеса».

Они с Макконнелом сели сзади, и Бенито повез их мимо девственных рощиц и болот. Когда-то эти земли принадлежали индейскому племени монтоков, но сотню лет назад федеральное правительство построило здесь военную базу. Потом базу забросили, и от нее остались лишь полуразрушенная тарелка устаревшего радара да взлетная полоса. Ею пользовались люди вроде Макконнела — владельцы частных самолетов, не желающие привлекать лишнее внимание.

— Как дела у нашего друга, доктора Йитса?

— Похоже, он снискал всеобщую известность.

Макконнел достал распечатку оперативной сводки ФБР для различных силовых ведомств, в которой фигурировали недавние подвиги Конрада.

— Его ни в чем не обвиняют, им только «интересуются», то есть никому не надо, чтобы его случайно подстрелили, или даже чтобы его имя просочилось в прессу. Они просто не хотят прозевать, если Конрад случайно где-нибудь засветится.

Она взглянула на фэбээровский снимок Конрада: на фото у него всегда такой уголовный вид, совсем не как в жизни!

— Взглянуть бы на него в монашеском облачении.

— Боюсь, он вряд ли доставит вам такое удовольствие. Работая над зашифрованным посланием Звездочету, доктор Йитс «расколол» значение числа 763.

Под ложечкой у Серены нехорошо заныло.

— Он сбежал из монастыря?

— Я не хотел вас расстраивать… — Макконнел покачал головой.

— И вы позволили ему уйти?

Как досадно! Теперь Конрад наверняка подозревал, что она все время знала о картине Сэвиджа, а этого подозрения она не заслужила. В любом случае он не будет ей доверять — и все из-за Туччи! Ведь она стала «двойным агентом»: надо помочь Конраду найти сферу, а потом доставить ее в Рим. Она пыталась оправдаться, уверяя себя, что только так сможет спасти его от «Альянса», пусть даже навсегда заслужив ненависть.

— Вы же знаете, сестра, устав нашего монастыря запрещает удерживать людей против их воли. Впрочем, у доктора Йитса нет причин бежать из единственного пристанища. К тому же его сопровождает охранник в штатском.

Она показала на сводку ФБР.

— Его и другие могут сопровождать.

— Не беспокойтесь, доктор Йитс переодет.

— Переодет?

— Вам тоже придется сменить костюм. Посмотрите, что там, в сумке на полу.

Серена открыла черную сумку и вытащила из нее белую шляпку, голубую блузку и пышную белую юбку. При таком обороте дел трудно было сдержать эмоции.

— На какую вечеринку идиотов его занесло?

ГЛАВА 12

Штаб-квартира, Ньюберг

В армейских сапогах и штанах, в синем кителе американской армии времен Войны за независимость Конрад бродил вокруг двадцатипятифутового обелиска. Как и мемориал Вашингтона, обелиск был сделан из простого камня. Ложа масонов Ньюберга воздвигла его более столетия назад в честь величайшей, но наименее известной военной победы Вашингтона.

Именно здесь, а не в Йорктауне произошла последняя битва американской революции: офицеры предложили Вашингтону стать первым американским королем, но Вашингтон отказался от короны, сочтя это предательством дела свободы, а значит, предательством своих солдат, что и привело к первой и единственной попытке военного переворота в истории США. После одиннадцати часов противостояния Вашингтон утихомирил бунтарей, обратившись к их лучшим чувствам в знаменитой речи, которая вошла в историю под названием «Ньюбергское обращение». Растроганные до слез, военнослужащие вернулись под знамена своего главнокомандующего.

«То был тяжелый час американской революции и блистательная победа Вашингтона», как написано в учебниках.

Сегодня место бывшего военного лагеря и зимних квартир Континентальной армии известно как Нью-Виндзорский национальный парк, расположенный неподалеку от Нью-Йоркского шоссе — платной дороги федерального значения. Здесь актеры в костюмах того времени демонстрируют военную муштру и повседневный быт семитысячной армии и еще полутысячи женщин и детей. Ни персонал, ни посетители не замечали «отбившегося рядового», который наматывал круги по огромной территории парка и в конце концов подошел к обелиску.

Розовощекий мужчина средних лет, переодетый «красным мундиром», удивленно взглянул на Конрада, когда тот поинтересовался регистрационным журналом военного лагеря. Как такового журнала не было, но Конраду разрешили взглянуть на некоторые частные документы тех лет. На работу ушли часы, однако обнаружилась запись, датированная 15 марта 1783 года, в которой говорилось, что незадолго до того, как генерал обратился к бунтующим войскам, к Вашингтону явился посетитель, Роберт Йейтс.

Но о чем говорили эти двое? Никаких записей об этом не нашлось.

Конрад склонился над памятником, разбирая надпись, высеченную на обелиске, и размышлял, какие же дела обсуждали его дальний предок и Джордж Вашингтон в таких исключительных обстоятельствах.

Гранитная плита на южной стороне обелиска дала ответ на этот вопрос:

«В 1782–1783 годах революционная армия возвела на этом месте новое общественное здание — „Храм“. Здесь родилась республика».

«Здесь родилась республика», — подумал Конрад.

— Какая прелесть! Тебе идут эти штанишки! — неожиданно прозвучало у него за спиной.

Конрад обернулся и увидел Серену в белом чепце, пышной белой юбке и голубой блузке, которая с трудом удерживала ее выдающиеся прелести.

— Лучше молчи, — пригрозила она. — Иначе до конца жизни будешь ходить в евнухах. А теперь объясни, какого черта мы здесь делаем?

Конрад провел Серену к длинной прямоугольной бревенчатой избушке. Ряд маленьких квадратных окон уподоблял ее новоанглийской церкви, только без шпиля. В туристической брошюрке строение именовалось «копией храма Добродетели в натуральную величину». Здание, возведенное по приказу Вашингтона, служило одновременно и войсковой часовней, и палатой ложи братства Свободных каменщиков, в которой состояли офицеры. На плацу за домиком время от времени раздавались пушечные выстрелы — шли показательные стрелковые выступления.

— Представь, как все было, — сказал Конрад. — Английские войска разгромлены под Йорктауном. Войне конец, наши победили. Но в начале 1783 года многое еще предстоит решить. Парижские мирные переговоры затягиваются, конгресс задерживает жалованье и пенсии военным, не принимает законы о земельных льготах. Высокопоставленные офицеры под предводительством генерал-майора Горация Гейтса, заместителя командующего и коменданта лагеря, грозятся поднять бунт и ставят под угрозу общее дело.