Страница 4 из 24
Ира улыбнулась.
- И бедняга Морасан сновал с войском то здесь, то там. В 1830 году он выбил бунтовщиков из города Гватемала. Это стало самой крупной его победой. Морасана выбрали президентом. Конечно, у сына скромного помещика из Гондураса имелись завоевательные амбиции. Он восхищался Наполеоном, хотел, объединив Центральную Америку, покорить Мексику, а после - всю испаноязычную Америку и создать огромную империю. Если бы это ему удалось, получилось бы самое большое государство мира. Больше даже, чем СССР. И шансы у него были…
- А что же помешало? - спросила Ира.
- Междоусобицы. Не успела конфедерация образоваться, как тут же погрузилась в смуту. В 1839 году Морасан усмирял очередную мятежную провинцию. Кажется, Сальвадор. Тем временем губернаторы за его спиной встретились и договорились о распаде конфедерации. Президент Морасан, понятно, и не думал подчиняться решениям каких-то там губернаторов. В конце концов, у него была армия. Так латиноамериканский Наполеон стал воевать со всей Центральной Америкой.
Подъехал лифт, услужливый гостиничный «бой» втиснулся вслед за ними с поклажей и нажал кнопку восьмого этажа.
- Наш герой не думал отказываться от власти, - продолжал Костя. - Он уходил в леса, горы, потом разом захватывал целые новообразованные государства, свергал их правительства, расправлялся с новоявленной элитой. В 1842 году власти независимого Гондураса заманили его на переговоры. Прямо в доме правительства на Морасана надели кандалы, и тут же приговорили к расстрелу. Как и пристало национальным героям, Морасан сам командовал своим расстрелом. На похоронах женщины Тегусигальпы рыдали и бросали в гроб полководца белые розы. Ведь при жизни дон Франсиско имел славу покорителя женских сердец.
«Бой» открыл дверь магнитной карточкой, внес вещи. Костя протянул ему два доллара. На лице «боя», которому, как заметила Ира, было порядком уже за сорок, отразилось счастье.
Наконец-то они остались одни. Этого момента Ира ждала целый год.
Часть вторая
Всякий раз во время секса с Костей Иру не покидала легкая досада. Надолго ли они вместе? Как правило, Костя мог вырваться разве что на неделю, не больше.
Сейчас, в постели, Костя не знал устали, был нежен. И постепенно, с каждым толчком и последующим сладким погружением Ира избавлялась от тревог, от вздорных и ревнивых мыслей. Она уже пересекла ту грань, за которой кончается просто удовольствие и начинается блаженство.
Блаженство имело вид розового океана. Когда Ира касалась этих розовых волн, по телу пробегало искристое наслаждение. Она изнемогала в одуряющих судорогах.
В такие минуты Ира, конечно же, любила Костю. Если бы она вышла за него замуж, их отношения, наверное, сложились бы совсем по-другому. Они бы успели надоесть друг другу. Это только безнадежно влюбленные дураки и дуры могут надеяться, что этого никогда не произойдет.
Ира где-то читала, что как раз в Центральной Америке обитают москиты, укус которых неимоверно приятен, а ощущения кусаемого напоминают мгновенный оргазм. Однако вскоре приятные ощущения сменяются невыносимым зудом и жжением.
Ее любовь к Косте напоминала укус именно такого москита, была раной, которая не могла зарубцеваться целый год.
Прошла, казалось, целая вечность, прежде, чем они смогли разомкнуть объятия.
- Костенька, как же я скучала! - прошептала Ира, выплывая из розового океана наружу.
В настоящем тоже было не так плохо. Трещала цикадами тропическая ночь. С бульвара Франсиско Морасан доносились негромкие отзвуки веселой музыки.
- Нам надо поговорить, - произнес Костя.
- Давай поговорим.
- Не здесь, - отрезал ее любимый человек.
Они направились на бульвар, и по пути Костя объяснил, что в Латинской Америке отели такого класса непременно оборудованы прослушкой. В условиях почти двухсотлетней гражданской войны это - вполне адекватная мера. А болтать лишнее, пускай даже и по-русски, в номере не стоит. Всегда найдутся охотники расшифровать.
