Чёрная работа революции

 - А… а как же я послание передам-то? В почтовый ящик, что ли, бросить?

 - Эх, Алексей! Я-то о тебе лучшего мнения был! Разве ты не знал, что конспиративные послания надо помещать под дверной коврик? Притом, делать это так, чтобы никто ничего со стороны не заметил. Сможешь?

 - Ну, наверное…

 - Вот и молодец.

 С этими словами старик протянул Лехе полиэтиленовый пакет, в котором лежали черные перья, комья земли, и чьи-то тоненькие косточки - не то жабьи, не то крысиные.

 - Что это? - шарахнулся Леха.

 - Как что? - малозубо засмеялся деда Стасик. - Конечно же, шифрованное послание. Впрочем, наш агент - он умный. Он разберет, что к чему.

 …Послание Леха доставил в тот же вечер. Тем более, что улица Механизаторов располагалась рядом с его домом. Леха проник в подъезд и, оглянувшись, поднял дверной коврик, вытряхнул туда содержимое пакета, разровнял гладким слоем и прикрыл половиком.

 …Помимо этого Лехе поручали рисовать на стенах домов конспиративные знаки. Еще он ловил черных кошек и относил бабе Вере. Если верить деду Стасику, бабулька привязывала к их животам конспиративные записки.

 Но самое сложное поручение Лехе довелось выполнить накануне Первомая.

 - Вот тебе, Алексей, задание особой сложности, - произнес деда Стасик. - Ты должен зайти по адресу, который мы тебе дадим, и провести разведку на местности. То есть, нет ли в квартире нашего агента посторонних? Все ли с ним в порядке?

 - А почему я? - спросил Леха.

 - Потому что не знает тебя наша агентша, - пояснил бывший скульптор. - А мы подозреваем ее в том, что антинародному режиму она продалась. Понимаешь? Двойную игру, сучка старая, ведет.

 - Ого! - удивился Леха.

 Опасная игра все больше захватывала его.

 - А легенда у тебя будет такая. Ты скажешь, что представляешь новый маникюрно-педикюрный салон под названием… ну, пусть хоть «Орхидея», что ли… Запомнил? Теперь дальше… В честь открытия проводится суперакция: всем желающим подстригаются ногти на дому. Понял?

 - Ну…

 - Вот тебе ножницы. Подстриги нашу агентшу. На ногах ногти тоже состриги.

 - Э-э… - пробовал было запротестовать Леха.

 - А что ты хотел? Такая она, черная работа революции. Ногти собери в пакетик и принеси нам.

 - Но… зачем они вам?

 - Опытному конспиратору состояние ногтей агента способно рассказать о многом, - туманно ответил деда Стасик.

 …Агентшей оказалась старуха лет семидесяти. Леха с первого взгляда уверился, что она ведет двойную игру. Бабка смотрела на Леху подозрительно. Не хотела пускать на порог. Лишь когда Леха несколько раз со значением сказал, что подстрижет ей ногти совершенно бесплатно, нехотя впустила его.

 На руках Леха обработал ее более-менее нормально. Но когда дошло до ног, старуха принялась сопротивляться.

 - А когда вы там в последний раз подстригали? - настаивал Леха. - Не помните? Давно, значит.

 Он сам удивился, как легко капитулировала старуха.

 Правда, тут-то Леха и столкнулся с самыми большими трудностями. Ногти двойной агентши мало того, что воняли, так еще и представляли собой окаменевшие ороговелости, которые тоненькие маникюрные ножницы просто так не брали. Пришлось прилагать усилия, и в какой-то момент старуха взревела от боли. В итоге Леху она вытолкала, оставшись как минимум с восемью недостриженными когтями.

 - Она точно антинародному режиму продалась, - запальчиво докладывал Леха деду Стасику. - Такая сучка вредная.

 - Молодец, - хвалил Леху деда Стасик. - Сделал, что смог. Вот это я понимаю. Настоящим революционером вырастешь.

 По прошествии месяца Леха получил в обкоме зарплату. Пять тысяч.

 - Наш человек, - щербато улыбались старухи Вера, Надежда и Любовь.

 - Хорошая молодежь нам на смену идет, - воздымал тряский палец деда Стасик. - Я считаю, надо ему выдать ключ от обкома.

