Страница 41 из 57
— Но послушай, Диди, — залепетал он, — их же было четверо против меня одного! И у них у всех были автоматы!
— Во время Великого похода [10]воины Красной армии бросались на гоминьдановцев с ножами! Кидали в них камнями, шли в рукопашную — а ведь у тех тоже были автоматы!
— Послушай, Диди, остынь — я ведь не китайский коммунист, а просто одинокая полицейская свинья. Стоило мне только пальцем пошевелить, и эти реакционеры пристрелили бы меня на месте.
Он потянулся, чтобы обнять ее. Но Диди передернуло от отвращения, она поспешно вскочила с постели.
— Ты трус! — ткнув в него дрожащим пальцем, гневно объявила она.
— Нет, Диди. С точки зрения диалектики я поступил абсолютно правильно, отказавшись пожертвовать своей жизнью ради власти и собственности правящих классов.
— Но ведь из-за тебя были грубо попраны права человека! Твой священный долг, долг полицейского офицера, защищать эти права — а ты забыл об этом!
— Так ведь полиция — это всего лишь репрессивная машина, одно из щупалец капиталистического спрута! — заорал он. — Копы таскают для правящих классов каштаны из огня, в котором горит измученное тело рабоче-крестьянского класса. Долой свиней, разве не так?
— Ты нарушил свой долг. Это из-за таких, как ты, полицейских прозвали свиньями. Обидев этим настоящих свиней!
— Диди, опомнись! Что случилось с твоим мировоззрением? — Он умоляющим жестом простер к ней руки. Диди, отпрянув, метнулась в угол и, увязнув по щиколотку в беспорядочной куче пластинок, заняла боевую стойку.
— Диди! — взывал он. — Ты же моя боевая подруга! Мы же товарищи по оружию!
— Временный народный суд рассмотрел твое дело, товарищ Предатель, — резко повернувшись, она наставила на него его же собственный револьвер, — и вынес вам смертный приговор!
Она нажала на спусковой крючок. Прогремел выстрел, и комната Диди распалась на куски и исчезла.
Машинист был мертв.
Окружной инспектор
Снайпер спецназа, находившийся в туннеле, сообщил о перестрелке. Первой реакцией окружного инспектора было недоумение.
— Не понимаю, — сказал он комиссару. — Мы же успели вовремя.
Комиссар побелел:
— Они издевались над нами! А я-то рассчитывал, что они будут соблюдать свои собственные условия!
Окружной инспектор еще раз восстановил в памяти доклад снайпера.
— Кто-то выстрелил в них первым. Преступники как раз выполняли свои условия.
— Кто выстрелил?
— Пока неясно. Снайпер сказал, что звук напоминал револьверный выстрел.
— Безжалостная публика, — покачал головой комиссар. — Да, эти ребята не в игрушки играют. Кровожадные убийцы…
— Этого следовало ожидать. Как я понимаю, они дали нам понять, что выполнят все свои угрозы. Лучше поскорее выполнить их требования.
— А где те двое с деньгами?
— Снайпер сказал, что они были уже совсем недалеко от поезда. Они были почти у цели, когда началась стрельба.
— Ваши дальнейшие действия?
Моидействия? — подумал начальник полицейского участка.
— Осталось шестнадцать заложников — вот что надо учитывать в первую очередь.
— Да, — согласился комиссар.
Окружной инспектор взял микрофон, связался с Дэниэлсом и приказал передать преступникам следующее: деньги на путях, задержка вызвана недоразумением. Потом следует извиниться и сообщить, что теперь понадобится немного больше времени, чтобы выполнить все их требования.
— Вы довольны? — спросил окружной инспектор. — Офицер полиции лижет задницу убийцам.
— Спокойнее, — сказал комиссар.
— Спокойнее? Они ставят музыку, а мы под нее пляшем. У нас тут целая армия с автоматами, гранатометами и компьютерами, двое ни в чем не повинных людей убиты, а мы по-прежнему лижем им задницу?!
— Спокойно!
Окружной инспектор прочел на лице комиссара зеркальное отражение собственной злобы и страдания.
— Извините, сэр.
— Все в порядке. Мы еще свое возьмем. Они тоже нам спляшут — вот увидите.