Веселая музыка доносилась из уличной кафешки, озаренной огнями и неоновыми вспышками. Ира и Костя расположились за круглым деревянным столом. Когда к ним подошел официант в смешной и почему-то зеленой мексиканской шляпе, Костя заказал фахито с рисом, Ира остановила свой выбор на легких энчиладас - трубочках с сыром и помидорами. Решили выпить за встречу немного текилы.
- Скоро мы сможем быть вместе, - сказал Костя.
Сердце подпрыгнуло в груди.
- Вместе, - повторил Костя. - И навсегда.
- Неужели мое задание подходит к концу? - спросила Ира.
- Да. Когда ты вернешься, твоя операция переходит в Фазу-2.
Ира не знала, радоваться ей или сокрушаться. Она привыкла к разлуке и сладкой грусти, свыклась с их присутствием в своей жизни. А теперь вдруг выясняется, что разлуке приходит конец.
Так всегда бывает, когда достигаешь цели. Только что тобой двигало желание, стремление взять свое любой ценой. И вот - в душе вдруг поселяется пустота.
Фаза-2. За пять долгих лет, прошедших со времени внедрения, Ирина каждый день мечтала услышать эти слова. В первые годы чужой жизни она мечтала о них.
Но теперь Ирине было страшно. Роковые слова оказались произнесены. Они значили, что агенты обязаны перейти к решительным действиям. Как-то: меры физического воздействия, похищение либо задержание объекта слежки.
Ирининой целью являлся Борис Эдмундович. О нем она была обязана докладывать еженедневно, примечая каждую мелочь, любой незначительный пустяк. Стал иначе поправлять очки? В разработку. Развязались шнурки? Отправить информацию аналитикам.
В самом начале миссии Иру готовили к тому, что для всего мира она умрет. Конечно, не по-настоящему. Но с теми людьми и реалиями, которые окружали ее раньше, придется проститься навсегда. Не должно было сохраниться ни одного контакта, ни одной ниточки. В прошлом безвозвратно оставались родители, школа, друзья, подружки.
Слабаки непременно обнаруживались в каждой группе. Кто-то из кандидатов не выдерживал, и во время первого месяца принимался названивать маме. Или любовнице. Или ребенку. Кто-то оставался у каждого. Расставание с этим кем-то являлось настолько болезненным, что способно было свести человека с ума.
Хорошо, что у Иры не было детей. Хорошо, что она была в семье одна. Но она безумно скучала по маме.
Когда ты становился агентом, твоя фамилия появлялась в списках пассажиров разбившихся авиарейсов. Иногда - с вариациями, "срабатывали" кораблекрушения, автокатастрофы. Родственники, конечно, не могли поверить. «Как так, ведь наша дочка не собиралась лететь тем рейсом!»
Коварство первого месяца изоляции состояло в том, что будущего агента оставляли в его родном городе, разве что переселяли в другую квартиру. Мало того, давали полную свободу передвижения. Имелся телефон, Интернет.
Первый месяц выдерживали не все. Кто-то все же возвращался в большой мир. Конечно, пути назад такому человеку не было. Вы могли читать в газетах материалы о девушках или юношах, которых считали погибшими, а они, оказывается, на самолет опоздали. В некоторых случаях это - кандидаты, сорвавшиеся на первом месяце. Их не трогают. О них, возможно, и забывают. Если они начинают трепать языком, с ними происходит несчастный случай. Но иногда обходится и обычными травмами.
Выдержать первый месяц почти невозможно. Кто-то начинает следить за своими родными или близкими, уповая на профессионализм. Который, в свою очередь, ничего не значит по сравнению с навыками, доступными лишь настоящим спецам.
Ира (тогда ее, кстати, звали Лизой) чуть не сорвалась к концу испытания. Она решила позвонить маме из телефона-автомата на станции метро. В какой-то момент ей стало понятно, что ебись она колом, вся эта конспирация. Она хочет жить нормальной человеческой жизнью. Ира сняла трубку, почти набрала номер. И вдруг разревелась, скользнул по стене на заплеванный пол. Это была настоящая истерика. Появились люди. Кто-то держал ее под руки, кто-то настойчиво протягивал минералку.