 - Главное, чтобы девок не водил! - веско прошамкала баба Люба.

 - Не будет, - проскрежетала баба Надя.

 - Хороший мальчик, - добавила баба Вера.

 Леха покраснел, а деда Стасик отстегнул от массивной связки ключ с зазубринами и вручил Лехе.

 - На, Алексей. Пользуйся. Если приспичит, даже ночевать здесь можешь.

 Были, правда, в новой работе на благо отечества и некоторые минусы. Например, Леха до сих пор не знал, что лежит в массивном, всегда запертом шкафу. Спросить стеснялся.

 Ну, и еще один минус. Даже по прошествии месяца ни одной телки Леха так и не увидел. Вопрос о том, что же с ними стало, изводил его. А вместе с тем ни старухи, ни деда Стасик ни единым словом загадочных красоток не поминали. К тому же не оставляло ощущение дежа-вю. Где-то Леха этих девушек видел. Но где?

 За исключением некоторых нюансов, вроде стрижки ногтей у старой предательницы, работа на обком была - не бей лежачего. Случалось, что и целыми днями никаких поручений не возникало.

 В один из таких дней Леха шарахался по улицам. Неожиданно, свернув на улицу Механизаторов, он увидел похоронную процессию. В автобус ЛиАЗ заносили обшитый красным гроб. За гробом шли мрачные, беспартийные старухи.

 - За месяц исчахла, - говорила одна.

 - Да меньше, чем за месяц! - отвечала другая. - Все под Богом ходим.

 - А кого хоронят? - полюбопытствовал Леха.

 За месяц в партии он порядком поднаторел в общении с пенсионерками.

 - Бабу Лизу, - ответили Лехе. - Вон из того дома.

 Леха похолодел. Дом был тот самый, куда он доставлял шифровку в виде земли, перьев и костей.

 - А квартира - не седьмая, случайно?

 - Седьмая, - скорбно закивали старушки. - Знал, что ли, покойницу?

 - Ага, - ответил Леха и на негнущихся ногах направился прочь.

 Немного успокоиться удалось только в парке.

 «В конце концов, с чего я решил, что эта баба Лиза погибла из-за меня? - размышлял Леха, торопливо отпивая пиво из бутылки. - Она ведь старая. Мало ли, из-за чего могла помереть?»

 «За месяц исчахла», - всплыли в памяти слова неведомой старухи.

 Леха схватился за голову. Несмотря на то, что был конец апреля, жарило солнышко, распускались почки и чирикали птички, в душе у Лехи властвовал ледяной, цепенящий ужас.

 - Развелось наркоманов, - осуждающе сказала какая-то тетка, глядя на согбенного Леху.

 - Наширялся, и ломает его, - согласилась с ней другая.

 Неприязненно покосился мужик, читавший на соседней лавке страницу криминальной хроники в местной газете. Лехин батя тоже часто эту газету читал.

 И вдруг Леха вспомнил, где он видел по крайней мере одну девушку из фотоальбома коммунистов.

 …В библиотеку его записывать не хотели.

 - Пивом-то как разит, - неприязненно сказала библиотекарша в читальном зале.

 - Да мне только газеты полистать! - взмолился Леха.

 Тетка швырнула ему толстую подшивку, заставила оставить в залог паспорт.

 В газете было много ненужного, неинтересного и просто чепухового. Леха листал страницы, пальцы его перепачкались в черной типографской краске. Подшивка подходила к концу. Леха уже просматривал криминальную хронику за начало января этого года.

 И вдруг замер, как громом пораженный.

 С газетного листа на него смотрела та самая брюнетка, из фотоальбома.

 «Тело пропавшей накануне новогодних праздников 17-летней Людмилы Артемьевой было найдено в канализационном колодце близ горы Лысая, - сообщалось в заметке. - Следователи из городской прокуратуры отметили, что смерть наступила в результате большой кровопотери и травм черепа. Следов сексуального насилия не обнаружено, однако на половых органах учащейся металлургического колледжа найдены травмы…»

 - Бля! - в ужасе прошептал Леха.

 Он вернул подшивку библиотекарше, чуть не забыл забрать паспорт.

 Библиотекарша вдруг преисполнилась сочувствия.

 - Случилось что-то, мальчик? - спросила она.

 - Да… - глухо ответил Леха. - То есть, нет… Нет, конечно…