— Может быть, — пробормотал начальник полицейского участка. — Скажу вам только одно, сэр: когда все это закончится, я уже никогда не буду таким, как раньше. Я хочу сказать: из меня уже не получится нормального копа.
— Спокойно, — повторил комиссар.
Артис Джеймс
Машиниста убил тот самый человек, которого он подстрелил, или думал, что подстрелил. Но Артис Джеймс не знал об этом. Он сидел, прижавшись к опоре, с того самого момента, когда в ответ на его выстрел в туннель низверглась лавина автоматного огня. Совершенно случайно он выглянул из-за опоры как раз в ту секунду, когда машинист — он различил полосатую спецодежду — спускался на пути. Несколько секунд спустя раздался выстрел, и Артис снова откинулся к стене. К тому времени, когда он, собравшись с духом, опять высунулся из-за опоры, машинист уже рухнул на рельсы, в нескольких ярдах от неподвижного тела старшего диспетчера.
Артис, прижавшись спиной к опоре, осторожно достал рацию и, прижав микрофон к губам, вызвал штаб. Ему пришлось трижды давать сигнал, прежде чем ему ответили.
— Мы плохо вас слышим, патрульный. Громче, пожалуйста!
— Я не могу громче, они слишком близко, — прошептал Артис.
— Громче, пожалуйста!
— Докладывает патрульный Артис Джеймс. Я в туннеле, рядом с захваченным вагоном.
— Хорошо, так слышно немного лучше. Продолжайте.
— Только что они застрелили машиниста. Вывели на пути и застрелили.
— Боже! Когда это случилось?
— Минуты через две после первого выстрела.
— Какого еще первого? Проклятье, ведь был же приказ не стрелять! Кто стрелял?
Артиса как обухом по голове ударили. Это не я стрелял! Боже, если машиниста убили из-за того, что я выстрелил первым…
— Как слышите, патрульный Джеймс? — спросил штаб. — Значит, вы говорите, кто-то выстрелил в вагоне?
— Да! Нет… Я же и говорю, — заспешил Артис. Кажется, пронесло, парень, о господи, кажется, пронесло… — Нет, кто-то выстрелил повагону.
— Кто?!
— Не знаю. Стреляли откуда-то позади меня. Может, и попали. Точно не знаю.
— Проклятье! Машинист мертв?
— Не двигается. Что мне делать?
— Ничего. Ради всего святого, не делайте ничего.
— Вас понял. Продолжаю ничего не делать.
Райдер
Райдер принес из своего саквояжа в кабине машиниста перевязочный пакет. Стивер уже успел раздеться. Плащ и пиджак были аккуратно сложены на сиденье. Райдер помог Стиверу расстегнуть пояс для денег, затем разорвал набухший кровью рукав, снял с него рубашку. Массивный торс Стивера был сплошь покрыт густыми завитками темных волос. Райдер мельком выглянул в окно: машинист лежал лицом вниз, темные пятна на его форменной тужурке показывали, куда попали пули Стивера.
Райдер присел рядом со Стивером и обследовал рану. Из входного отверстия сочилась кровь; там, где пуля вышла, крови было гораздо больше. Тоненькие струйки крови были почти незаметны под густой порослью волос.
— Вроде чистая, — сказал Райдер. — Болит?
Стивер помотал головой. Райдер порылся в металлической коробке с лекарствами и извлек пузырек с дезинфицирующим раствором.
— Сейчас забинтую. Это все, что можно пока сделать.
— Валяй. — Стивер пожал плечами.
Смочив две салфетки, Райдер осторожно промокнул рану, потом обтер кровь с руки Стивера. Намочил еще две салфетки, наложил на рану и тщательно забинтовал руку. Стивер стал одеваться.
— Не слишком затянул? А то онемеет.
— Ерунда, — ответил Стивер. — Почти не чувствую.
Убедившись, что Стивер оделся, Райдер спрятал индивидуальный пакет и двинулся обратно к кабине. На ходу отметил безмолвный обмен страстными взглядами между Уэлкомом и девчонкой в мини-юбке; на скулах у него заходили желваки, однако он не остановился и не сказал ни слова. Лонгмэн преградил ему дорогу:
10
Великий поход(1934–1936) — эпизод гражданской войны в Китае, в ходе которого Китайская Красная армия с боями прошла около 12 тыс. км.